– Ну, так, и, что скажете, товарищ директор? Вы, чему же их учите, там у себя, в деревне. И, хотя в городах этих убийств больше чем в селах, но так резко и однозначно никто из учеников не высказался. Но все выпускники вашей школы при освещении своих тем упоминают тему наказания за убийство. Но те только вскользь об этом говорят или приводят как пример. У вас там, что случилось? – требовательно спросил заведующий.

– Отец одного учения застрелил жену, и все ученики ходили на похороны матери своего одноклассника, – отозвался тихим голосом, как провинившийся ученик перед лицом учителя.

– Вы преподаватель со стажем, вы, что не смогли сгладить ситуацию и не могли убедить в силе и справедливости нашей юриспруденции. Как это вы могли оставить сомнения в душах ваших учеников о справедливости и гуманности законодателей. Ты согласишься убивать убийц, вот сам, лично?

– Я дома даже курице не могу отрубить голову, жена это делает. Свинью зарезать я подряжаю соседей. И своим ученикам я никогда не внушал древние обычаи отмщения за убийство убийством. Да и за этим учеником я не наблюдал агрессивных привычек. Хотя я понимаю, что в душу каждому не залезешь. В разговоре со мной они не высказывали свои потайные убеждения – всё шло по школьной программе обучения и темы уроков. Возможно, это есть влияние телевидения. Особенно американские фильмы ярко и впечатлительно показывают убийство, убийц возводят в ранг героев. Дети в яслях посмотрите, какими играми заняты. Только и слышно: – «Бух, бух, бах, бах». Все бегают с игрушечными пистолетами и автоматами. Нет игрушек автомобилей, комбайнов, тракторов. А послушайте информационные передачи: про убийства передают больше чем о передовиках. Я веду урок сорок пять минут, и внушаю ученикам гуманный образ жизни, а они смотрят и слушают государственную информацию в течение четырёх часов. Я когда смотрю в их лица, то замечаю в их взглядах жалость, сочувствие и насмешливость. Какой, мол, ты жалкий человек. Я им их внутренние мысли не поддерживаю, но и противопоставить мне нечего.

– Понятно, понятно – вот оно откуда исходит главная причина ужесточение душ детей, вы не способны противостоять неправильному мировоззрению своих учащихся. Надо подумать о вашей дальнейшей работе.

– Воля ваша, – только и произнёс Александр Андреевич. Тут же поднялся и хотел взять экзаменационную тетрадь, но заведующий не отдал, и добавил:

– Нет, оставьте её мне. Неординарные работы я коллекционирую. А вдруг в будущем пригодится. А вы поезжайте домой.

– Прощайте, – он кивнул головой на прощанье и вышел из кабинета.

А дома он сдал дела своему заместителю и ушёл в колхоз на нефтебазу – заправщиком. Работая там, он внимательно следил за учениками своего последнего в его жизни выпускного класса. За ними следили и родители, и председатель колхоза. От воли и решения выпускников зависела судьба села.

************

В здании конторы колхоза Павел Филиппович проводил совещание с руководителями среднего звена. Стояли несколько вопросов, но главными были такие, как подготовка ферм к новому стойловому сезону и комплектование кадров комбайнёров на предстоящую уборку.

– Так я, что предлагаю. Заведующим фермам нужно обойти дома выпускников этого года, вот вам списки девчат по бригадам, – он раздал списки и продолжил, – а полеводам нужно навестить дома парней этого выпуска и поговорить с ними и с их родителями и пригласить их на работу штурвальными. Их сейчас нужно пригласить сначала на ремонт комбайнов, а потом и на предстоящую уборку. Если будут затруднения, скажете мне или обратитесь к председателю сельского совета Манохину. Он вот здесь. Кстати, если у вас есть что сказать по выпускникам, так скажите сейчас, пока мы все тут вместе, – обратился он к главе совета.

– Да, есть, что, – отозвался тот и дополнил, – ваше предложение очень заманчивое. Мы те года организовывали звено девчат по побелке ферм и бытовых помещений там. Девчата хорошо заработали и были довольны. Наиболее сознательные девчата после этого шли работать подменными доярками, а потом многие оставались там работать. Для парней тоже хорошая перспектива. Но я хотел бы попросить бригадиров и заведующих организовать и возглавить отряды народных дружин, и вовлеките туда всех выпускников. Если удастся это сделать за этот месяц, то я соберу этих дружинников и приглашу к ним на встречу участкового милиционера. Он будет за главного руководителя у них. Я предварительно разговаривал с Александром Владимировичем, он с радостью принял моё предложение и готов с ними работать.

И вот прошёл месяц после этих событий. И на поверку оказалось, что от задуманного была организована только одна дружина. Штаб размещался в помещении сельского совета. Девчата в дружину не пошли, согласились на приглашение заведующего клубом участвовать в художественной самодеятельности. Двое девчат на ферму не пошли и вообще не захотели идти в колхоз и не пожелали идти дальше учиться. Оформились социальными работниками и никуда уезжать не собирались. Одна заявила: – «Стать женой и матерью можно и без учёбы. Что тут сложного». Это у них осуществилось и на октябрьские праздники они играли свадьбы. Три девочки остались на ферме, доили коров, вышли замуж и были судьбой своей довольны. Пять их подружек поступили в институты и продолжали там учёбу. Двенадцать парней учиться дальше не поехали, они были одногодки, и им осенью предстояло идти в армию, поэтому они все решили практику пройти в колхозе, а после армии будет видно, что и как делать. А когда участковый милиционер стал их приглашать на дежурство в клуб и по селу, а позднее на раскрытие незначительных преступлений, они загорелись желанием последовать примеру Александра Владимировича, посвятить себя работе в органах. В кабинете у участкового была библиотека, состоящая из книг криминального содержания. Тут был и Шерлок Холмс, и Дзержинский, книги о шпионах в военное время, о решениях правительства по ужесточению наказания за тяжкие преступления, об итогах работы «Троек» Дзержинского, несколько книг местных авторов. На отдельном столе лежала целая папка вырезок из «Алтайской правды» со статьями о криминальных действиях.

– Товарищи, я сегодня хотел с вами обсудить один вопрос. Для этого я пригласил сельского главу и сейчас он подойдёт, а вы подумайте и потом выскажетесь по такому вопросу. Начинается хлебоуборка, самая сложная ситуация складывается и у хлеборобов и у нас с вами. Мне вы потребуетесь часто, а вы будете на уборке работать штурвальными. А как нам быть по работе дружины. Подумайте пока, – попросил участковый ребят. Те сидели, притихли, думали.

– Можно к вам, стражи порядка, здравствуйте! – с лёгким юмором произнёс Манохин.

– Да, входите, – пригласил участковый, – мы вот тут решаем вопрос, как нам лучше организовать работу во время уборки хлеба. Все дружинники будут работать штурвальными, и их, будто нельзя будет отвлекать от работы. А для меня этот период самый напряжённый. Вдобавок мне придётся работать на два села. Там участковый уволился, не выдержал нагрузки, да говорят, что ему стали грозить, за его повышенное старание в работе.

– Я его хорошо знаю, это близкий товарищ моего отца, он часто у нас был в гостях. Он об этом говорил нам. Жаловался отцу, – откликнулся Узких Слава.

– Так, а у вас-то, какая проблема? – спросил Манохин.

– А как я буду ребят привлекать к работе дружины, они же на комбайнах будут работать?

– Первое время хлопцы будут присматриваться к работе комбайнёров, потом начнут и сами пробовать рулить, а уж потом и работать начнут. На это им потребуется всего одна неделя, чтобы комбайнёр доверил им комбайн. А потом будет сидеть на копне соломы, и наблюдать за своим помощником. Потом, уж вечером сядет сам за штурвал, в тёмное время суток сложно работать, поэтому комбайнёр не доверит штурвал в это время. Поэтому штурвальный вроде как не у дела окажется. Но есть и второе положение, по охране труда не разрешается молодёжи работать в сверхурочное время. Поэтому они и физически и морально, и юридически вечерами будут свободны. Но спать вы в шесть часов вечера не ляжете, и потому никакого труда не составит проехать с участковым по полям и подежурить на механизированном току. Вечерами и я буду дежурить на своей машине, поэтому можно и со мной подежурить. Но самое главное, что я хочу вас предупредить. Работайте и знайте, и своим комбайнёрам скажите, что если вы за кем-то смотрите, то и за вами кто-то смотрит. В дополнение к нам в колхозе завели службу вневедомственной охраны. Так, что честно работать выгодно. Честные люди меньше переживают, у них не портится нервная система, они дольше живут на земле.