Мысли Тима обратились в прошлое, на пять лет назад, когда он был за решеткой тюрьмы Аттика, запертый как зверь за то, что произошло между ним и Лаурой. Они уже были разделены гранитными стенами и легионами юристов, но он еще оставался ее мужем, потому что их развод был юридически оформлен только год спустя.

За решеткой, куда его засадила жестокая несправедливость, которую он чувствовал все эти годы, стараясь забыть и уйти от этого, поскольку он изменил свою жизнь.

За решеткой, где он не мог ни поговорить с Лаурой, ни дотронуться до нее, ни взглянуть на нее, хотя она еще и оставалась его женой. Запертый как зверь по ее обвинению и обвинению правовой системы, поддержавшей Лауру, в то время, как она свободно путешествовала, развлекалась, занималась своим делом.

Тим сидел без движения. Прошлое змеей обвилось вокруг него. Пальцы, в которых была газета, заледенели. Его глаза были широко раскрыты и прикованы к изображению мальчика.

Сын…

Он снова посмотрел на фотографию Лауры. Ее улыбка сияла радостью и успокоенностью материнства. Тим подумал о ее с ним бездетных годах, ее душевных муках, выкидыше, который лишил ее возможности родить ему ребенка и о тайной причине всего этого, сокрытой в больничной карте. Однако, пока он был в заключении, она нашла возможность и время родить ребенка.

С этой мыслью Тим встал и быстро, все еще с газетой в руке вошел в дом. В кухне он снял телефонную трубку, пролистал желтые странички справочника и набрал номер.

– Здравствуйте, – сказал он, когда ответили на другом конце. – Я хотел бы забронировать билет в Нью-Йорк, пожалуйста. Отсюда, да. Сегодня.

Он нашел карандаш и записал номер рейса. Повесив трубку, он секунду подумал, потом пошел в спальню упаковать вещи.

Через десять минут Тим стоял в кухне, держа в одной руке светлую кожаную куртку, а в другой – чемодан и ключи от «феррари». Тим помедлил, взял страничку «Таймс» «Искусство и досуг» и вышел, не закрывая дверь.

Он не оставил Джулии записки.

Он забыл о ее существовании.

29 апреля 1964 года

Лесли Керран сидела в кожаном кресле для посетителей в нью-йоркском юридическом офисе Эмори Боуза.

В низком удобном кресле она была похожа на девчонку. Лесли нервно смотрела через стол на Боуза. С тех пор, когда она видела его последний раз, он изменился. Цвет лица стал еще краснее, волосы белее и реже. Только взгляд его маленьких глаз был все тем же, также как и сигара, образующая клубы дыма вокруг его лица.

На удивление, этот офис был гораздо величественнее, чем его офис в Сенате Соединенных Штатов. Окна были выше, портреты на стенах древнее, тяжелая отделка под орех богаче. И почему-то взгляд Боуза опровергал его причастность к миру политики. Он выглядел уверенным, почти непобедимым, когда затягивался сигарой и изучал Лесли.

Пока не вышла секретарша, никто из них не произнес ни слова. Затем Боуз заговорил первым.

– Лесли, ты хочешь мне что-нибудь сказать?

Она посмотрела на него. Лесли не сказали, с какой целью она здесь. Все, что она знала, – то, что сегодня утром его помощник Эрл появился у нее в дверях в Нью-Йорке и бесцеремонно заявил, что она должна поехать в Олбани и увидеться с Эмори Боузом. Он дал ей время собрать вещи и сам повез Лесли, не произнеся ни слова за три с половиной часа поездки.

Однако у нее было время подумать и выработать план. Таким образом, она знала, что сейчас говорить.

– Да, есть одна вещь, – сказала Лесли. – Ко мне приходила миссис Ланкастер. Жена Хэйдона Ланкастера.

Боуз приподнял брови.

– Правда? – спросил он. – Умоляю, о чем вы говорили? Лесли взвешивала свои слова. Она хотела, чтобы они звучали взволнованно. Это было не трудно, потому что одно то, что она находилась так близко от Эмори Боуза, вызывало в ней волнение.

– Она сказала, что вы распространяете слухи о ее муже, – начала Лесли. – Что-то о шантаже… она не объяснила. Но, она просила меня помочь ей увязать вас со скандалом, связанным с Гарретом Линдстрэмом. Она сказала, что это будет стоить труда. Она была… она выглядела испуганной и старалась быть убедительной.

– И что вы ей ответили? – спросил Эмори Боуз. Лесли пожала плечами.

– Я выпроводила ее, – сказала она.

Последовала длинная пауза. Боуз пристально смотрел на нее. Это был взгляд хладнокровного аналитика.

– Почему вы не позвонили и не рассказали об этом мне? – спросил он.

Лесли ждала этого вопроса. Она постаралась выразить страх.

– Я боялась, – просто сказала Лесли.

Она надеялась, что он ей поверит. В конце концов, большего она ему не скажет.

Эмори Боуз снова выдержал паузу, медленно изучая Лесли, так медленно, как поднимался к потолку дым его сигары.

– Вы прекрасно выглядите, Лесли, – сказал он наконец. – Годы пошли вам на пользу.

Она постаралась улыбнуться и ничего не сказала.

– Вы знаете, кто сидел в этом кресле вчера в это время? – спросил Боуз.

Она покачала головой.

– Миссис Хэйдон Ланкастер.

Лесли продолжала молчать. Она не знала, куда он ведет. Она только знала, что не может здесь оставаться, пока ситуация не перестанет быть серьезной. * * * Боуз изменил позу.

– Лесли, – проговорил он рассудительно, – обстановка начинает накаляться. Я думаю, было бы хорошо для вас исчезнуть на какое-то время. Пока эти дела Ланкастера нас не касаются.

Лесли, согласившись, кивнула.

– Куда мне уехать?

– Куда хотите, – сказал он. – Поезжайте в гости. Повидайте друзей. Съездите взглянуть на Ниагарский водопад. Только не возвращайтесь в Нью-Йорк. Я не хочу, чтобы вы какое-то время там появлялись. Эрл велел вам захватить какие-нибудь вещи?

Лесли кивнула на сумку, которая стояла у ее кресла.

– Только кое-что, – сказала она. – Я должна сделать кое-какие покупки.

– Я вижу, у вас много денег, – кивнул Боуз. – Возьмите небольшой отпуск, Лесли. У вас такой вид, что отдых был бы вам полезен. Но дайте мне знать, где вы будете. Мне постоянно нужен будет ваш номер. Когда станет безопасно, я скажу вам, и вы сможете вернуться домой.

Она тщательно взвешивала его слова. Каждая клетка ее тела была в напряжении. Но внешне Лесли решила сохранить вид полного доверия и послушания.

– Я согласна, – сказала она.

– Хорошо. У меня есть машина для вас, – сказал Боуз, достав откуда-то связку ключей и передавая их через стол. – Она принадлежит моему коллеге. Это абсолютно безопасно. Машина зарегистрирована на имя его жены. Вы можете пользоваться ей столько, сколько это будет необходимо. Но вы должны уехать сегодня, прямо отсюда. Я не хочу, чтобы эту ночь вы проводили в Олбани.

Она кивнула, посмотрев на ключи.

– Не останавливайтесь на протяжение часа или двух езды от города, – сказал Боуз. – Когда выедете на открытую трассу, убедитесь, что за вами не следят. Если слежка будет, разворачивайтесь и возвращайтесь сегодня ко мне. Понятно?

Она снова кивнула.

– Завтра, когда вы уже будете на приличном расстоянии, позвоните своей хозяйке, – сказал он. – Скажите, что кто-нибудь из вашей семьи болен и вас какое-то время не будет. Вы можете попросить ее брать вашу почту, передать ваше распоряжение разносчику молока и так далее. Я думаю, это не затянется надолго. Лесли взяла ключи.

– Ваша машина – голубой «форд», – сказал он. – Номер водительского удостоверения есть на брелоке. Машина – в подземном гараже. Уровень С, зона 10. Вы запомните?

– С 10, – повторила она.

– Берегите себя, дорогая моя, – сказал Боуз. – И помните, не говорите никому, куда вы отправляетесь. Только когда приедете, позвоните мне. И не встречайтесь с родными. Это особый случай. Вы понимаете?

Лесли стояла перед ним с ключами в руках. Она была на крючке. Она не могла уйти, пока еще одна служба не дала ей разрешение на это.

Боуз заглянул ей в глаза. Казалось, он наслаждался ее несомненным беспокойством.

– Я многим вам обязан, Лесли, – с улыбкой сказал Боуз. – Я всегда плачу свои долги. Не важно как, но о вас побеспокоятся. Я могу заверить вас в этом.