Этому не было названия!

Тима подвергли невиданному унижению. С ним обращались как с преступником. На его рабочем месте распоряжалась чужая тетка! В это невозможно было поверить. И Лаура не только позволила так унизить его… Она сама же все это и устроила!

Ему все еще стыдно было вспоминать, как он пришел сегодня на работу. Все сотрудники прекрасно знали, что эта женщина – адвокат и что она сидит в приемной, чтобы перехватить его. Во всем здании, наверно, не было ни одного человека, который бы не слышал об этом визите, который бы не ждал его прихода на работу с болезненным любопытством, которому бы не было известно все гораздо раньше того момента, когда обо всем узнал и сам Тим.

И все это благодаря Лауре…

Он подумал о том, что вечером, когда он придет домой, его там будет ждать еще одно, наверно, более дикое унижение в лице судебного исполнителя, который станет заглядывать ему через плечо, когда Тим будет вытаскивать из шкафа свое нижнее белье, когда он будет укладывать в чемодан рубашки, носки и туалетные принадлежности, чтобы отправиться со всем этим добром в ближайший отель… Будет осуществлено грубое вмешательство в его личную жизнь, санкционированное законом!

И за все это он должен был благодарить Лауру…

То, что произошло между ними вчера, было делом семейным. Да, это был неприятный, жестокий эпизод, в котором она выступает как пострадавшая сторона. Но это было «дело семейное», вот что важно! И вместо того, чтобы наутро привести его на кухню или куда-нибудь еще и спокойно обо всем договориться, помириться, она выбралась посреди ночи, под покровом темноты, из дома, как мелкий воришка, а утром уже окружила себя, как частоколом, целой бандой шлюх с юридическим образованием для своей защиты. Она нанесла страшный удар его репутации и личному достоинству, даже, наверно, не осознавая всей серьезности того шага, на который решилась.

У нее не хватило смелости даже на то, чтобы просто увидеться с ним. Даже записки не оставила. Сбежала, струсив!

«Пусть будет так, – пожав плечами, сказал он себе. – Играй по ее правилам и жди своего часа».

Придет день, когда и он сможет отомстить ей.

С этой мыслью Тим снял трубку телефона на своем новом рабочем столе и набрал номер своего адвоката.

14 июля 1958 года

Лейтенант Дэн Агирре сидел в зале судебных заседаний № 3 в здании суда на улице Лафайетт и разглядывал Тима Райордана.

Агирре не был похож на обычного полицейского. В своем отличном сером в мелкую черную полоску костюме и галстуке он больше смахивал на адвоката, банкира или, в крайнем случае, на молодого, талантливого врача. Взгляд у него был спокойный. Взгляд профессионала. Загар и свисающие длинные усы шли ему, нисколько, однако, не приоткрывая его глубинной сущности, которая заключалась в том, что это был человек действия.

Он был стройнее, чем его коллеги в полиции, но вместе с тем физической силой превосходил большинство из них. У него была прекрасно развитая мускулатура, которая отчасти скрадывалась его высоким ростом и консервативными костюмами, которые он предпочитал. Рефлексы и инстинкты, срабатывавшие, когда ему приходилось принимать молниеносные решения, от которых напрямую зависела его жизнь и жизнь других людей на улицах Нью-Йорка, тщательно скрывались под красивым лицом. За четырнадцать лет полицейской работы, которые были уже у него за плечами, он повидал многое, однако это никоим образом не отражалось во взгляде его спокойных и холодных глаз, которыми он теперь внимательно изучал всех присутствующих, но в особенности Райордана.

Атмосфера в зале заседаний была умиротворяющая, почти сонная. Судья Маргарет Таглиаферро восседала в своем кресле и внимала речи адвоката Кевина Маца, который был нанят Тимом Райорданом. Таглиаферро была миниатюрная женщина, которой уже давно перевалило за пятьдесят. Волосы у нее были оттенка горького перца. Бифокальные очки она любила придерживать левой рукой. Такова уж была ее привычка. Когда она прикасалась к очкам рукой, всем становилось ясно, что сейчас она – вся внимание. Она постоянно находилась в движении. Видно было, что ей трудно усидеть на одном месте.

В настоящий момент она внимательно слушала выступление молодого, с безупречными манерами адвоката Маца, который не так давно – после окончания Йельского университета, – работал клерком у самой судьи Таглиаферро.

– Ваша честь, мой клиент желает выразить свое искреннее сожаление в связи со случившимся инцидентом, самого факта которого он не отрицает и более того: признает свою вину в нем, не перекладывая ни толики какой бы то ни было ответственности на свою жену. Он также выражает готовность возместить в любых размерах ущерб, причиненный им миссис Райордан, которую он считает исключительно потерпевшей стороной в случившемся. Он хочет принести миссис Райордан искреннюю и горячую благодарность за то, что она воздержалась от возбуждения против него уголовного дела за действия, которые он совершил в ту ночь, о которой идет речь. Он также благодарен ей за то, что она любезно предоставила ему возможность продолжать свою работу в качестве вице-президента и исполнительного директора компании «Лаура, Лимитед» до тех пор, пока он не подыщет достойную альтернативу.

Адвокат сделал паузу, чтобы оглянуться на своего клиента. Тим кивнул ему.

– Однако господин Райордан вынужден отказаться от любезного предложения своей супруги продолжать работу в компании и просит удовлетворить его отставку как можно скорее. Тем самым он хочет выразить свое уважительное отношение к тревогам своей супруги относительно ее личной безопасности и неприкосновенности личной жизни. Небезосновательным, к сожалению, тревогам, принимая во внимание сам факт настоящих слушаний. Вместо штатной работы он предлагает миссис Райордан свои услуги в качестве консультанта в ее бизнесе. На общественных началах. По ее просьбе подобные услуги будут ей оказываться господином Райорданом через посредника, одобренного настоящим судом. Господин Райордан полагает, что это самая малая часть того, что он готов сделать, дабы искупить свою вину перед миссис Райордан. Господин Райордан выражает решительное согласие с утверждениями противоположной стороны о его виновности, полностью признает свою вину, раскаивается и со своей стороны не станет чинить никаких препятствий скорейшему разрешению этого дела в пользу удовлетворения просьбы жены о разводе. Он не станет выдвигать никаких претензий касательно вопросов имущества и заранее согласен со всеми условиями, поставленными противоположной стороной в этой связи. Господин Райордан также хочет засвидетельствовать свое уважение к высокому суду и заранее согласен подчиниться любому его решению.

Детектив Агирре все еще продолжал наблюдать за Тимом Райорданом, который сидел за столом рядом со своим адвокатом. Райордан казался прелюбопытнейшей личностью. Это был крупный мужчина. То, что он сидел, отчасти скрывало это, но не так уж сильно. Он непрерывно смотрел на судью, разбирающую его дело. В его взгляде сквозило почтительное уважение, даже какая-то мягкость. Руки он сложил на столе перед собой. На нем был темный костюм. Манеры его были консервативны под стать одежде. Он настолько глубоко был погружен в свои чувства и переживания, что внешне был чист и невинен, как ребенок. Единственная вещь, которая диссонировала с общим фоном, была повязка, закрывающая его поврежденный левый глаз. Это придавало его внушительной внешности какую-то уязвимость, робость, смиренность.

Психологически очень точный ход.

Кевин Мац довел до сведения суда в самых ясных выражениях, что господин Райордан искренне сожалеет о том проступке, который совершил указанной ночью по отношению к жене. Теперь он хотел только принести свои горячие извинения и постараться хоть как-нибудь загладить вину посредством возмещения причиненного ущерба в том виде, какой укажет пострадавшая сторона. Он не станет препятствовать желанию жены развестись с ним, более того: с уважением и пониманием отнесется к этому шагу, на который, по его мнению, она имеет полное моральное и законное право. Он все еще любит ее и еще раз выражает свою любовь в готовности искупить свою вину перед ней любым способом.