— Так ну ж его! — Возопил Якари. — Тут же кажный у кажного на ладони! Всю жизнь плетнями трёмся! Думаешь, можно взять да такой разговор повести с соседями? За такое красного петуха в хату пустят, або ж здороваться бросят, жизни ж не станет, ну! Или земельным владетелям писать? Так они сами с паном усадебным дружкуюся! И чего? От одних и других достанется разом да поочерёдно!

Крылья Илидора чуть опустились, пальцы Йеруша перестали давить в хребет Якари, и мужчина встряхнулся виновато, как пристыжённый пёс. Добавил жалобно:

— Вы люди пришлые. С вас какой спрос? Шли мимо, увидели непотребство да написали кому след! И дальше двинулись по своим делам, и кто вас в чём завиноватит, кто вам чего сделает?

— Кто нам чего сделает? — вскричал Найло, вскинул руку к свежезаклеенной ране на затылке.

Рана пульсировала тянущей болью, холодный воздух пробирался под кожу, сквозь выстриженный клок волос, выстуживал череп до самых мозговых складок.

— Я уже всем сказал, — бормотал примирительно Якари, — уже сказал: ну чего ж, так вот вышло: делишки панские вскрыли пришлые люди, ну не удержалось шило в мешке, чего ж ты делать будешь, коли явились до нас такие любопырные путники, да ещё по воде учёные? Ровно ничего не можна было поделать: всё сами разведали, до всего докопались, все ж это видели! Все видели, как вы ходили по селу бестолково, а вовсе не сразу к усадьбе пошли. А я сказал соседям, дескать, вы уж и владетелю земель послание отправили… От вашего имени я его с циркачам дал ишшо засветло, штоб они вручили в городе поштарю. Уж не серчайте, а тока никак было иначе-то. Тока так и можна, штоб пришлые всё грязищу раскопали и разведали, штоб всё было по-правдашнему. А я чего, с меня спроса никакого, я тока поселил вас в спальном доме, бо где ж ещё вам было жить?

Йеруш взглядом попросил Илидора вколотить Якари в землю по пояс. Какого, спрашивается, жварного шпыня позволяет себе этот захухрый владелец ёрпыльного спального дома в бзырном поселке? Найло даже не понимал, что разозлило его сильнее — та ловкость, с которой его использовали, или что его, гениального Йеруша Найло, привыкшего смотреть на селян вроде Якари очень сильно сверху, этот самый Якари мгновенно и безошибочно раскусил, лишь только увидев на пороге спального дома. Ведь Якари сразу понял: Йеруш не станет болтать лишнего, не расскажет местным, что шатается по посёлку не от скуки, что владелец спального дома скотски не отдаёт ему важное послание…

Тьфу!

— А я говорил: нужно было сразу его треснуть и забрать твоё письмо, — Илидор отвернулся от Якари, хлопнул крыльями. — Не смотри так на меня, Найло, ты хотел изучить аномалию — ты получил ровно то, чего хотел. Теперь давай ты получишь второе что хотел и пойдём дальше. Я хочу покинуть это прекрасное селение, пока держу себя в руках. И пока местные держат себя в руках, а не мчатся сюда передать нам своё спасибо через почесание граблями и тяпками — надо думать, нам такое это в кочергу не упёрлось?

Якари, сообразив, что осерчавшие соседи всё ещё могут сжечь его спальный дом вместе с «любопырными» не в меру пришлыми людьми, засуетился, замахал одной рукой, отёр другую о полу кафтана и первым поспешил к спальному дому.

Йеруш заглотил глазами письмо, не прожёвывая смыслов и быстро перелистывая страницы, после чего поскрёб щёку, оставив яркие полосы на тонкой коже, и перечитал снова, внимательнее.

Якари едва слышно сопел и аккуратно тёр тряпкой невидимое пятно на опализированной стойке. Все усиленно делали вид, что между ними никогда не случалось недоразумений, однако друг на друга не смотрели: Якари было неловко, а дракону и эльфу — раздражительно. Потому Якари изучал пятна на стойке, а Илидор — нависшего над письмом Йеруша.

Тот некоторое время смотрел на сшитые листы бумаги остекленевшим взглядом, потом протянул письмо Илидору — так медленно, словно Илидор мог укусить его руку.

Дракон дрогнул бровями в удивлении, но письмо взял и принялся читать, едва заметно шевеля губами.

— Кого это там кутали? — почти сразу спросил он.

— Куталиʾ, — ноздри Найло трепетнули. — Ученик, значит.

— А.

Илидор снова уткнулся в письмо.

'Йерушу Найло, лично в руки, от Ллейнета Элло, декана кафедры гидрологии.

Надеюсь, ты пребываешь в добром здравии, кутали, хотя доходящие до меня вести внушают некоторую тревогу. По правде, я надеялся, что ты, завершив свои дела в Донкернасе, вернёшься в Университет хотя бы временно, но на днях до нас докатились быстроногие слухи о том, что из Донкернаса ты направился на северо-восток, к горам Такарона. Впрочем, быть может, это и к лучшему, что ты не возвращаешься в Университет сейчас, кутали, поскольку маг, способный создать предмет, о котором я хочу тебе поведать, находится ближе к Такарону, чем к Ортагенаю… Хотя, по правде сказать, в любом случае он довольно далеко'.

Илидор помотал головой и дважды перечитал абзац.

'…Я написал тебе одиннадцать писем с одинаковым содержанием и планирую разослать их в земли на юге и юго-востоке от Такарона. Насколько я понимаю, кутали, деятельная натура поведёт тебя в края, где ты не бывал прежде, и, значит, есть вероятность, что одно из моих посланий тебя найдёт.

К делу. Недавно в Университет пришло длинное письмо с чертежами — от безумца, как вначале решила канцелярия. Одно из сонмища странных, неумных или раздражающих посланий, которые мы получаем то и дело от душевно тревожных эльфов и людей праздного ума. Однако этот пакет не отправился в корзину, поскольку автор его ссылался на одну из твоих статей в "Омуте мудрости', а именно — на статью о давлении воды…'

Илидор добросовестно просмотрел следующую часть письма, даже не попытавшись осмыслить написанное: слишком много в ней было слов, которых Илидор не понимал. Нижнюю четверть листа занимали кропотливо сделанные наброски какого-то костюма с натыканными повсюду длинными трубками и пришитым к вороту шлемом. Вместо забрала пучилось нечто, напоминающее аквариум — похожий стоял в саду донкернасского таксидермиста и хранил в своих стеклянных недрах молчаливую бородавчатую жабу.

'Ректор счёл данные измышления не более чем умозрительно забавными. Однако я сумел убедить его выделить бюджет на этот дерзкий эксперимент под твоё имя, кутали, в том случае, если ты сочтёшь проект перспективным. А я полагаю, ты сочтёшь.

Прошу тебя изучить идею устройства. Если оно способно тебя заинтересовать и стать действенным подспорьем для подводных изысканий, то списки с чертежей, доработанные факультетом механики, и чек на своё имя ты найдёшь в ячейке банка Хальо в городе Анун. Я отправил чертежи и чек именно в Анун, поскольку в том городе живёт Фурлон Гамер — один из немногих известных мне магов сживления, достаточно талантливых и в то же время гибких разумом, чтобы взяться за подобный проект.

Конечно, ты понимаешь, кутали, что если решишь создать экспериментальную модель костюма и обналичишь чек, то тем самым возьмёшь на себя обычные изыскательные обязательства перед Университетом. Ректор будет ожидать от тебя заметок касательно испытаний прибора в солёной и пресной воде, а также изучения подводных обитателей там, где это представится возможным. Также Университет будет ожидать, что ты лично прибудешь вместе с костюмом на кафедру не позднее чем спустя год после того, как обналичишь чек.

Верю в твою энергичность и жажду знаний, кутали. Верю, что ты всё сделаешь как нужно и как должно. Верю, что ты в очередной раз оправдаешь и превзойдёшь мои ожидания и подаришь новые смелые гипотезы научному сообществу Маллон-Аррая.

Крепко жму руку и прошу тебя не забывать об осмотрительности в изысканиях. Отпиши мне немедленно после получения письма, где бы оно тебя ни застало, и какое бы решение ты ни принял в отношении этого проекта.