– О! Отличная жертва! – одна из теней даже потерла высушенные ладони, и в тот же миг завизжавшую девушку подхватил поток воздуха и осторожно опустил на камень, ярко засиявший красноватым светом. С нее сдернуло одежду, полностью обнажив молодое, упругое тело, а руки и ноги сковали появившиеся из воздуха цепи. Запястья оказались заведены за голову, а ноги широко расставлены. На глазах Милы материализовалась повязка, но девушка на это даже не отреагировала, видимо впав в какой-то наведенный магией транс. Надо было отвернуться и не смущать бедняжку, решившуюся от отчаяния на столь опрометчивый шаг, но мы просто не могли пошевелиться от потрясения, так как неожиданно она выгнула спину, стремясь раздвинуть ноги еще шире, и протяжно застонала. И этот стон был далеко не болезненный, а скорее наполненный невыносимым наслаждением. Тени жадно смотрели на творящееся на наших глазах безумие, склонившись над Милой, в бешеном ритме приподнимающей бедра, и протягивая к сияющему камню ладони, трясясь в припадке от охватившего их экстаза, словно напитываясь исходящими от беспрестанно стонущей девушки, удовольствием. Но вот последний крик разрезал окружающее пространство,и Мила обмякла на ярко вспыхнувшем камне, тяжело дыша и подрагивая, словно после продолжительного забега. Цепи и повязка истаяли в воздухе, а довольные стражи закивали головами, раззявив пасти, словно счастливо и удовлетворенно улыбались. Одна из теней провела над обнаженным телом рукой и трусишка Мила, только что распрощавшаяся с девственностью, вновь оказалась одета, однако на этот раз в кроваво-красное платье до пят, плотно облегающее точеную фигурку, с глубоким декольте и разрезом до самого бедра, оголяющего одну из стройных ножек. Только вот мерзкие извращенцы обуви ей не наколдовали, а оставили босой. И как эта неженка вообще теперь сможет ходить?

– Подарок от нас, – хохотнул на этот раз одинокий голос. – Хороша… Можешь идти, проход открыт.

Потрясенная девушка вскочила с камня и, предварительно расправив дрожащими ладошками платье, пошатываясь, поплелась к арке, пряча горящее смущением лицо за рассыпавшимися по плечам волосами. Похоже, она вообще мало что поняла, находясь под воздействием чудовищной магии этого мира. А может, пожалела, что принесла в жертву слишком бесценный дар? Ведь подобное должно происходить наедине с любимым человеком, а не на глазах многочисленных свидетелей с невидимым партнером.

– Что вы со мной сделали? – все же рискнула она задать вопрос существам, уже стоя возле искрящегося и переливающегося портала, низко опустив голову и ссутулив плечи.

– Только забрали предложенную плату, являющуюся подтверждением заключенного меж нами договора, – пророкотали голоса и Мила, кивнув, устремилась на первый уровень Граней, где ее, наверняка, поджидала верная подруга.

– Черт, черт, черт…– пробормотала Светка, обхватив руками плечи и судорожно сглотнув. – У меня нет дорогих золотых украшений, да и девственности я лишилась уже давно… Тем более лишиться ее с ТАКИМ удовольствием я бы тоже не отказалась. Но… чего нет, того нет. И что же еще я могу им предложить, а?

Она жалобно посмотрела на девочек, прикусив пухлую губку, в ожидании дельных предложений.

– Вот были бы у тебя с собой твои любимые электронные весы… – нервно хихикнула Нотя. – Тогда бы смело могла отдать их! А так… не знаю даже.... может, попрощаешься со своей шикарной накаченной фигурой, вернувшись в прежнюю форму, что была у тебя лет пять назад?

Ужас, отразившийся на лице Светки, громче любых слов говорил о том, что это будет самая крайняя мера, так как если для нее и сто грамм лишних были трагедией, то, что говорить о вернувшихся шести килограммах и сопровождающих их целлюлите.

– Следующая… – прервали наш разговор стражи. Ей оказалась Эльвира и прежде чем невидимая сила выпихнула ее из нашей тесной компании, она успела шепнуть мне на ухо:

– Страшно-то как, Карин.

Я была с ней полностью солидарна, так как что нас ожидало там, за переходом, было неизвестно. Но уже одно то, что нельзя было сворачивать с тропы, яснее ясного говорило о непростой расслабляющей прогулке, ожидающей нас, а о каком-то жутком испытании. Ведь совершенно очевидно – эти жуткие твари здесь не в детские игры играют.

– Ты только жди нас! – выкрикнула я, когда она уже почти приблизилась к жертвенному камню, собирающему с нас дань. Интересно, что же предложит Эля?

– Мой талисман, приносящий удачу. Я с ним не расстаюсь уже на протяжении пяти лет, – тяжелый вздох и подруга торопливо полезла в лифчик, извлекая оттуда мятую и потрепанную пятидолларовую купюру. Ничего себе, вот это новость! Мы же ее реально нашли все вместе возле ночного клуба. Помню, тогда первый и последний раз в жизни изрядно напилась вкусненькими коктейльчиками, даже не предполагая, что алкоголь превратит меня в распутную женщину, ведущую охоту на противоположный пол. В тот день я еще с Андреем познакомилась, который на деле оказался полным мудаком, растоптавшим в итоге мою гордость и самооценку. Мы уже такси ждали, чтобы поехать переночевать у Ноти, когда Эля заметила возле мусорного бака эту новенькую банкноту. Были бы мы трезвые, то, несомненно, даже и не подумали бы поднимать. Но у нас же в крови играл алкоголь и мы, шатаясь и смеясь, как ненормальные, забрали ее с собой, решив написать на ней пожелания на будущее для Эли. Вот мое было, если не ошибаюсь, жить, как в сказке. Да уж… напророчила, так напророчила… Надо было уточнение добавить, чтобы сказка была добрая и позитивная, а не такая жуткая и мрачная, как наша. Даже не представляла, что она купюру за собой на протяжении всего этого времени таскала!

– Да, действительно он имеет ценность… – Тени дождались, когда камень проглотит очередное подношение и только после этого позволили подруге ступить в свой мир. Она на мгновение задержалась возле портала, осторожно поднеся к нему ладошку, но в следующий миг зажмурилась и со словами: «Гребаный Тенисар…» провалилась на первый уровень.

Следующей из нас стражи призвали Валерию, и мы с девочками, напряженно ожидая, чем же будет жертвовать она, крепко обнялись, даря друг другу поддержку и делясь уверенностью, которой так не хватало в этом полном непредсказуемости мире.

– Я все задаюсь вопросом, как мы портал на территории крепости могли не заметить и сразу все вместе в него провалиться? Ко мне воспоминания последних часов до сих пор так и не вернулись, – шепнула Светка, пока Лера задумчиво стояла напротив теней, размышляя, что же при ней было такого ценного, что могло бы их заинтересовать.

– Ко мне тоже, – ответила Нотя. – Но думаю, мы просто его не заметили, отправившись изучать окрестности. Ночь же была… Шли, держась за руки, как обычно, шутили и смеялись… А потом раз… и все… наша жизнь круто изменилась.

– Да, уже никогда не будет так, как прежде, – добавила я и тут же замолчала, так как над холмами прокатился звонкий голос Леры.

– Если вас устроит, то пусть у меня исчезнет пирсинг из сосков. Готова им пожертвовать ради возможности домой вернуться. Я его сделала в шестнадцать, когда мечтала доказать родичам свою независимость и самостоятельность, после чего меня просто вышвырнули из дома. Поэтому он для меня всегда оставался напоминанием того, как легко можно лишиться всего, что имеешь, из-за незначительной херни. И поэтому следует наслаждаться каждой секундой, дарованной жизнью, так как другой возможности потом может и не представиться.

Нисколько не переживая из-за своей наготы, Лера в одну секунду стянула через голову маечку, обнажив полностью очередную цветную татушку в виде извивающейся лозы с полураскрытыми бутонами роз, протянувшуюся вдоль всего позвоночника. После чего спустила с груди чашечки кружевного белого лифчика и вынула серебристые колечки из сосков, в которых остались зиять неприглядные дырки. Видимо, мастер попался не самый хороший, раз так изуродовал нежную девичью плоть. Небрежно зашвырнув украшения на вспыхнувший красным светом каменный булыжник, явно принявший ее жертву, она развела руки в стороны и нагло прокричала: