– Это один из путей, – проговорил Лесовед, его голос стал задумчивым и чуть приглушённым, будто он говорил больше самому себе. – Здесь магия исчезла. Люди отвернулись от природы. Они утратили её голос, забыли друг друга. Их связали вещи, но они потеряли связь с собой. Если это случится, то не будет ни шелеста деревьев, ни дыхания земли, ни тепла человеческого сердца. Останется только пустота, спрятанная за шумом и светом.
Свет камня медленно угас, и картина растворилась, оставляя после себя странное чувство: смесь тревоги и какой-то далёкой, едва уловимой надежды. Агнеша вздохнула, её руки непроизвольно потянулись к Инаю.
– Это будущее неизбежно? – спросил он.
– Нет, каждый из нас влияет на будущее. Каждый ваш выбор, каждая мысль и каждое действие – это голос за тот или иной путь.
Свет камня погас, оставив их в тишине. Лесовед дошёл до дверей, обернулся и мягко улыбнулся. – Помните: даже самое маленькое добро создаёт огромные перемены. Выбор за вами – каким станет ваш мир и мир будущего.
Глава 3. Путь к Знахарям
Утро началось с прохладного тумана, который окутывал землю, укрывая её от чужих взглядов. Деревья вокруг, высокие и прямые, будто колонны древнего храма, были погружены в тишину, нарушаемую лишь редким треском веток под ногами. Лес пробуждался медленно. Где-то вдали крикнула птица, а чуть ближе еле слышно прошуршало что-то мелкое, но неведомое. Агнеша двигалась впереди. Её лёгкий шаг почти не оставлял следов на влажной земле. Она передвигалась, как часть этого мира, гармонично и безмолвно, в то время как Инай, стараясь не отставать, всё же чувствовал себя чужаком в этой стихии. Лес, казалось, дышал вокруг них. Лёгкий ветерок, шепчущий в кронах, был не просто движением воздуха, но разговором, который Инаю, увы, было пока не понять.
– Люблю этот лес, – нарушила тишину Агнеша, обернувшись к юноше. – Здесь всё живое связано. Если ты прислушаешься, то услышишь, как корни деревьев передают друг другу истории, они и о тебе уже говорят. Инай замер, прислушиваясь. Сначала он не услышал ничего, кроме мягкого звука ветра. Но затем, едва уловимое, пришло чувство: ритмичное биение, медленное и глубокое, будто сама земля пульсировала жизнью. Это было похоже на голос – не словами, но ощущениями.
– Ты чувствуешь это? – спросила она, и её голубые глаза загорелись, как у ребёнка, открывшего тайну.
Он кивнул, не находя слов. Ему казалось, что это биение проходит сквозь его ступни, поднимаясь по телу, оставляя тепло в груди. Они продолжили идти, и лес начал менять своё лицо. Ветви деревьев стали гуще, а корни – толще, выпирая из земли, словно паучьи лапы. Здесь каждый шаг требовал усилий, и Инай чувствовал, как мокрая трава цепляется за его сапоги. Он ощущал, как что-то внутри него меняется. Лес больше не казался чужим и неприветливым, и Инай, словно следуя невидимому зову, начинал ощущать его ритм, вплетаясь в дыхание леса, становясь частью его древней песни. На одном из привалов Агнеша присела на огромный корень дуба, покрытый мхом. Она пригладила его рукой, словно успокаивая старого друга.
– Этот дуб видел больше, чем все мы, он уже был здесь, когда первые знахари пришли к этим землям и он переживёт времена последних.
Инай осторожно опустился рядом, и сразу почувствовал, как корень под ним, шершавый и тёплый, будто оживший, едва уловимо пульсировал. Казалось, что от него исходила не просто сила, но древняя, основательная мощь самой земли. Эта живица, глубокая и медленная, отзывалась в его собственном теле, как эхо. Он прикоснулся к шершавой поверхности корня, почувствовал её грубую текстуру, пропитанную влагой и теплом, смешанным с запахом сырой земли и древесного сока. В воздухе стоял тонкий аромат мха, влажный и чуть терпкий, смешивающийся с прохладой утреннего ветра. Под рукой корень казался одновременно неподвижным и живым, как существо, спящее, но готовое пробудиться в любой миг. Что-то изменилось. Ощущение было таким, будто сам лес принимал его, давая почувствовать связь, о которой он никогда раньше не задумывался.
– Расскажи мне о них, – попросил он.
Агнеша улыбнулась, но её улыбка была грустной.
– Знахари всегда верили, что всё в мире связано, – начала она тихо, но в её голосе звучала глубина, как у реки, скрывающей сильное течение. – Всё – от шёпота ветра до звона капли – сплетено в единый узор, и каждый из нас – часть этой великой связи. Когда-то мы умели слышать это и понимать. Мы могли обратиться к земле, попросить её исцелить нас, почувствовать её силу, как биение сердца под ногами. У воды мы искали силы, у огня – света и прозрения. Но… с каждым поколением эта связь слабеет. Люди начали меняться. Там, где раньше каждый видел свой дар, как искру, зажжённую самой землёй, теперь появилось сомнение. Люди начали заглядываться на чужие дары, забывая о собственных. Зависть росла, будто сорняк, вырывающийся из-под корней. Вместо того чтобы питать свой дар, они жадно смотрели на чужие вершины, стремились достичь того, что не принадлежало их природе.
Девушка поджала губы и закрыла глаза.
– Но дар – это не просто умение, – продолжила она, – Это связь с землёй, с родом, с миром вокруг. Чужой дар, как чужая песня, никогда не расцветёт в твоём сердце. Развивая свой дар, ты вплетаешь в мир нить гармонии, укрепляешь его, делаешь сильнее. Но развивая чужой дар, ты кормишь лишь свою гордость, отрываясь от своего пути и оставляя за собой пустоту. Мир, лишённый искренних даров, слабеет, теряя свой голос, а гордость, взращённая на чужих стремлениях, становится пищей для мрака. Люди пытались стать теми, кем они не могли быть, ломали свои души, и вместо радости получали разочарование. Даже достигнув того, что казалось желанным, они чувствовали пустоту, осознавая, что гнались не за своим. Мир начал замыкаться в круг. Зависть порождала злобу, злоба – гордыню. Каждый шаг прочь от своего пути запутывал людей ещё больше. Их сердца наполнялись тяжестью, они теряли связь с землёй, с её шёпотом, с её силой. Вихрь, питающийся этой тяжестью, начал расти. Он втягивал в себя всё: обиду, гнев, тоску тех, кто отвернулся от своего дара и стал пленником чужих. Вихрь стал не просто силой. Он стал тенью мира, отражением его страданий, созданных руками самих людей. И чем больше зависти и гордыни наполняло их сердца, тем сильнее становился он, и тем глубже погружался мир во мрак, теряя свет, который когда-то исходил от каждого человека.
Её взгляд медленно поднялся к далёким вершинам деревьев, залитым мягким утренним светом. Листья, ещё влажные от росы, поблёскивали в лучах солнца, словно фиолетовые звёзды. Её лицо, освещённое этим светом, казалось спокойным, но в глазах читалась горечь. Она провела рукой по розовой траве рядом с собой, касаясь её кончиков, словно пыталась уловить в них ускользающее дыхание жизни. Тёплый ветер слегка тронул её волосы, как будто пытался утешить, шепча тихими, неуловимыми голосами, что всё обязательно изменится к лучшему. Но это не могло развеять то чувство утраты, которое звучало в её словах, подобно далёкому эхом исчезнувшей славной песни. Путь снова потянулся вперёд, но теперь между Инаем и Агнешей появилась тонкая нить понимания. А лес тем временем становился всё более диким. Они наткнулись на старую тропу, вымощенную камнями, покрытыми мхом.
– Этой дороге больше тысячи лет, – сказала Агнеша, склонившись, чтобы убрать листья с одного из камней. – Её строили наши предки, чтобы связывать племена.
Инай присел рядом, проводя пальцами по вырезанным символам.
– Это руны? – спросил он.
– Да, – ответила она. – Они рассказывают историю. Этот знак означает «путь», а этот – «единство».
Её пальцы двигались по камню с такой осторожностью, будто она боялась ранить его.
– Единство, – повторил Инай, задумчиво. – Я постоянно об этом думаю.
Они встретились взглядами.
– Может, поэтому ты здесь, – сказала она.
Ночь застала их у подножия невысокой скалы, где узкая тропа, поросшая редким мхом и низкими кустарниками, круто уходила вверх, к плато – границе территории знахарей. Темнота, спустившаяся на лес, была густой и тяжёлой, как бархатный покров, укрывший землю и деревья. Всё вокруг казалось погружённым в глубокий сон, где лишь едва слышный шёпот ветра нарушал безмолвие ночи. Они разожгли небольшой костёр, и его мягкий свет разогнал тени, заставив окружающие камни и деревья казаться старыми друзьями, тихо собравшимися у огня. Агнеша сидела, скрестив ноги, обняв колени и глядя в пламя. Огонь плясал в её глазах, словно искры жизни, тонко переплетённые с глубокой задумчивостью. Тёплый свет ложился на её лицо, делая его мягким и спокойным. Ночной ветер трепал её волосы, случайные пряди касались щёк, но она не обращала на это внимания. Пламя потрескивало, рассыпая по земле живые тени, а воздух наполнял тонкий аромат горящей хвои. Лес вокруг был тих, но не мёртв – вдалеке можно было различить редкие звуки: шелест ветра в верхушках деревьев, скрип старых веток и почти невидимый, но ощутимый шёпот ночных существ.
