Разобщению горцев способствует «лоскутный крой» их территориальных образований: близкие по культуре адыги делят свои автономии с тюрками (Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария). Местных жителей разделяют несходные наречия и различия бытового уклада. Тем не менее большинство из них придерживаются установлений ислама и специфического маскулинного этоса. Не изжиты заветы патриархата: обостренное внимание к вопросам чести, демонстративная атрибутика мужской состоятельности, нетерпимое отношение к проявлениям слабости, стремление к доминированию. Как представляется, именно эта логика, создающая ментальный зазор между «быть» и «казаться», препятствует кинематографической саморепрезентации кавказских этносов и культур.
Казалось бы, центром «малой индустрии» Кавказа должна была стать Северная Осетия. Для этого имелись все предпосылки. Осетины – не самый крупный этнос кавказского региона, но они многочисленнее кинолюбивых якутов. В советские времена во Владикавказе работала Северо-Кавказская студия кинохроники, а значит, был подготовлен собственный технический персонал. Студия перестала функционировать в начале минувшего десятилетия. В 1950–1970-е годы киностудиями «Ленфильм» и «Грузия-фильм» было снято несколько исторических лент на осетинском материале с привлечением местных театральных артистов. Игровые картины силами приглашенных режиссеров создавались на Северо-Осетинской студии телефильмов. Немало уроженцев республики получило дипломы кинематографических вузов в Москве или Петербурге. Но эти выходцы из Осетии предпочли трудиться в других регионах страны. Вероятно, объяснение этому стоит искать в религиозной специфике этноса – православии как одном из маркеров осетинской культуры. Общность базовых установок позволяет мигранту сравнительно безболезненно раствориться в русской культуре. Вероятно, выходцам из Осетии легче, чем соседям из мусульманских республик, интегрироваться в «федеральный» контекст.
«Рудник» (2016). Режиссер и сценарист Мурат Джусойты, оператор Александр Вотинов, в ролях Роберт Битаев, Асланбек Таугазов
Полнометражный «Рудник» (2016) – самый заметный фильм, снятый в республике за последние годы. Опытный режиссер Мурат Джусоев (в титрах фигурирует осетинское написание Джусойты) в советские времена обучался во ВГИКе, успел поработать на Одесской киностудии. Фильм любопытен прежде всего как попытка реконструировать реликты (базовые ценности) традиционной культуры. Акцентируются ее горские корни, вовлеченность в круг соседних кавказских культур. Дана точная датировка событий – 1830 год. Спор за обладание заброшенной шахтой, где сохранились еще запасы серебра и свинца, провоцирует многолетний конфликт двух влиятельных кланов, делящих власть в горном селении. Лишь трагическая случайность, в результате которой гибнет большинство представителей одного из родов, а главы обоих лишаются власти, дает шанс на преодоление конфронтации.
Мир фильма – мужской мир. Единственная женщина лишена права голоса (в буквальном смысле не произносит в кадре ни слова) и беспрекословно подчиняется воле авторитетных родичей. Реконструировано локальное «двоеверие» – сосуществование местных архаических культов и элементов православия. Представлены примеры обычного права – способы передачи главенства в роду и разрешения имущественных конфликтов. Звучит в живом исполнении нартский эпос (один из маркеров этничности осетин). Долина, где происходит действие, труднодоступна, но не отрезана напрочь от остального Кавказа. Тут появляются гости извне – два рудознатца, русский и кабардинец знатного происхождения. Старейшины кланов отправляют наследников в русские города – изучать имперский язык и постигать основы государственной веры.
В различных республиках Северного Кавказа производятся короткометражки, относящиеся к особой тематической категории. Это костюмные фильмы о «мужестве предков» и «чести горца»29. Работы разного качества (порой прямолинейные агитки) объединяет восхваление гиперболизированной маскулинности. Герои подобных картин – идеализированные абреки. Нередко зерном сюжета становится история кровной мести. Человеку иной культуры трудно принять отношение кавказских кинематографистов к архаичному обычаю. Убийство обидчика воспринимается ими как нечто должное, как проявление благородства, воплощение чести, долга, доблести и назидание для потомков. Можно утверждать, что большинство не видит в дозволенном смертоубийстве моральных или экзистенциальных проблем.
Из общего ряда историй о чести и мести менее однозначной трактовкой ситуации выделяется тридцатиминутная картина «Сайти – сын Зоули» (2019). Успешный дебют в режиссуре музыканта Амура Амерханова должен считаться первым ингушским фильмом (то есть первым фильмом, снятым на ингушском языке). Напряжение фабулы создается конфликтом разных императивов – закона гостеприимства и обычая кровной мести, велений долга и чести. Подростку необходимо расквитаться с путником, нашедшим приют в его жилище: этот абрек был виновником гибели его отца. Расстановка сил меняется, когда в селение входит карательный отряд царской армии. Кровникам приходится позабыть о распрях. Любопытно, что за сбережение «мужских устоев» в некоторых фильмах о «чести горца» отвечают зрелые женщины. В данном случае именно властная мать подстрекает сына к убийству гостя.
Одним из самых любопытных чеченских фильмов и сегодня остается короткометражка «Февраль» (2014)30. Режиссер Руслан Магомадов живет в Екатеринбурге, но детство провел в Грозном и там познал лишения первой чеченской войны31. Название картины отсылает к определенной дате – в феврале 1944 года началась операция по депортации в Среднюю Азию чеченцев и ингушей.
Национальная катастрофа представлена через призму частного случая. Два брата – рассудительный юноша и ершистый подросток – отправляются на охоту за волком, атаковавшим отару. Возвратившись в родное селение, они находят обезлюдевшие дома. Сам процесс депортации – погрузка сельчан на грузовики – снят отстраненно, беспафосно, деликатно. Подросток издалека целится в конвоиров, старший брат не дает ему сделать выстрел. Ссора приводит к трагическому исходу. В сюжет вторгается тема «маскулинных норм»: младший стремится вести себя как «настоящий мужчина» (не сознавая предела возможностей) и принимает заботу старшего брата за проявление слабости.
Полнометражный фильм «Невиновен» (2019) – дебют в кино Андзора Емкужа (Емкужева), театрального режиссера из Кабардино-Балкарии. Персонажи говорят преимущественно по-русски (вкрапления кабардинской речи редки). События поделены поровну между двумя топосами – столицей РФ и адыгским аулом. Тем не менее стоит причислить эту работу к образцам этнического кино. Режиссер отправляет послание сразу двум адресатам – федеральной аудитории и кабардинскому обществу. Соединение жанров – триллера и «драмы чести» – позволяет ему достичь поставленной цели: сконструировать «позитивный образ» современного горца.
Зрелый выходец с Кавказа приезжает в Москву, чтобы найти и прикончить убийцу племянника. Расследование приводит его к истинным виновникам преступления – беспринципному бизнесмену и продажному работнику правоохранительных органов. Те в собственных интересах манипулировали группировкой скинхедов и сеяли межнациональную рознь. Горец без жалости уничтожает злодеев, находит юношу, нанесшего роковой удар, похищает его и привозит в родовое селение.
Автор фильма пытается примирить закон и адат (изустные нормы кавказского права), европейские представления о гуманности и практику кровной мести. Выход из затруднительной ситуации он находит в относительной гибкости адыгских обычаев: кровник имеет шанс сохранить жизнь, если получит прощение матери жертвы (произойдет символический акт «усыновления»). Тогда раскаявшийся преступник будет судим по нормам общероссийского уголовного права, а не кавказского кодекса чести.
