Войдя в комнату, Генри застенчиво улыбнулся. Заметив Аллисон, он направился прямиком к ней. С его длинными ногами ему хватило трех шагов.

– Я, возможно, получу постоянную работу, – похвастался он. – Этот парень видел меня по телевизору и позвонил в агентство.

– Замечательно, – произнесла она второй раз за этот день и внезапно усталость как рукой сняло. – Садитесь и расскажите мне все подробно.

Аллисон настолько увлеклась рассказом Генри, что вспомнила про свои обязанности, только когда заметила передвигающегося по комнате Брэда.

– У вас все получится, – уверила она Генри. – Только будьте осторожны. Я слышала, Дили тоже хотел наладить свою жизнь, когда его убили.

Генри с сомнением взглянул на нее.

– У Дили было много проблем.

– Возможно, ему и не удалось бы стать почтенным членом общества, – согласилась она. – Но он перестал пить. А это много.

– Ха. Его никогда надолго не хватало.

– В этот раз могло быть по-другому. Поллак ему помогал. Жаль, что у него отняли этот шанс.

– Мисс Прескотт, я не хочу говорить плохо про мертвых, но Дили был в стельку пьян в ту ночь, когда его убили.

Аллисон аж подпрыгнула, услышав такие новости.

– Вы уверены? Вы с ним разговаривали? Полиции об этом сказали?

– Не-а. Убийства это не касается, так что незачем и зря болтать. – Он уставился на сложенные на коленях мозолистые руки, потом снова взглянул на нее: – Вы ведь не станете трепаться об этом в новостях?

Аллисон тщательно обдумала ответ.

– Я не скажу ничего, что могло бы запачкать память Дили, – сказала она. – Но вы уверены, что он был пьян? Ведь Дили иногда и трезвый болтал несуразицу.

– Да, мэм, я уверен, что он был набравшись. Священнику пришлось помогать ему держаться на ногах.

До Аллисон не сразу дошла вся важность последних слов Генри. Возможно, к убийце его сведения и не приведут, но это явно показывает, что Поллак прикрывает своих людей. Он об этом не упоминал.

– А когда вы его видели? – спросила она.

– Поздно в субботу. Я весь день работал, помогал одним тут переезжать. Они мне добавили за то, чтобы установить мебель и другие вещи, потом угостили пиццей. Оттуда неблизкий путь. Я здорово вымотался, пошел прямо сюда, вот тогда их и увидел.

– На улице, вы хотите сказать? Не в приюте?

– Они выходили через черный ход. Дили даже идти не мог. Священник тащил его. – Генри покачал головой. – Мне было неприятно это видеть, но чтоб я удивился – так нет.

– А куда, по-вашему, они направлялись?

– Не знаю. Святой отец пьяниц не любит. Может, помогал ему протрезветь, прежде чем впустить в приют.

– Но в приют он так и не пришел?

– Нет, мэм. Но вы не очень-то суетитесь. Он был такой пьяный, что вряд ли что почувствовал.

Аллисон разочарованно кивнула. Надо же быть такой самоуверенной, считать, что может вызнать что-нибудь об убийстве, хотя даже Брэд со всем его опытом ничего не узнал за целый месяц. Всего-то и выяснилось, что Дили потерпел поражение в своей короткой битве с бутылкой и что Поллак явно скрывает этот факт. Нечему радоваться.

Она поразмыслила, стоит ли выложить все Поллаку и посмотреть, как он прореагирует. Соблазн был велик, но, если она его рассердит, он может запретить ей приходить в приют. Лучше немного подумать, посоветоваться с Брэдом и найти наиболее подходящий путь.

Она присмотрелась к Поллаку, сидящему в другом углу комнаты. Он разговаривал с людьми, его людьми. Он всегда говорил с ними, уговаривал исправиться… защищал их.

Возможно, какая-то польза от признаний Генри будет. Поллак соврал, во всяком случае скрыл, что Дили пил в день своей гибели. Он вообще не упомянул, что видел Дили в его последний день на этом свете. Что он еще скрывает за всей своей риторикой?