2
Тяжелые шаги в коридоре. Уверенный стук в дверь. Знакомый капитан — поклонник змеиных танцовщиц.
— Ваше Высочество, к вам…
Если за дверью Всеслав — Ирии конец. Как и остаткам ее глупой любви. Глупой — с самого начала. Полюбила снежинка солнце…
— … кавалер Риккардо Рамиро Алехандро Гарсия.
Большой привет еще и от Илладэна. Этому-то что надо? Герцогу Диего — всего тринадцать. Не рановато угрожать беременным принцессам? И держать в их домах собственных шпионов?
— Я приму его, — гордо выпрямилась Алиса. Истинная герцогская племянница. И принцесса.
Надолго такой позы хватит — при больной-то спине? Будем надеяться, хоть в обморок не грохнется. Высказал бы этот кавалер всё, что хотел, побыстрее. И проваливал подобру-поздорову!
Или пусть лучше Алиса грохнется? Сразу начнем приводить в чувство. И совместными усилиями змей и куриц вытолкаем за дверь всех кавалеров с кучей родовых имен. И илладийских, и прочих — если появятся.
А вот и он. Слава Творцу — незнаком совершенно.
Красивый, что тут скажешь. Но не во вкусе Ирии. Ей больше блондины нравятся… чтоб им!
А из брюнетов Анри красивее. И Ральф Тенмар — в молодости.
— Мое почтение, Ваше Высочество, — плюмаж роскошной шляпы лижет пол. Но взгляд Ирия поймать успела. На нее смотрит или на дуру слева? Лучше бы на дуру, та ведь такая смазливая. Ну, пожалуйста… Тем более — дура захожего красавца вот-вот глазами съест. — Мой монсеньор Бертольд Ревинтер…
Этого еще не хватало! Сколько у Ревинтера таких «кавалеров»? Рота?
— … передает вам нижайшее пожелание здоровья…
Ирия, дура — это ты. Нашла что разглядывать — внешность ревинтеровского офицера!
— Могу я иметь честь переговорить с баронессой Ирэн Вегрэ?
Вот и всё. Удирать следовало вчера. Или хоть сесть возле окна. Чтобы вовремя увидеть — один этот Риккардо Рамиро прибыл или с солдатами.
Впрочем, тогда бы прямо заявил, что явился арестовать. Так что кончай трястись и готовиться к героической смерти. С прихватыванием с собой пары-тройки врагов.
Тем более — тебе одного бы потянуть…
— Ирэн, дорогая? — Алиса вопросительно взглянула на любимую фрейлину. Что-то слишком уж интересную для всех ревинтеровских офицеров подряд. Не успел один куда-то деться…
Пожалуй, если девица Вегрэ откажется говорить с кавалером Гарсией — он так и уйдет несолоно хлебавши? Напоследок еще раз подметя шляпой пол? К сожалению — чистый.
А вернется илладэнец запросто с солдатами. Тюрьма, красное сукно плахи, острый топор, мерзкая маска палача…
Всеслав подписывал приговор с открытым лицом. Это исполнитель стыдливо прикрывается маской. Отдающий приказ считает себя невиновным.
— Я с удовольствием поговорю с кавалером Гарсией.
Старый змей Ревинтер, чего ты хочешь?
Забавно, что даже сейчас завидущий взгляд соперницы греет душу. Кстати, а в чём они вообще соревнуются? В милости Алисы или во внимании захожего ревинтеровца? Смешно.
Безупречно подставленный локоть. За него должна уцепиться нежная, хрупкая дама. Почему-то никого уже не волнует эта хрупкость — когда нежную даму вздернут на дыбу.
Кстати, а рука Риккардо Гарсии — не так уж сильна. Или это Ирия накачала мышцы двуручником? Пожалуй, если что — вырваться удастся.
— Мне необходимо переговорить с вами наедине. Я предложил бы сад — если вы не слишком боитесь за свою репутацию.
Боялась бы — не шаталась бы по этому саду с Аланом.
— Не слишком.
До смерти надоело ломать комедию. Только не на пороге жизни и смерти.
А репутация — да, вещь нужная. Особенно в застенках. Ведь там придется находиться в одном помещении с дознавателем и палачами. Не говоря уже о страже. Еще скомпрометируют.
А сад — это здорово. Птички, яблони, розы… парочки. Были Ирэн и Алан, Алиса и Всеслав. Теперь будут Ирэн и Риккардо. Начнет навязываться в воздыхатели или сразу угрожать?
Холодно. В Месяце Сердца Лета. И хочется оказаться как можно дальше. Где-нибудь в полной безопасности. Дома.
Знать бы еще, где такое место…
— Вы, наверное, удивлены, баронесса, отсутствию вашего поклонника?
И присутствию другого? О да!
— Да, я тревожусь за Алана. С ним ничего не случилось?
— Нет. Но ему пришлось срочно уехать.
Эдингема вывели из игры, заподозрив, за кем он на самом деле шпионит? И ввели нового игрока? Умнее и опытнее? Этот в саду сам любую нужную беседку найдет быстрее любой аборигенки?
— Алан просил меня передать вам не волноваться за него. Он — жив и здоров. И в безопасности.
— Скоро ли вернется?
Теперь можно позволить легкий вздох. Дуру, как с Аланом, играть уже поздно. Но еще можно хоть немного смазать впечатление. Ирэн Вегрэ — влюбленная девица. По уши влюбленная в Алана Эдингема.
— Мне жаль вас огорчать, но вряд ли раньше осени.
Ну точно — Ирия сейчас наблюдает замену шпиона. Махровая дурища баронесса меняет любовников чаще, чем платья. И просто не сможет не переключиться на красавца Риккардо?
Прямо сейчас или чуть позже? После необходимого ритуала хождений под ручку, обрывания безвинных цветов и разливанного моря сочувствия. Или хватит и тоненького ручейка? Тут ведь всё так романтично. Птички, опять же, распелись…
Алан был весной, а Риккардо — жарким летом?
И что теперь делать, чтобы вышеупомянутый кавалер не догадался, насколько вышеупомянутая дева — не дура? Он ведь тоже не дурак.
— Поверьте, я хорошо знаю Алана. Я — его друг. И он будет рад, если я не дам вам умереть от тоски и одиночества.
Правильно, лучше от пыток или лезвия топора. Но какой же овцой ее считают! Еще и руку сжал — легонько так, многозначительно.
Изобразить верность до гроба Алану и выдернуть руку? Бывает же, что и пустоголовые ветреницы намертво влюбляются?
А бывает — чтобы в таких, как Эдингем?
Нет, руку выдергивать рано. Сначала кавалер должен сделать хоть что-то, нарушающее приличия. Больше, чем прогулка вдвоем по цветущему летнему саду.
— Друзья Алана — мои друзья. Мы с ним собирались пожениться, вы знаете? — Хлоп-хлоп крашеными ресницами.
О помолвке не сообщают до ее официального объявления. Но к репутации семейной любовницы Тенмаров уже ничего не прибавить и не убавить. Интересно, кто Ирэн Вегрэ таковую создал? Ирия не удивится, если сам герцог.
А от сказанных без свидетелей слов можно и отпереться.
— А теперь давайте начистоту, Ирэн. — Зеленые, как у нее, глаза больше не смеются. Такой редкий у илладийцев цвет. — Или все-таки — Ирия?
Вырвать кинжал? Всадить, куда получится? Лучше в сердце, но подойдет и живот. Внезапность может помочь, но дальше — что? На глазах у всех…
Нашел время, сволочь!
— Красивое имя. Но меня устраивает мое собственное.
Тянуть время. Отпираться и тянуть. А едва удастся от него отделаться — уходить! Путая следы. Заметая бесследно.
— Я тоже предпочитаю звать людей их настоящими именами. А вы — Ирия Таррент. Не отпирайтесь, моя дорогая.
Наглости ему не занимать.
— И кто же посоветовал вам обратиться ко мне этим, увы, покойным именем? Министр финансов Бертольд Ревинтер, ваш хозяин?
Что-то такое вертится в мыслях. Важное и нужное, но никак не всплывает на поверхность. Дурацкое ощущение: если потерю выловить — всё еще можно спасти.
Что не так?
— У меня нет хозяев. А монсеньору Ревинтеру пока ничего не известно. Пока.
… — Мои друзья — Себастьен и Эжен.
Эжен протягивает руку…
Двуручники, конечно, хороши…
— Я сама предпочитаю настоящие имена. Как вас зовут?
— Я представился вам при встрече. Разве нет?
До чего непроницаемая улыбка! Всеслав улыбался ослепительно и холодно. Анри… Анри — открыто и искренне. Всего раз — когда Ирия взлетела в седло без посторонней помощи.
Что знают об искренности в столичном мире кривых зеркал? Что ее можно выгодно использовать?
— Разумеется, сударь. Но я имела в виду настоящее имя. Как вас зовут? Риккардина? Алехандра?
