— Ваша старшая банджарон сказала: «Помирать ему теперь»! — с такой ненавистью прошипел мальчишка, что Элгэ едва не отшатнулась.

А вот Эстела вновь не дрогнула. Будто она уже за гранью всего. И глаза горят зеркальной ненавистью. Им бы с юным предателем друг в друга смотреться.

— Помрет он теперь, — мстительно повторил парнишка. — И душу его Черная Дева заберет!

Дева — в постели зарезавшая сонного полюбовника. Или ей боги заодно с бессмертием и еще кое-что подарили? Вернули обратно. Вдруг еще кого резать понадобится?

А вот Эста — судя по взгляду! — точно поняла, о какой «деве» речь. И почему ее нужно бояться.

Банджарон. И влюбленная женщина.

Одной Элгэ всё еще не страшно. Это ведь с ней болтала по душам полусумасшедшая Черная Богиня. С ней — не с Кором! И он Элгэ — вообще никто. Или Дева придет за всеми, кого илладийка знает?

Не страшно, потому как — нелепо. И, наверное, не страшно — зря. Если уж к Ичедари припахали Кора, то чего ожидать той, что повторила древний подвиг предшественницы? И чью душу богиня отказалась взять, между прочим. Потому что уже кто похуже претендует? И поопаснее?

Только бы ничего не грозило Диего! И Алексе! Только бы… В Эвитан Ичедари не ходит, но там хватит нечисти и без нее.

— Эста, Черная Дева не возьмет никого. Я видела ее… там. Она сказала, что я ей не нужна.

— Ты, верный поклонник Черной Девы, только пикни! Мне плевать, что натворил Конрад. Умереть я ему не дам. — Банджарон повернулась к подруге. — Ты, возможно, и не нужна. Возможно, ей не нужен никто. Но кто вообще сказал, что за душами оступившихся приходит именно Черная Дева?

Вот теперь всё точно встало на места. К сожалению. Потому как лучше бы оставалось, где было.

— Зачем тебе смерть Конрада? — Эстела вновь шипит змеей. Не хуже тех — в проклятом Храме, чтоб Элгэ век его не видеть! И никому другому.

Какого змея… то есть дурака лысого все змеиные катакомбы давно не провалились еще глубже, чем были?

— Не скажу! — злые, так и не пролившиеся слезы застыли в черных глазах.

— Сколько тебе заплатили, маленькая дрянь⁈ Отвечай!

— Я не продаюсь!

— Ах, ты — просто верный слуга хозяина, да? — бешено вспыхнул угольный взгляд Эсты. — Послушный пес и преданный раб? Черной Девы или Поппея Августа?

Злость на злость, ярость на ярость. Два аспидных пламени вот-вот спалят друг друга. Только один — старше и сильнее. Одна.

— Они обещали пощадить твоих родных? — вырвалось у Элгэ.

Есть холуи, что по-собачьи лижут пинающий их сапог. Но для детей родная мама всегда дороже господина. Если она есть.

— У меня никого не осталось! — еще злее прищурился мальчишка. — Только я сам. А на себя мне плевать.

— Тогда за кого ты мстишь? И почему — Конраду?

Парень резко развернулся к илладийке. Прожег бешеным взглядом теперь уже ее. Бешеным… и мертвым:

— Уже ничего не получилось — вы же всё поняли. Твой Конрад, — он вновь обернулся к Эсте, — убил мою сестру.

— Так это у него с ней?.. — Горе, злость, ярость… тоска.

На кого Эстела злится сейчас? Элгэ бы на ее месте — на неверного любовника. Но чужая душа — даже не безобидные потемки, а бездонная черная дыра. Кор всегда был для Эсты светом в окошке. Жгучим пламенем костра. Лесным пожаром.

Даже когда еще этого не знал.

— Да, это к ней твой Конрад лазал в окно! — мальчишка вдруг захлебнулся слезами. Они ливнем хлынули из глаз. — Это ей он врал! Это ее пытали всю ночь! И это ее тело сегодня грызли собаки. Хотя теперь ей уже не больно… Она была уже почти мертвая…

Почти.

…Бесконечные крики, тревожный сон, молитвы и ругательства еще живых…

Кровь Элгэ превратилась в лед.

… — С этим ты ошибся, дядя. Я — не девственница! — Дикий русалочий хохот.

Был он или нет?

И злобные ругательства просчитавшегося родственника:

— Южная шлюха!..

… — Отец, ты сделаешь со мной то же, что и с Камиллой?..

Элгэ Илладэн, Кармэн Вальданэ, Конрад Эверрат… да и Алексис Зордес хотели только свободы. Жить, как хочется самим, а не как кто-то решил еще до их рождения. Потому что сам закоснел в идиотских и жестоких правилах.

Но какое они имели право втягивать других? Беззащитных перед чужими законами? Какое право имел Конрад впутать в свои игры несчастную Елену? А Элгэ — Октавиана?

— Хорошо, я понимаю. Ты хотел убить Конрада.

Убрать бы еще из голоса клятое сочувствие! Мальчишка при всей его беде — враг. Его сестру не вернуть, а покажешь слабину врагу — умрешь сам.

Тем более, в смерти Елены кто-кто, а Элгэ с Эстелой провиниться не успели. Только помогли увести Конрада. Спасти убийцу. Нечаянного.

А свои грехи Элгэ уже искупила — без всяких юных мстителей. Пулями наемников Мальзери.

— У тебя были на то причины.

Эста вот-вот взорвется, но сейчас не до нее.

— Но мы-то здесь при чём? Ты же хотел завести в ловушку всех. Ладно, пусть даже Эстела — соперница Елены. А мы-то с Кевином — кто? Или нас ты считал сообщниками Конрада? Мы тоже к вам в окна лазали?

— Никого я никем не считал, — тощие плечи уныло поникли. Из мальчишки будто враз ушли все силы. Окончательно. — Вам я помочь хотел. Вы же за банджаронками пришли. Я и не знал ничего. А потом он грохнулся и начал про мух бормотать и про жару. Значит — это он. Ваша старшая банджарон говорила, Черная Дева всегда так приходит. Она смерть Обрученного всегда показывает — прежде чем забрать.

…Бледный как смерть — да он ею и стал! — Юстиниан. Трясутся стены, потолок, пол.

Из пролома в стене Обрученный идет к супруге…

Что случилось с мертвой Еленой? Что еще могло случиться — в этом взбесившемся городе? Где те же жрецы, ритуалы и древние змеи, что и под Лютеной. Только не в подземном мраке, а при свете бела дня. Вылезли. Так чего удивляться, что и восставшие из мертвых — тоже?

— Эста, ты возвращаешься к Конраду, — подкорректировала план Элгэ. — И забираешь горе-проводника. Я ему не доверяю. Главное, не пришиби по дороге. А я возвращаюсь за Ристой и Азой. Оставлять их здесь нельзя.

Мальчишка вдруг усмехнулся:

— Ну и зря не доверяешь. Ваш Конрад уже свое получил. А тебя я доведу до места и выведу. Ты-то Елену даже не знала.

— Эста, забирай его без разговоров! — Элгэ взглядом закрыла рты сразу обоим. — Если я не смогу вытащить Азу и Ристу, он — единственный, кто что-то знает. А нам еще Кора спасать.

— Уходим вместе. За женщинами вернемся позже. Я ему не верю. Не верю, что он не вел нас в плен!

— Дура! — бросил парень. — Дура — как все бабы. А еще — банджарон.

— Заткнись!

— Как раз банджарон дурами бывают часто, — утешила его Элгэ. — Я их там столько повидала…

И непонятно, откуда взялась уверенность в собственной правоте. Что иначе — просто нельзя.

— Эста, потом будет поздно. Они погибнут.

Миг колебания. На грани. Опять — на грани.

— Я не могу не уйти, — словно извиняется подруга. — Только я могу спасти Конрада.

— Его уже никто не спасет! — хрипло хохотнул юный пленник. — Черная Дева не отдаст никого.

— Заткнись!

— Уходи! — мальчик обернулся к Эсте. — Я помогу твоей подруге спасти Мудрую Банджарон. А ты уйдешь к своему любовнику. Раз так решила. Кстати, не советую его целовать! — он расхохотался явно громче, чем можно.

Но вряд ли нарочно.

— Я знаю легенды! — прошипела Эста. Уже не змеей — разъяренным драконом. Черноволосым и черноглазым. Цветов южной ночи. — А ты — нет, иначе не давал бы советов мне!

Не забыть бы расспросить и об этом. Раз уж подруга оказалась столь осведомленной. Еще и здесь.

— Я остаюсь, — в тон Эстеле шипит мальчишка. А то она уже железной хваткой сгребла его за шиворот туники. Игнорируя храброе предложение напрочь.

Не верит.

— Ладно, пусть остается, — вступилась Элгэ. — Без него мне будет труднее. Эста, я Конраду — никто. И наш юный храбрый друг знает, что по мне твой муж плакать не станет. Нет смысла меня убивать. А вот ты — другое дело.