Жаккетта с отчаянием замолотила руками по воде, поднимая тучу брызг и чувствуя, что погружается все глубже. Звезды качались перед глазами. Жуткая пустота подстерегала внизу.

Когда на поверхности осталось только ее лицо, рыжий вынырнул и опять подставил плечи. Жаккетта в изнеможении вцепилась в них, радуясь, что опять обрела опору посреди зыбкой воды.

– Да-а, плаваешь ты – как якорь! – сделал вывод рыжий. – Поворачиваем к берегу.

На мелководье Жаккетта немного ожила. Почувствовав, что достает дно ногами, она осмелела и даже отпустила плечи рыжего, делая вид, что плывет сама. На самом деле Жаккетта отталкивалась носками от грунта.

Рыжий с упоением нырял. Жаккетта никак не могла угадать, где в следующий раз появится его голова.

– Хочешь прокатиться на дельфине? – неожиданно предложил рыжий.

– Это как?

– Садись!

Жаккетта осторожно села ему на спину, рыжий нырнул и поплыл под водой. Жаккетта, изо всех сил сжимая бедрами талию пловца, с визгом неслась по морю, разрезая волны грудью. И в конце концов с шумом слетела со скользкой спины.

– Хороший дельфин? – крикнул рыжий, выныривая.

– Замечательный! – призналась Жаккетта.

Они еще немного поплескались на мелководье. Рыжий научил Жаккетту лежать на спине и не тонуть. И выбрались на берег.

– Только предупреждаю, что любить тебя здесь, на песочке, я не буду! – заявил рыжий, одеваясь.

– Почему? – вырвалось у Жаккетты, которая, грешными делом, на это и рассчитывала.

– Ну, во-первых, твоя кровать куда мягче. А во – вторых, нас давно ждет ужин.

Жаккетта, выжимая мокрые волосы, молча кивнула. Пусть так.

Кровать была мягче прибрежного песка, это ее и сгубило. Ей пришлось скрипеть большую часть ночи. Хотя, как всякой кровати, стоящей в гостинице, ей пришлось много чего испытать.

А Жаккетту сгубила репутация хозяина и желание пообщаться с мужчиной в привычном положении, достоинства которого (положения) она отстаивала в споре с Абдуллой.

Хозяин дорожил своей репутацией владельца лучшей гостиницы от Пафоса до Лимасола и постелил постояльцам новенькие жесткие простыни. А мужчина был достаточно резвым и тяжелым. Жаккётта стерла спину почти до крови. Остаток ночи пришлось спать на животе. Рыжий во сне держал Жаккетту за руку, словно боялся, что она сбежит.

На следующее утро к Жанне пришел лекарь. В маленькой фетровой шапочке и длинном суконном одеянии с широкими рукавами, безошибочно указывающем на его профессию.

Надо заметить, его никто не приглашал. Похвальную инициативу проявил владелец гостиницы, медленно жарившийся на огне своего любопытства. Лекарь был его родным братом.

– Приветствую вас, господа! – заявил лекарь удивленно уставившимся на нежданного. визитера Жаккетте и рыжему. – Я пришел справиться о здоровье путешествующей дамы.

Жаккётта стала прикидывать, во сколько обойдется им этот визит и не послать ли лекаря подальше, ведь рано или поздно госпожа сама проснется, куда она денется?

Но рыжий решил по-другому.

– Да, дама занемогла. Жаккётта, ты отведешь доктора к госпоже?

Жаккётта рассудила, что раз рыжему денег не жалко, пусть лекарь смотрит – госпожу Жанну сколько влезет. Только глаза у почтенного представителя медицины чересчур любопытные.

– Пойдемте! – коротко сказала она. Жанна спала.

Лекарь принялся осматривать ее, попутно расспрашивая Жаккетту.

– Вы с госпожой приехали на Кипр погостить?

– Нет! – отрезала Жаккётта.

– Как, разве у госпожи здесь нет никого знакомых?

– Нет у госпожи здесь никого знакомых! – упрямо сказала Жаккётта. – Она по святым местам путешествует, где ее предки воевали.

– О, как интересно! – пробурчал врач. – А, ты, дитя мое, христианка?

– Конечно! А что одежда мусульманская, так то не моя вина! – почувствовала подвох Жаккётта. – В такой переплет попали, еле выбрались! Господин Жан нас вытащил! – мотнула она головой в сторону рыжего, который с невозмутимым видом слушал ее вранье. – Госпожа даже лик Пресвятой Девы вышивать начала в благодарность за спасение!

Жаккётта не поленилась, достала рукоделие Жанны и ткнула под нос лекарю.

– Все свое ношу с собой, – глубокомысленно сказал врач.

– Чего? – обиделась Жаккетта.

– Смотря на больных, наши глаза и сами заболевают, – объяснил лекарь. – Просто чудо, что все так хорошо кончилось. Теперь понятно, почему дама слегла. Она ведь почувствовала себя плохо на прогулке? По дороге, ведущей мимо поместья наших крупнейших землевладельцев Фальеров?

– Уж не знаю, куда ведущей, а только на той дороге дедушка госпожи, когда в походе за веру был, чуть было жизни не лишился, а Господь его спас. С той поры он завещал своим потомкам, кто на Кипр попадет, вознести в том месте благодарственную молитву за свое чудесное спасение! – поведала лекарю Жаккетта. – Вот госпожа и пошла, да только не надо было ей ходить, а надо было сил набраться.

– В свое время и в своем месте, – сделал вид, что поверил, лекарь.

– Правильно, все как вы говорите! – подтвердила Жаккетта.

Лекарь понял, что выведать интересующие его подробности, кроме бесконечной истории про благочестивую госпожу и ее героического дедушку, у камеристки вряд ли удается. Он скосил глаза на рыжего господина Жана и понял, что лишние вопросы приведут только к неприятностям. Но знать правду так хотелось…

Поэтому он нагнал побольше морщин на лоб и категорически заявил:

– Госпожа серьезнейшим образом больна. Лечение может продлиться несколько недель, и больной даме совсем не место на постоянном дворе. Я предлагаю перевезти ее в мой дом, где она будет иметь постоянный присмотр. Иначе за ее жизнь я не поручусь. Очевидное не нуждается в доказательствах!

– А в чем, собственно, дело? – открыла глаза Жанна.

Она смотрела на мир и окружающих ее людей очень недружелюбно, но вполне осознанно.

– Доктор говорит, вы помрете скоро! – сообщила ей последние новости Жаккетта. —

– Я так не говорил, дитя мое! – возмутился лекарь. – Мы все очень рады, что вы очнулись, но во избежание нежелательных осложнений вам лучше побыть неделю под присмотром человека, чей долг в этом мире – врачевать людей.

– Спасибо, доктор, но я здорова! – процедила Жанна. – Очень приятно было с вами познакомится. Извините, я должна одеться.

Лекарь, разочарованный, что спасти даму от неминуемой смерти в силу ее упрямства не удастся и узнать про нее побольше, соответственно, тоже, ушел.

– Жаккетта, рубашку подай! – хмуро сказала Жанна.

– Поскольку в последнее время Я решил, на случай, если пиратством прокормить себя не удастся, овладеть новым ремеслом прислужника прекрасным дамам, то принимаю на себя тяжкий труд по доставке завтрака! – сообщил рыжий и удалился.

Жаккетта принялась одевать госпожу.

– Ну и какие у вас теперь планы? – спросил рыжий Жанну, когда она поела.

– Купить новые платья! – заявила Жанна.

– Хорошо, – пожал плечами рыжий. – Едем в Лимасол. Какие проблемы…

– На «Бирюзе»? – спросила Жаккетта.

– На «Бирюзе»! – подтвердил рыжий. Стоявшая в бухточке в укромном месте «Бирюза» опять приняла на свой борт трех беглецов, распустила небесный парус и навсегда унесла Жанну от разбившейся вдребезги мечты.

Марин Фальер был немного раздосадован, что Жанна загадочно появилась и загадочно исчезла, но в целом был рад, что она не стала задерживаться. Бретань это Бретань, а Кипр это Кипр. Здесь дом, и правила игры здесь совсем другие. Молодому неженатому человеку совсем незачем компрометировать себя романтическими встречами с молодой красивой дамой матушками потенциальных невест. Будет новое – будут новые хорошенькие и ласковые женщины. Только одно непонятно, причем тут восемь детей?

Лимасол встретил их шумом и гамом. Как обычный портовый город. Над невысокими черепичными крышами домов возвышались византийские храмы, готические здания и минареты. Стиснутые поясом крепостных стен, узкие ул9чки змеились и переплетались, хвастаясь одна перед другой своими лавочками и мастерскими.