– Не буду я ничего говорить! – тоже покраснела Жаккетта. – Ну и язык у некоторых, мелет и не остановится!

– Ладно, – сдалась Жанна, которая, покидая дом Абдуллы, прихватила-таки платье Нарджис. – Я переоденусь! Жаккетта, подержи покрывало!

– Дорогая Жанна! Жаккетта с покрывалом сейчас все равно, что мачта с парусом! – заметил рыжий. – Нам лишняя скорость сейчас не нужна. Я просто отвернусь.

– Но вы предупредите меня, когда мы приблизимся к Кипру? – спросила Жанна на всякий случай, начиная развязывать шнурки корсажа.

– Ну конечно! И вы появитесь в его водах в полном великолепии! – повернулся к ним спиной моряк. – А вы чувствуете, какая прекрасная погода? Просто летать хочется в такие ночи.

Жанна с некоторой грустью, но с большим облегчением скинула платье, юбку и рубашку и надела восточный наряд. Жаккетта тщательно свернула их и убрала в дорожный мешок.

«Только бы не промокло! – тревожно подумала Жанна. – Жаль, что нельзя в нем остаться! Оно мне так идет!»

– Все, можете поворачиваться! – разрешила она.

– Слава богу! – отозвался рыжий. – А то у меня шея болит от желания повернуть голову и подсмотреть!

«Ну и нахал!» – вспыхнули разом Жанна и Жаккетта.

– Поскольку жизнь нам теперь предстоит тесная, полная всяческих неудобств и лишений, – сообщил рыжий, – то предлагаю сразу договориться о таком важном предмете, как облегчение тела.

– Чьего облегчения? – не поняла Жаккетта.

– Тела! – повторил рыжий. – Вот водички напьетесь, а потом она наружу должна выйти. Так ведь? Или что другое? Поэтому, чтобы не оскорблять грубыми словами ваши нежные уши, предлагаю дать поэтическое название этому процессу. Скажем: «Настало время вспомнить о Плутархе!» После этого имеющий желание вспомнить отправляется на корму, а остальные дружно глядят на нос.

– Но почему о Плутархе? – только и смогла вымолвить Жанна.

– Ну-у, во-первых, я очень люблю его «Жизнеописания», – серьезно объяснил рыжий. – А потом, кого еще можно вспомнить в такой ситуации?

– Ладно, ладно! – слабо махнула ладонями Жанна. – Пусть о Плутархе. Надеюсь, больше никого нам вспоминать не придется?

– С остальными вещами таких осложнений вроде бы не предвидится… – задумчиво сказал рыжий. – Трапезы люди пока еще не относят к неприличным действиям, которые надо совершать в одиночестве, без свидетелей. И это приятно.

Пока они разрешали эти животрепещущие: вопросы, «Козочка» уже совсем исчезла в темноте.

– А сдается мне, – заявила Жаккетта, нарушив только что данное самой себе слово помалкивать в тряпочку, чтобы не попадать лишний раз на острый язык рыжему, – что те, кто за «Козочкой» гонятся, как раз в нас прямиком и врежутся!

– Не волнуйся, отрада глаз моих! – заявил рыжий. – Я для того и здесь, чтобы они не врезались. Я не хочу делить тебя ни с кем!

Жаккетте краснеть дальше было некуда, она давно сидела пунцовая от шуточек рыжего, поэтому она просто плотно сжала, губы и еще раз поклялась молчать аж до Кипра.

– Да, кстати, – вмешалась Жанна, – расскажите поподробней, почему этот способ попасть на Кипр лучше обычного? Вы обещали.

– Что-то я таких обещаний за собой не помню… – хмыкнул рыжий. – Но отказать дамам просто не могу. Видите ли, наши желания не всегда совпадают с нашими возможностями. Я тоже принимал некоторое участие в сборе средств и доставке их шейху Али. Но моя доля в этих деньгах незначительна. Поэтому, когда прибыл гонец от Абдуллы с известием о том, что дела в Триполи пошли совсем плохо, шейх убит, а все, кто остался жив, будут держать осаду в доме евнуха, я не собирался двигаться с места. Мой корабль сейчас ремонтируется, и команда отдыхает. Но Абдулла попросил меня лично заняться вашей судьбой и доставить двух французских девиц туда, куда они захотят. Тут мне, конечно, захотелось срочно примчаться в Триполи на утыканной пушками каракке, разогнать всех злодеев, и внести вас на палубу, разумеется по очереди, ступая по красному хорасанскому ковру. Вот тут мои желания не совпали с возможностями. Поэтому я присоединился к ребятам, плывущим за нашими деньгами, но прихватил с собой собственное суденышко, чтобы выполнить просьбу Абдуллы.

– Значит, вы все-таки капитан? – не удержалась Жанна.

– У нас не говорят «капитан», – поправил ее рыжий. – Говорят «раис».

– Так это ты в ту ночь у шейха в шатре был! – мрачно сказала Жаккетта, плюнув на клятву.

– А ты, птичка, откуда знаешь? – первый раз удивился чему-то рыжий.

– По голосу! – коротко сказала Жаккетта.

– Как по голосу?

– Так я тоже в шатре была, в подушках… – вздохнула Жаккетта. – Господин Али сильно ваших денег ждал. Дождался, на свою голову…

– Все в руках Аллаха высокого! – совсем как мусульманин отозвался рыжий. – Но вернемся к нашей истории. Сейчас у нас больше возможностей избежать ненужной встречи с преследователями, чем у «Козочки». А деньги, если все будет нормально, доставят куда надо.

– А почему их не отвезли обратно на Джербу? – спросила Жанна.

– Там стало слишком много охотников на них, – объяснил рыжий. – Проще перебазировать средства в другое место.

– А мы все-таки столкнемся! – убежденно сказала Жаккетта.

– Не должны! – мотнул головой рыжий.

– А почему лодка такого странного цвета? – вспомнила Жанна возникший у нее еще на «Козочке» вопрос.

Рыжему вопрос очень понравился.

– Древние латиняне, чьи жилища, статуи и вещицы стало так модно выкапывать сейчас и чем занимаются многие флорентийские, римские и прочие сеньоры, использовали в наблюдательных целях суда, кои именовали скифы, как утверждают писатели того времени, и среди них Флавий Вегеций Ренат.

Девицы безмолвно переварили и древних латинян, и Флавия Вегеция Рената.

– Для того чтобы суда были меньше заметны, – продолжал рыжий, – их корпуса и снасти покрывали венётской краской. Пользуясь опытом древних мужей, я покрасил свою «Бирюзу» и надеюсь узнать, будет ли она незаметной на волнах.

– И давно вы ее покрасили? – полюбопытствовала Жанна.

– Буквально перед отплытием сюда! Думал, не успеет высохнуть. Высохла! – поделился радостью рыжий.

– Так, значит, вы еще не знаете, правда это или нет?! – поразилась Жанна. – Я-то думала, вы специально так сделали, чтобы мы от погони ускользнули!

– Скоро узнаем! – безмятежно сообщил рыжий. – Милые дамы, время идет, а ночь недостаточно темная. Я предлагаю вам прилечь в носовой части нашего гордого судна. Постарайтесь поспать. Если все пойдет хорошо и наши преследователи, увлеченные гонкой, не обратят внимания на хлипкую, пустую с виду лодчонку, то завтра мы поднимем мачту и поставим парус. А пока нам надо дожить до утра.

Жанна и Жаккетта послушно съежились на носу лодки по обеим сторонам от лежащей мачты и, прикрывшись своими белыми покрывалами, задремали. Рыжий раис сидел на корме.

В самый глухой час ночи «Бирюзу» догнали два точно таких же, как. «Козочка», корабля. И перегнали.

Расчет рыжего оправдался. Можно было двигаться к Кипру.

Утром рыжий обрадовал проснувшихся девиц, что погоня теперь далеко впереди.

– Главное, вовремя остановиться!

К искренней радости Жаккетты подмешивалось тревожное, острое чувство. Дело в том, что ей очень хотелось на корму. Но она напрочь забыла, о ком же нужно вспомнить, чтобы туда попасть.

Ерзая по скамье и так и сяк, Жаккетта с тоской перебирала имена, начинающиеся на П.

«Папа Римский? Нет… Петр, апостол? Тоже нет… Пульхерий, святой? Нет, эти была Пульхерия…»

Наконец она поняла, что сейчас лопнет.

– Настало время!!! – с отчаянием в голосе сказал она начало формулы. – Вспомнить кое-кого!

– Кого? – изумились хором Жанна и рыжий, решив по голосу Жаккетты, что она хочет открыть какую-то важнейшую тайну.

– Того… – безнадежно сказала Жаккетта, – который про жизнь писал…

– Все понял! – на ее счастье быстро сообразил рыжий. – Корма в твоем распоряжении. Милая Жанна, посмотрите, пожалуйста, какие красивые рыбки плывут у нас прямо по курсу.