Император Владимир подошел с войском примерно через три недели после получения того сообщения. Он не спешил, останавливаясь в каждом городке и принимая царские почести. Вячко обиделся было на такую задержку, но корабли Константинопольского императора перекрыли восточные рукава Нила, хотя… Хотя это ничего уже не решало. Арабы не пройдут в глубину Дельты, разлившаяся река помешает им. Они продолжат терзать лишь пограничные селения, а воины Вячко перехватят их на караванных тропах. Так было здесь всегда, так будет и потом.

— Государь! — Вячко склонил голову и ударил кулаком в грудь, когда корабль императора причалил в гавани Леонтополя. Вслед за ним склонили головы и командиры тагм.

Он видел младшего брата своего государя не раз, а потому могучий воин в пурпурном плаще никакого трепета у него не вызвал. В конце концов, он как магистр, подчиняется старшему августу Святославу, а не его брату. Впрочем, сейчас это совершенно не факт.

— Со мной десять тысяч, — рыкнул Владимир, дружески похлопав его по плечу. — Мы погоним исмаильтян до самой Медины. Размести моих людей и обеспечь едой.

— Слушаюсь, государь, — снова склонил голову Вячеслав.

Как он и опасался, Владимир взял управление войсками на себя, и магистр скрепя сердце принял это. Да и как иначе, если сюда прибыл сам римский император с большим войском. Кто же еще будет командовать? И когда василевс вызвал старших офицеров в свой роскошный походный шатер, то внимание всех привлекла карта, разложенная на столе. Подробный чертеж земель Египта, Синая и прилегающих земель был уставлен деревянными фигурками, которые государь с задумчивым видом двигал по выделанной коровьей шкуре.

— Армия мусульман собирается вот здесь! — показал Владимир в точку между Пелузием и Газой. — Около развалин Ринокурры. Сюда подойдет пять тысяч пехотинцев из Сирии. Наместник Сирии Муавия вовсю набирает в войско христиан. Мои стратиги уже нахлебались с ними в Анатолии. Мы ударим и разобьем их.

— Простите, царственный, — почтительно произнес Вячко. — Марш по пустыне — дело весьма опасное. Мы растянемся и будем очень уязвимы.

— Ты не понимаешь, что происходит, магистр, — сурово посмотрел на него Владимир. — Халиф Али дал слабину и вступил в переговоры с Муавией. Этим он признал его притязания на власть. Теперь у мусульман целых два халифа, а воины всегда покидают того, кто слаб. Али потерял лучших бойцов, они стали хариджитами, отступниками, и у Муавии развязаны руки. Сам Буср ибн Абу-Артат, «Лев ислама», приведет сюда войско. Он как раз послан усмирить земли Хиджаза и Йемена.

— Если это так, то дело скверное, — насупился Вячеслав. — Но так биться с арабами в пустыне становится еще опаснее. Нам лучше усилить гарнизоны крепостей и отбивать их атаки. Наша оборона настроена на такую войну, государь.

— Сидя в обороне, войну не выиграть, магистр, — насмешливо взглянул на него Владимир. — Мы выходим через неделю. Готовь войско.

— Но август Святослав… — упрямо посмотрел Вячко.

— Моего брата здесь нет, — парировал Владимир. — Римский император приказывает тебе, магистр Вячеслав. Или ты хочешь, чтобы тебя казнили как изменника и труса?

— Слушаюсь, ваша царственность, — ударил кулаком в грудь Вячко. — Войско будет готово к сроку.

Огромная армия растянулась на многие мили. Четвертый Арабский и Шестой Синайский легионы шли в авангарде, а войско ромеев шло позади, прикрывая тыл. В Леонтополе и Пелузии оставили по тысяче солдат, да и это стоило Вячеславу немалой крови. Император настаивал на том, что достаточно и пяти сотен. Магистр впрямую нарушил приказ императора, справедливо рассудив, что скоро вернется Святослав и его прикроет. Войска у него осталось чуть больше семи тысяч. Где вы видели армию, укомплектованную по штату? Да не бывает такого.

Дорога из Леонтополя до Пелузия — это почти сто пятьдесят миль, больше недели брести, да и до развалин Ринокурры еще дня четыре. Непростой путь, учитывая, сколько пришлось тащить на себе. Туда шли вдоль рукава Нила, а потом — вдоль канала, прокопанного к самому Пелузию. А вот дальше воды не было. Сразу за крепостью, служившей ключом к Египту, начиналась Синайская пустыня, сухая и бесплодная. И именно там, в двух днях пути от Пелузия, Вячеслав получил от разведки неутешительные сведения.

— Арабы в пяти милях отсюда, — разведчик-болгарин легко спрыгнул с коня и ударил кулаком в грудь. — Мы наткнулись на их разъезд.

— Здесь остаемся, — скомандовал Вячеслав. — Разбить лагерь. Гонца послать к императору.

Солдаты, весело гомоня, сбрасывали с плеч поклажу и начали разбивать лагерь. Множество верблюдов, груженных палатками, бурдюками с водой, вязанками стрел, запасной обувью и горами разной нужной воинской снасти, тащили за повод к десятникам, а те проверяли метки на мешках, ища свое. Шум и гам стояли неимоверные, но дело ведь привычное. Римский легион в походе — это огромная масса людей и животных, которые шли в строгом порядке. И порядок этот соблюдался на марше ничуть не менее тщательно, чем в бою. Уже через час с небольшим палатки выстроились в ровные ряды, загорелись костры и забулькала в горшках каша, сдобренная ради такого дела пеммиканом. Жир и мясо придадут сил перед боем, а он случится уже скоро. В этом у Вячеслава сомнений не было. Во все стороны поскакали разведчики, а солдаты привычно проверяли ремни и оружие. И только одно не нравилось Вячеславу. Место это было открытое и ровное, словно стол. И дерева тут нет ни былинки, кроме редких урочищ, заросших кривой и чахлой белой акацией, что только и выживала в этом жутком климате. Но сделать из нее рогатки — нечего и думать. Очень уж мало того дерева.

— Место для битвы — полное дерьмо! — в сердцах сплюнул Вячеслав. — Ну ничего, император подойдет, отобьемся. А кстати, где он? Пора бы ромеям нас уже догнать…

Арабы показались на рассвете. Легионная разведка из легкой конницы не дремала, и движение войска мусульман засекла еще на подступах к лагерю, в нескольких милях. И было то войско огромным. Тысяч пятнадцать привели мусульмане, не меньше. Вражеская армия скоро шла на верблюдах и конях, грязно-серой змеей сливаясь с песком родной им пустыни. Всадники в длинных бурнусах и тюрбанах поклажи несли немного. Пили кочевники куда меньше, чем другие народы, да и ели совсем мало. И там, где словен съедал три фунта зерна и выпивал чуть ли не полведра воды, бедуин довольствовался четвертью от всего этого. И воду араб мог найти там, где ее, казалось, даже быть не могло. А еще халиф Муавия, ум которого изрядно обострился от схватки с законным повелителем правоверных, двоюродным братом самого пророка Мухаммеда, стал брать в войско христиан, чего пока до него не делали. И это резко усилило его возможности.

— К оружию! — орали сотники и десятники, и воины выскакивали из палаток, натягивая шлемы и доспехи.

Железные и кожаные доспехи тут были далеко не у всех. Дорого, да и противник легкий и увертливый. В железе по египетскому солнцу долго не побегаешь. Потому-то больше использовали нагрудники из проклеенной льняной ткани, которые стрелу держали запросто, и даже прямой удар копья пробивал их далеко не всегда. Тут в такой броне еще при фараонах воевали.

— Каре! — скомандовал Вячеслав, и войско привычно выстроило огромный квадрат, окружив лагерь и скотину. Конницы у него совсем немного. Почти вся она сейчас была в Африке, префект которой Айсын гонял берберские племена, что тоже пришли после смерти императора Само в некоторое оживление.

Арабы показались примерно через час и, судя по доносившейся перебранке, они были весьма разочарованы. У них оставалась некоторая надежда, что удастся застать врага врасплох.

— Тетиву натянуть! — рявкнул Вячеслав, и барабанщик простучал нужный сигнал. А магистр буркнул себе под нос. — Да где же император потерялся? Заблудился, что ли? Так верблюды столько срут, что даже если захочешь войско потерять, то не сможешь. Да что тут происходит? Их же вдвое больше. Они нас растопчут просто!