— Что-то не пойму я, пан Мстиша, — Варта устало потер виски пальцами. — Третьего варнака подряд пытаем, и все говорят одно и то же. Ни конницы у князя Кия, ни пехоты тяжелой. Сам он за рекой стоит, в дне пути. Да с кем он на тебя идти-то собрался? И куда три сотни мораван дел?

— Да словен толпу собрал, вот и идет, — пожал широченными плечами легат. — Если тысяч десять притащит сюда, нам тут и без конницы весело будет.

Общаться с легатом Варте было невероятно тяжело. Не сошлись они, и все тут. Мстиша Добранович, сын покойного боярина, соратника самого государя, разговаривал с командиром егерей отрывисто и резко, словно нехотя. Сам он, хоть и получил звание полковника, боярской шапки удостоен не был, а потому на майора Тайного Приказа поглядывал волком. Завидовал он ему люто.

— Ну, допустим, — задумчиво протянул Варта и откинулся на бревенчатую стену штабного терема. — Мы не знаем, сколько их, да и сам Кий не знает. Все, что я вызнать смог, это то, что их либо много, либо туча. Ну, названия племен еще. Лесовики же дремучие, они до дюжины считают. Знаем мы только то, что придут они вот-вот и стоят совсем близко.

— Придут сюда, тогда и встретим, — кивнул Мстиша.

— Я тебе советую… — начал было Варта, но тут его прервали.

— А ты мне не советуй, майор! — получил он ответ. — Ты дело свое делай. Худороден ты советы раздавать.

— Ты, полковник, забыл, — начал наливаться дурной злостью Варта, — что местничество в бою смертью карается? Ну, давай, заикнись еще про род свой. А я в военное время — начальник армейской разведки, поэтому слушать тебе меня все равно придется. И не забывай, что звание мое по Тайному Приказу числится, а оно повыше армейского.

— Я воин, а ты палач, — вызверился легат. — Что ты понимаешь в войне! Без тебя разберемся, пес!

— Ну пес, — усмехнулся Варта. — Только пес государев. Я его врагов зубами рву, а не чести себе по отцовским заслугам требую. Хочешь боярскую шапку — так заслужи. А сейчас слушай меня, пока я добрый. У Кия что-то в рукаве есть. Он непрост. Не пойдет он с одним мясом на копья легиона. Для него первое поражение — оно же последнее. Зима скоро. Воинство его по весям разбежится или начнет его же земли разорять.

— Сам знаю, — внезапно успокоился Мстиша и сел за дощатый стол, сжав кулаки. — А про Кия мне говорить не нужно. Сколько раз его в деле видел. Если мы его здесь не удержим, он засеки прорвет и пойдет дальше, до самого Солеграда…

— Пан полковник! — в терем зашел воин и ударил кулаком в грудь. Он протянул кусок бумаги. — С сигнальной башни сообщение пришло.

— Давай! — нетерпеливо вырвал бумажку Мстиша. — Вот тебе и ответ, майор. Кий свою конницу отправил степь смирить. И она уже возвращается назад. Надрал его побратим Юрук задницу ханам… Если к нашему князю на соединение придут тысячи три кочагиров и два эскадрона мораван, легиону конец. Нужно будет в Новгороде запираться и сидеть. В поле нас размажут просто. Надо их по одному бить.

— Да почему же мне неспокойно так? — прошептал Варта и снова обхватил голову руками. — Скажи, полковник, ты не то решил Дунай перейти?

— Конечно, — решительно кивнул тот. — Словен разгоним, а потом всадников встретим. Если они вместе против нас встанут, мы и двух часов не продержимся. У меня воевал от силы один из трех.

— Не ходи никуда! — Варта пристально посмотрел на Мстишу. — Тут что-то не так.

— Да что не так? — взорвался легат. — Что ты несешь, пес? Конница по левому берегу из Моравии идет. Сюда неспешным шагом неделя пути. А потом — все! Понимаешь ты? Все! Нас, как орех раздавят! Или запрут в Новгороде и пойдут до Солеграда! Там, за засеками тысячи семей прячутся! Весь скот! Зерно! Я тут зачем поставлен? Людей защищать? Вот я и защищаю как могу!

— Не спеши! — попросил его Варта. — Легионы из Дакии и Иллирии к столице идут. Ополчение из Силезии и верные роды обров тоже. Не делай этого! Поднимем хорутан, уведем в лес скот и баб с детьми. Отсидимся…

— Я воин, — отчеканил Мстиша. — Я отсиживаться не стану. Если можно врага разбить, я его разобью.

— Морана, высшая справедливость, — прошептал Варта. — Да, я не воин, я всего лишь твой пес. Молю, сделай так, как он говорит. И вроде все правильно, но почему так неспокойно у меня на душе?

1 Потлустим — один из городов племени глинян. В настоящее время — г. Путлиц, федеральная земля Бранденбург.

2 Ратисбона — современный Регенсбург.

Армия Кия встала у Дуная там, где река была шириной в сотню шагов, не больше. Он пустил вперед словенское ополчение Севера — сербов, худичей, нелетичей, лужичан, далеменцев и охочих людей из других племен, что хотели пограбить зажиточных хорутан, живущих за рекой, и богатейший торговый город. Первый Германский тоже расположился в окрестностях Новгорода, и он, как точно знал Кий, не воевал уже очень давно. Баварская граница — самая спокойная. Разбойных графов еще король Гарибальд извел, а его сын Теодон и вовсе резался исключительно на юге, с альпийскими герцогствами лангобардов. На кой-ему с собственном тестем воевать? Вот так и вышло, что первый Германский, несмотря на героическое прошлое, был обучен на славу, но бился по-настоящему редко. Да и не война это была, а так, несколько мелких стычек на севере, куда посылали отдельные тагмы для усмирения восставших родов. Все ветераны, прошедшие битвы с франками и лангобардами, давным-давно вышли в отставку, а те, кто служил сейчас, в большом сражении не участвовал никогда. Да и легат Мстиша Добранович побывал всего лишь в одном серьезном походе…

— Вот тут-то все и случится, — оскалился Кий, когда осмотрел поле в четырех милях севернее Новгорода.

Он исходил его вдоль и поперек, заглянув под каждый куст на опушке леса, что окружал полукольцом огромную поляну. Туда вела широкая просека, и это место подходило как нельзя лучше для того, что затеял князь. Выйти с родовым ополчением против обученного войска — нечего и думать, верное самоубийство. Но если разыграть комбинацию, то все перспективы получались весьма и весьма неплохими.

— Хм… гамбит, — улыбнулся он в густые усы. — Мы разыграем небольшой гамбит. Мстиша, я тебя хорошо знаю. Сколько раз на штабных играх с тобой бились. Ты вояка умелый, но хитрец невеликий. Мыслишь ты… как это отец говорил… шаблонно, вот! Будешь делать так, как в тебя вколотили за эти годы. Так и в меня, дружок, то же самое вколачивали. В той же Сотне, что и в тебя. И придурков, которые ничего не видели и ничего не знают, я к тебе немало послал. Очень надеюсь, что ты их допросил уже. Не совсем же ты тупой…

На следующее утро разведка легиона углядела множество небольших отрядов словен, которые лезли через Дунай с дулебской стороны. Мелкие шайки до сотни бойцов в каждой рассыпались по окрестностям, рассчитывая поживиться. Но тут оказалось пусто. Люди ушли, скот увели с собой, а зерно вывезли рекой. В ямах, обожженных огнем и обмазанных глиной, вместо зерна налетчики пару раз находили с превеликим мастерством выточенный мужской корень в полной боевой готовности. Издевались так проклятые хорутане над пришельцами. Хотя… хорутан в этих землях и половины не было. Гнали ведь сюда всех подряд. От римлян из Дакии до ляхов. Но за целое поколение переженились люди, перемешались и имя хорутанского племени приняли. Потому как почетно оно. Весь Золотой Род — плоть от плоти этого племени. И потому жили хорутане не в пример богаче, чем даже дулебы и чехи. Да и как иначе, если у всех бояр тут родня имеется, ближняя и дальняя. В префектуру Норик и коней, и скот без счета пригнали, и косы новые тоже сначала сюда пошли, и хомуты, и жатки… Тут крестьянские артели зажиточные, а самые крепкие парни в гвардию идут, чтобы государя охранять.

Мстиша Добранович был доволен. Несколько мелких шаек он разбил с ходу, очистил правый берег и начал готовить переправу. И, совершено логично, сделал он это ровно там, где Дунай был узок до того, что можно умелой рукой копье перебросить. Таких мест на Дунае несколько. Он у Новгорода узок и маловоден, а становится великим, лишь приняв в себя воды Инна и Ильца. Хоть и служил здесь Мстиша который год, а привыкнуть к завораживающей, колдовской красоте этого места не мог никак. Три реки плавно несли, не смешиваясь, свои разноцветные струи, вгоняя в оторопь язычников, которые почитали это место священным.