Они заговорщицки переглянулись, и это разозлило меня ещё больше. Ну да, иногда моё поведение оставляет желать лучшего, но это ведь не значит, что я не учусь на ошибках!

Я отвернулась к Грете, скрывая эмоции, но чувство обиды находило отклик в сердце. — Пошли, — Ингвар взял брата на руки и перевёл взгляд на Грету, но она сделала вид, что не заметила этого. Поглядывая на Грету и Ингвара, я заметила, как напряжены они рядом друг с другом. Ингвар пару раз посмотрел в нашу сторону, но Грета упорно делала вид, что совершенно не замечает его. Это выглядело очень странно, учитывая, как хорошо они ещё недавно ладили. Интересно, что произошло между ними. Мы двинулись за Ингваром в сторону дома лекаря, Грета шла рядом и рассказывала последние сплетни. Я благодарила судьбу за неё — её присутствие хоть как-то разгоняло мрачные тучи моего настроения. Я обернулась, чтобы посмотреть на Рагнарда, и заметила, что он тоже смотрит на меня.

Глава 12

Мы шли по заснеженным улицам, и я так погрузилась в свои мысли о случившемся, что не заметила, как быстро подошли к небольшому дому с каменной кладкой, окружённому деревьями и кустарниками. Снег лежал плотным покрывалом на их ветвях, добавляя ощущение зимней сказки. Каждый шаг по хрустящему снегу напоминал о суровости настоящей зимы — холодной, безжалостной, но в то же время пронизанной волшебным покоем. Грета крепко держала меня под руку, словно опасаясь, что я могу упасть. Мысли о недавней ссоре с Рагнардом, как тяжёлые чёрные тучи, заполнили моё сознание, затмевая радость и покой окружающей зимней сказки. Каждое слово, сказанное в порыве эмоций, эхом отозвалось в моей душе, оставив лишь горький привкус бессилия. Меня снова оставили в стороне — это было несправедливо. Ингвар подошёл к дому и сильно постучал в дверь, удерживая другой рукой брата, который всё ещё находился без сознания и казался похожим на куклу. Эта ассоциация вызвала у меня неприятные чувства. Я стояла с Гретой немного позади, когда краем глаза уловила движение — тёмный силуэт промелькнул сбоку дома. Внутри меня начала нарастать тревога. Внезапный порыв ветра закружил снежинки в танце, заставив меня вздрогнуть. Я метнула взгляд в ту сторону, но там уже никого не было. Тёмный силуэт, мелькнувший на периферии зрения, был настолько неясен и призрачен, что я не могла быть уверена, было ли это реальностью или лишь плодом моего воображения. Я начала оглядываться вокруг. Люди, завернутые в тёплые меховые накидки, спокойно шагали по дорожкам, не обращая внимания на мои резкие движения. Рядом бегали дети, играя в снежки и строя маленькие крепости. Их радостные крики и смех, похожие на нежный звон колокольчиков, резко контрастировали с моим внутренним состоянием. Снег под их ногами хрустел, дополняя звуки общей зимней симфонии, которая, казалось, была безразлична к моим тревогам. Показалось? Нет, это слишком просто. Я уже поняла, что в этом мире не может что-то просто показаться. Всё имеет свой смысл. Мой взгляд снова метнулся в ту сторону, где я заметила тень, и сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Она словно преследовала меня, будто добивалась своего, настойчиво оставаясь в укрытии, заставляя мои нервы натягиваться, как струны. Покажись уже, хватит прятаться, чёртов трус. — Ты чего? — обеспокоенный голос Греты вырвал меня из мыслей. Её взгляд, полный заботы, переместился туда, куда я только что смотрела. — Тебя что-то напугало?

— Нет, всё нормально, — ответила я, стараясь скрыть беспокойство, но ощущение зловещего присутствия не покидало меня. Нужно быть настороже. Словно не замечая нас, Ингвар снова постучал в дверь. Почти сразу раздался скрип, и дверь распахнулась перед нами. На пороге стоял мужчина преклонного возраста. Его лицо, покрытое глубокими морщинами, было беспристрастным, но в то же время свидетельствовало о том, что перед нами стоял упрямый и мудрый человек. Несмотря на возраст, его стойка, как у человека, которого не трогают недуги старости, заставляла его выглядеть гораздо моложе своих лет. Это особенно бросилось мне в глаза; я знала, как старость может изнурить человека, ведь сама ухаживала за своей бабушкой. Его длинные седые волосы ниспадали на его плечи, дополняя образ, а густая седая борода придавала ему вид мудреца. Особенно выделялись его синие глаза и шрам, пересекающий лицо от брови до щеки. Этот светлый, грубокий шрам, словно оставленный клинком, создавал жестокий контраст с его спокойным выражением лица. Он пристально посмотрел на Ингвара своими синими глазами, затем перевёл взгляд на Отригга, которого тот держал в руках, и, наконец, на нас с Гретой, но задержал его на ней. В этот момент выражение старца смягчилось, и на его лице появилась нечто вроде лёгкой улыбки.

Я незаметно бросила недоумённый взгляд на Грету. Девушка не отрывала взгляда от старца, и мне показалось, что на её лице отчётливо читался... страх? Сжав её ладонь крепче, я попыталась вернуть её к реальности. Грета, почувствовав моё прикосновение, часто заморгала и взглянула на меня с виноватым выражением лица. — Пришла-таки, — раздался низкий голос старца, от которого я вздрогнула и снова перевела на него взгляд. Он смотрел уже на меня, так же спокойно и учтиво. Он ждал меня? Мужчина приоткрыл дверь шире и завёл руки за спину, позволяя Ингвару внести брата внутрь. В проёме двери я увидела тёплый свет, мягко обволакивающий комнату и резко контрастирующий с морозным холодом снаружи. — Это он, верховный лекарь Вальгард, — тихо произнесла Грета, идя совсем рядом со мной, пока мы преодолевали порог чужого дома. — Он спас тебя, когда Рагнард впервые привёл к нам. Вальгард уже давно не занимается целительством — его замещает Хельмар, его ученик. Но лучшего лекаря на фьордах не найти. Он... — Грета осторожно посмотрела на старика, затем придвинулась ко мне вплотную, шепча на ухо: — Когда-то он был колдуном, и говорят, что даже с духами может говорить. Но он давно оставил магию и решил стать целителем. — Почему? — Никто не знает. — девушка пожала плечами, всё так же тихо отвечая. — Возможно, ему надоело быть изгоем, а может, он просто решил встать на правильный путь. Я слышала, что его молодость была очень... захватывающей. Я обернулась к ней, чувствуя, как в груди зарождается странное волнение, постепенно перерастающее в острое любопытство. Старик выглядел загадочно, этого не отнять, и его безмятежное лицо, словно он знал, что я приду, вызывало во мне противоречивые чувства. Его присутствие словно окутывало меня невидимыми нитями, одновременно настораживающими и притягивающими. Говорит с духами? А что, если он сможет мне помочь? Мы вошли в помещение, где пахло травами и жжёной древесиной, горящей в камине. В комнате было тихо, и каждый шорох казался громким. Дом лекаря оказался удивительно просторным и не был завален травами и склянками, которые я ожидала увидеть на каждом шагу. Вместо этого здесь царил порядок, каждая вещь находилась строго на своём месте. На стене висел древний гобелен, напоминающий тот, что висит в доме ярла. На нём были изображены ритуалы и старинные символы, придавая комнате особый шарм. В углу стоял большой дубовый стол, аккуратно уставленный книгами и свитками, рядом с которым мерцали свечи, освещая старые страницы. Их мягкое свечение придавало комнате золотистый оттенок, создавая впечатление, что свет исходил не только от свечей, но и от самих стен. Тени от пламени танцевали по гобелену, оживляя сцену, изображённую на нём. Я заметила изображения древних обрядов, в которых, судя по всему, участвовали шаманы или кто-то подобный, держащие в руках травы и какие-то штуки, похожие на артефакты. Я невольно залюбовалась домом, и напряжение, сковавшее моё тело, начало медленно улетучиваться. Сильное чувство усталости окутало меня, словно тёплое одеяло, и я слегка пошатнулась. Казалось, что тревога и страхи, которые я несла с собой, растаяли ещё за порогом, уступив место глубокому чувству покоя.

— Это просто слухи или...? — осмелившись задать вопрос, я произнесла его шёпотом, наблюдая, как Ингвар аккуратно укладывает Отригга на кровать возле камина. От безжизненного вида мальчика моё сердце сжалось, и тревога, казавшаяся ушедшей, вновь накатила, как холодная волна. — Конечно, это могут быть лишь слухи, — Грета вся сжалась, опустив глаза в пол, словно её слова не должны были услышать даже стены этого дома. Затем она едва слышно добавила: — Он хороший, давно с нами, многим помог за просто так, даже моей маме, но... мне рядом с ним не по себе. — Почему? — Не знаю, просто... я чувствую себя странно, когда оказываюсь рядом с ним. — Не понимаю, ты о чём? — Давай потом об этом поговорим. Я не стала больше задавать вопросов, ведь заметила это ещё когда мы только пришли. Очевидно, что Грета чувствует себя не в своей тарелке: она постоянно ёжится и погружается в свои мысли. — Присядьте, — голос Вальгарда нарушил тишину, и он жестом пригласил нас сесть на шкуры у камина. Его голос звучал спокойно, но властно, словно он привык командовать. Мы с Гретой обменялись короткими взглядами и, чувствуя некоторое облегчение от тепла огня, сели на предложенные места. Тепло камина окутало нас, и напряжение постепенно начало отступать. Я заметила, как Грета немного расслабилась, но её взгляд оставался настороженным. В свете пламени её лицо казалось ещё более бледным, а глаза — ярче.