Пробежался глазами по строчкам выше.

Страница начиналась с первого января, записей было немного и все за подписью Атлана: главный артефактор аккуратно отмечал дату и время посещения подведомственного хранилища.

Но не только Атлан отметился в журнале. Одна строчка выделялась из остальных – у Артефактора почерк был резкий, стремительный, но вечером первого января кто-то аккуратными округлыми буковками написал запрос на изъятие «некоего предмета» из шкафа номер восемь.

И вряд ли это был «Роман Константинович», на имя которого была оформлена заявка. Запись была сделана женской рукой.

Из любопытства Феликс перевернул страницу на последние записи прошлого года.

– Вот чёрт, – он обернулся на запертую дверь, достал из кармана джинс забытую в куртке нетеряшку и сфотографировал записи, пока не пришла Лилит.

Когда она вернулась, он уже с совершенно невинным видом подливал из подогреваемого магией чайничка («как они это делают?!») в её чашечку ароматный напиток.

– Вот, – девушка положила перед ним голубоватый кристалл и села напротив с явным намерением растянуть чаепитие с очаровательным гостем.

Он выложил нетеряшку на стол, чтобы освободить карман под новую вещицу.

О судьбе магического смартфона он, как и всегда, не беспокоился – все равно появится, когда будет нужна.

Другой карман уже некрасиво пузирился: в нем плотно набились отдающие болотом янтарные чётки, которые он прихватил с собой на выходе из номера, и брикет с семечком. Тоже не в лучшем состоянии, но ему, кажется, уже ничего не страшно.

«Еще поцарапается об нетеряшку», – подумал он про кристалл и взял его в руку: камушек был холодным, тяжелым и прозрачным. Размером с крупное перепелиное яйцо. Грани блестели полировкой, стало жалко совать его в карман.

– А он без упаковки? – уточнил он.

– Да что ему будет, – усмехнулась Лилит, – это же бриллиант.

Феликс от неожиданности чуть не выронил камень, после чего с гораздо большей осторожностью убрал его в освободившийся карман.

Они допили чай. Лилит проводила стажера до выхода, пригласила заглядывать в любое удобное время.

– И мне было очень приятно, – попрощался Феликс, выходя из Артефактории.

Стоило двери за его спиной захлопнуться, на верхнюю ступеньку ведущей в подвальчик лестницы упала пыльная Катерина. Не с неба – с крыши подвальчика. Оттуда же, сверху, выглянула любопытная журавлиная голова.

– Что это тебе было приятно? – подозрительно спросила кошка.

– Общество спокойной женщины, – ответил Феликс, поднимаясь по ступенькам.

– Чего так долго?! – не унималась ведьма.

– Стал жертвой светской беседы. Может, попрактикуем?

– Чего?!

Тонкости ведения светских бесед явно не входили в курс подготовки агентов Министерства. Обсуждать этот прискорбный факт Феликс не стал и сразу перешел к главному.

– Вы почему не сказали, что это за камень?!

Весь путь по подземным коридорам артефактории Феликс плотно прижимал руку к карману джинс. Под тканью, надежно пропитанной старой чердачной пылью, твердым шариком выступала драгоценность, стоимость которой, по примерному представлению стажера, составляла с десяток миллионов долларов.

Кошечка надулась, явно не понимая, в чем проблема.

– Разве это важно? – удивилась кошка, – Камень и камень, обычный артефакт…

– А Лилит сказала, что это не обычный артефакт, а обычный…, – он обернулся, проверяя, не слышит ли его кто – улица была пустой, но он все продолжил чуть тише, – бриллиант! Бриллиант, Катерина!

Феликсу хотелось достать злосчастный камень из кармана и демонстративно потрясти им перед пушистой агентшей. Увы, пересилить страх нанести вред столь дорогостоящей вещице или получить возможность потерять её он не смог.

– Балбес, – фыркнула кошка, – ну бриллиант и бриллиант. Не совсем обычный, конечно. Просто… Взрослого мага или даже крупного ребенка скрыть не может. Артефакторам никогда не приходило в голову проверить его на кошке, птичке или младенчике. Он может скрыть очень маленьких существ. Люди его так и потеряли. – фыркнула она, – Неделю обыскивали дворец, ходили мимо люльки с младенцем, где он лежал. К сожалению, это его единственное свойство, в остальном – безделушка. Ну и да, об этом никто не знает. – задумалась и добавила. – Почти никто.

– А вы откуда знаете?

– От верблюда, – огрызнулась она, – мой дед случайно нашел ребенка, ну и камень заодно. Ребенка спас, камень оценил как бесполезный, сдал Шабам. Они проверили, ничего не нашли в нем и положили в шкаф с обычным хламом.

– Обычным хламом?! Подождите, а что ваш дед делал во дворце?!

– Гулял!

Определенно, тяга к интересным местам для прогулок была у Катерины наследственной.

Дальнейшее обсуждение этой, безусловно, увлекательной семейной истории было Катриной прервано. Дорогу до парка она посвятила рассказу о придуманном ей плане. Со слов кошки план был безупречным и гениальным, с точки зрения Феликса – безумным. Учитывая, что ему отводилась главная роль, а Катерина с птицами планировали затаиться под ближайшим мухомором, – и вовсе безрадостный.

– Вы предлагаете обмануть вампира? – сопротивлялся Феликс.

– Ни в коем случае, – ужаснулась кошка, – нужно просто немного… поблефовать!

– Я с вами в покер играть не сяду, – прокомментировал Феликс безумную авантюру, в которую собиралась ввязать его агентша, – А он меня за это не сожрет?

– Вот и проверим! – оптимистично предложила она.

Когда они добрались до той самой лавочки напротив утиного мостика, Феликс, сдерживая ужас от осознания кощунственных действий, достал бесценный (наверняка нет, просто безумно дорогой) камень и положил его под скульптуру ядовитого гриба.

– Не работает, – отметил он, когда кошка, журавлиха и воробушек забились под яркую мухомору шляпку.

– Сейчас заработает, – ответила кошка, подошла к камню и осторожно подхватила его зубками.

Пространство под грибом моментально расчистилось: лохмато-пернатая компания растворилась в воздухе, будто неведомый художник стёр их изображение.

– Ммммммыы, – промычал Катерини голос из пустоты.

– Мне нравится действие артефакта, – оценил Феликс понижение уровня краснорения напарницы, – может, всегда будет его использовать?

– Ммыыыы-мы-м!

– Идеально!

Вдоволь нагоняться за противным стажером ведьма не успела.

Мычание перешло в шипение. Когтистых ударов не последовало и Феликс, наконец, догадался обернуться.

Вдали, между деревьями, двигалась фигура в черном. Плащ, распахнутый на груди, трепало в разные стороны, будто ветер вокруг бессмертного дул сразу во все стороны.

Стажер переместился на лавочку: ожидать неспешно и обстоятельно, как и положено солидному министерскому служащему, обладающему информацией, достойной презентации влиятельнейшему из бессмертных. Вальяжно закинул ногу на ногу и постарался принять вид если не само-, то хотя бы просто уверенный.

Динар в этот раз будто решил поиграть в человека. Опять. За сотню метров замедлился, перешел на шаг, обычный для мужской особи его комплекции. А когда приблизился вплотную, совершил нечто совершенно неслыханное.

Феликс уставился на протянутую руку, не сразу сообразив, что вампир предлагает с ней делать. Вложить в нее его, Феликса, свеженькую печень?

– Сегодня один? – голос бессмертного звучал вполне нормально: без пронизывающего холода, от которого бегут мурашки по спине, без внезапного паралича и даже без издевки.

Феликс спешно пожал ему руку и пробормотал что-то о том, что «ну вроде, как видишь…», скрывая за пространной формулировкой полуправду о разношерстной и разноперьевой компании в зоне ближайшей невидимости.

Оставалось надеяться, что журавлиха не распереживается и не выдаст их.

Динар проследил за человеком, неосторожно бросившим взгляд в сторону приметного мухомора.

– Мне больше нравятся сатанинские, – поделился Динар, усаживаясь на лавочку, – вкус нежнее.