Зло выдрав из-под злосчастного и уже несъедобного батона оставшиеся пакеты, стажер молча вернулся к кошке, дособрал раскиданные по земле «богатства». Не возражая агентше добавил к ним и бесполезные бутылки.

– Идем?

– Мя.

Пока шел до гостиницы, в голове гулял балтийский ветер. Он гонял одну и ту же мысль – «Я не сдам. Я теперь точно не сдам. Все кончено».

Если шансы вырастить что-то из брикета у Феликса и были, то теперь, когда магическое семечко стащил крылатый воришка…

С такими невеселыми мыслями он добрался до гостиницы и поднялся в номер.

– Чего такой мрачный? – спросила кошка, выпрыгнув из куртки.

В комнате было тепло. Она потянулась, довольная. Пока не увидела в зеркале отражение своего хвоста. Подошла ближе, встала на задние лапки, умильно опираясь передними на гладкую стеклянную поверхность. Рассмотрела себя, оценила, замерла в ужасе.

– Нормальный я, – буркнул Феликс, не обращая внимания ни на цепочку новых кошачьих следов на полу, ни на кошачий столбняк.

– Нормальный ты, – она с трудом оторвалась от своего отражения, – несешь ахинею. А тут молчал всю дорогу. Что случилось?

«Да какая разница?» – вяло подумал Феликс, бросил пропитанную илом футболку к вчерашней, пропитанной зимней балтийской лужей.

– Я в душ, – бросил коротко и закрылся на добрых полчаса.

Когда Феликс вышел, Катерина напряженно сидела на столе и сверлила дверь ванны взглядом. Зелень в её глазах к вечеру усилилась и кошечка освещала номер нежным зеленым сиянием не хуже пары ночников.

Она молча проследила за тем, как он взял чистую одежду, вернулся в ванную, хлопнув дверью. Не прокомментировала ни шатко висящее на бедрах полотенце, ни пустое выражение на лице, ни капли воды, стекающие с волос.

Когда Феликс вышел, уже полностью одетый, и упал на кровать, она спрыгнула на пол, прошуршала там немного, но на кровать не полезла.

Феликс смотрел в потолок. В номере балтийского ветра не было. Мысль «Я не сдам. Все кончено» теперь не шумела в голове, в гулко звенела и тикала, как дурацкие настольные часы, которые какой-то умник поставил рядом с отельным телефоном.

– Алекс, – голос Катерины прошелестел где-то совсем рядом.

Запах ила усилился, в лицо ударило зеленым светом.

Феликс повернул голову. Над краем кровати виднелась чумазая кошачья мордочка по бокам от котором – еще более чумазые кошачьи лапки с выпущенными коготками. Катерина, попавшая в тело крошечной кошечки, в такой позе до пола не доставала.

Феликс подался вперед, проверил – так и есть – задние лапки висят в воздухе, печально обвисший хвостик украшает ковролин новыми пятнами.

– Я – Алекс, – подтвердил он, приподнимая кошку за промокший животик, – а вот вы…

– Я? – ушки кошечки печально поникли.

– А вот вы должны быть хорошенько вымыты, – вздохнул он, – снова.Катерина фыркнула и повисла тряпочкой.

– Нет, ты только посмотри, что эти мошенники нам втюхали! – возмущалась Катерина Ивановна, осматривая вчерашнюю добычу.

Вечером оба агента, фальшивый и настоящая, «прилегли на минуточку» и счастливо проспали до утра. За ночь номер пропитался ароматом озерного дна настолько, что горничная забегала по этажу в поисках источника зловония. Собственно, она до сих пор бегала по коридору и причитала что-то горестное. К счастью, артефакты, разложенные по углам, работали отменно и она, раз за разом проверяя номера, каждый раз «пропускала» реальный источник своего беспокойного рабочего дня.

Феликс сидел на краю ванны, в которую были свалены палки, бутылки, шишки, камни, два кроссовка на правую ногу разных размеров, тот самый детский ботиночек и пока еще неопознанный мусор в ассортименте. Он брал по очереди каждую вещицу, мыл под душем, предъявлял для осмотра Катерине и перекладывал в раковину – обсыхать.

Предметы, поднятые со дна, выглядели как…

– Мусор! – прокомментировала Катерина нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся куском сосновой коры.

Ведьма сокрушалась, Феликс методично мыл. Работы впереди было еще много. Когда была готова новая партия, Катя заглядывала в раковину, после начинала стенать еще горше, неизящно ругаться и распушаться пуще прежнего.

– Не переживайте, – успокаивал он её, – у нас ещё столько… всего!

– Я не переживаю! – шипела кошка, осматривая свежевымытый пористый камень, похожий на кусок бурой пемзы. – Я в ярости!

– Мы обязательно найдем… как его… прштрук? – Феликс взвесил в руке камушек – с кулак, а тяжелый, будто свинцовое ядрышко.

– Пф, – Катерина то ли фыркнула, то ли чихнула, – и как я жила без твоей безграмотности?

– Скучно? – предположил Феликс и запустил руку в кучу водорослей – за новой добычей. – А тут что-то интересное, и круглое.

– Надеюсь, – Катерина беззлобно фыркнула, – это яйцо, а в нем – твоя нелепая смерть.

– Не надейтесь, – Феликс потянул находку на себя, – это браслет. Кажется, янтарный.

В браслете было двенадцать крупных, с лесной орех, бусин цвета мёда со сливочным маслом. Нанизанные на толстую шерстяную нитку, завязанную на хитро выплетенный узелок, размокший и намертво скрепивший нитки в осклизлый комок.

– Узел ведьмовской, – присмотрелась кошка, – только железка не к месту, бред какой-то. И никакой это не браслет.

– А что тогда? – Феликс приложил к руке – для браслета украшение и правда было широковато, даже с его руки свалилось бы.

– Чётки, – предположила Катерина.

– Сомнительно, – бусины были нанизаны так плотно, что веревочку можно было рассмотреть только на узле, который еще и входил в отверстия. Как перещелкивать бусины?

– Нашелся мастер артефакторики, – то и чихнула, то ли фыркнула кошечка, – это накопитель энергии. Судя по всему, пустой.

– Это вы как определили? – заинтересовался Феликс.

Ещё недавно, у Луизы, кошечка жаловалась, что ничего не видит, а тут так запросто определила состояние артефакта.

– Ну, – усмехнулась Катерина, – заряженный поджарил бы тебя в уголёчки.

Феликс глубоко выдохнул – рука с зажатыми четками едва заметно задрожала. Чтобы не выглядеть окончательным идиотом, он спешно сунул украшение под воду – между бусинами чернела озерная грязь.

«Идиот, – ругал он себя за беспечность, – она только-только перестала издеваться…»

– Смотри-ка, – кошка нетерпеливо залезла к нему на колени и сунулась под струю воды, – там железка.

– Трогать можно? – обреченно спросил Феликс.

– Тебе всё можно, – ехидно ответила агентша, – да не бойся, опасное давно бы шарахнуло.

– И правда, железка.

Ровно посередине чёток, между янтарными бусинами, торчал обломок металлической пластики неправильной треугольной формы: две стороны были относительно ровные, но уже истончившиеся от времени и здорово изъеденные ржавчиной, третья сторона выглядела как надломленная.

Что это – понятно не было.

– Железка старая, нитка – новая, – констатировала Катерина, – все разряженное.

Кошечка не скрывала разочарования. Загадочный и явно магического происхождения предмет явно не был искомым сокровищем.

– В помойку?

– Вот еще, это улика, – возмутилась Катерина и повела носиком, – бесполезная, но пахнет кровью.

Феликс непроизвольно поднес тускло поблескивающие бусины к лицу – пахло гелем для душа с лёгким ароматом болотной гнили.

Кошка фыркнула, но промолчала. Повела ушками в сторону выхода, резко развернулась и замерла совершенно по-кошачьи – как маленькая охотница перед рывком к добыче.

– Стучат, – задумчиво протянула она, едва заметно дернув кончиком хвоста.

Феликс подался вперед – в маленьком номере входная дверь была рядом с ванной. Даже вставать не нужно, чтобы понять – никто их уединенный покой не нарушает.

– Болван. Стучат в окно, – Катерина еще раз дернула хвостиком, подобрала лапки и сорвалась с места.

Феликс спешно сунул чётки в карман и поспешил за напарницей – ему тоже было очень интересно, кто это стучит в окно третьего этажа.