– Что за? – сказал Алексей и нажал на первое приложение. Его взору предстал файловый менеджер системы с одним-единственным содержимым – роликом Sound.avi. «Получается, что первым делом мама запустила это видео. Но зачем? И что это вообще такое?» Он быстро надавил на кнопку Play на пульте управления, чтобы узнать истину.

Экран погас. Алексей молча смотрел на него, пока не услышал треск в динамиках и не увидел красные полосы, постоянно бегающие туда-сюда. Звук усилился, превратившись в жужжание, а телевизор начал демонстрацию черно-белых вспышек. «Круто! – подумал Миронов-младший. – Это нереально крутое 3D-кино». Он готов был поклясться, что за три минуты просмотрел насыщенный блокбастер со сценами насилия, убийств и любви. Мало того, он даже лицезрел титры, в которых мелькали фамилии давно умерших кинозвезд. «Этот фильм заслуживает „Оскара“, нет – десяти „Оскаров“!» – мыслил Алексей. Внезапно под апофеоз жужжания и треска раздался звон стекла. Как оказалось, сам собой разбился пустой фужер, припасенный покойной Светланой для шампанского, которое она так и не успела попробовать.

«Будто ее током ударило… – отзывались в ушах Алексея слова участкового Никитина. – Ни хрена себе!» – только и смог выдавить из себя парень, переживая случившееся. Он смотрел на разлетевшиеся по полу мелкие осколки, а в его голове зарождались первые смутные сомнения насчет случайности смерти Светланы. «Это видео убило мою маму. Видео, а не я, слышишь ты, старый козел?!» – крикнул он, мысленно обратившись к обидевшему его отцу. Алексей верно предположил, что видеоролик мог спровоцировать сбой в функционировании кардиостимулятора, раз уж ему по силе оказалось разбить хрустальный бокал. «Это убийство, причем жестокое! – думал он в ту минуту. – Но кому, черт возьми, и, главное, зачем понадобилось сводить счеты с ни в чем не повинной женщиной?»

Внезапно вернулся отец с початой бутылкой «Абсолюта» в руках. Водки в ней оставалось от силы двести граммов, видимо, остальное Аркадий по дороге принял на грудь.

– А-а! Дьяволенок! – с порога выругался глава семейства. – Телевизор смотришь? Молодец, хорошее время выбрал! Новый год же, веселись!

– Папа! Маму убили…

– Правильно! Ты ее и убил, скотина! – оскалив зубы, произнес Аркадий.

– Папочка! Послушай! Ее убил телевизор! Туда загрузили странное видео, спровоцировавшее…

– Закрой пасть! – рявкнул отец на сына. – Тебе слова не давали! Телевизор, говоришь, ее убил? Ха-ха! Вот этот, что ли, который я вчера купил на свою зарплату?

– Да, пап…

– Хорошо, тогда давай отомстим ему! Чего ждать-то? Восстановим справедливость! – Аркадий схватил стул и всадил железную ножку прямо в экран. Телевизор пшикнул, зашуршал как змея, а затем задымился и погас навсегда…

– Ты этого ждал? Ты этого хотел, паршивец?! – залился смехом пьяный в стельку отец.

– Ненавижу тебя! Ненавижу твою пьяную рожу! Будь ты проклят! – заорал Алексей и, накинув куртку, выскочил из квартиры.

Он несся сломя голову. Бежал куда глаза глядят – мимо шумного шоссе, толпы зевак, запускающих фейерверки, витрин каких-то магазинов… Все вокруг казалось ему однообразным, а из глаз градом лились слезы ненависти к отцу, жалости – к матери и презрения – к самому себе, негодяю, оставившему мать одну умирать в квартире. Ведь, будь он дома, Светлана бы не включила телевизор, а если бы даже и включила, то Алексей помешал бы досмотреть до конца это страшное видео. Но история, как говорил один профессор, не терпит сослагательного наклонения…

С этой мыслью Алексей вдруг остановился, чуть ли не задыхаясь от недостатка кислорода, и рухнул на одинокую заснеженную скамейку в каком-то незнакомом сквере соседнего района.

«Так, надо все обдумать! Обмозговать случившееся. Есть видео, есть телевизор, убившие мою мать. Точнее, уже ничего нет – улики уничтожил в доску пьяный отец. Но все равно я воочию видел этот ролик, и он был ужасен! Это факт. Телевизор был куплен в модном магазине, как его… „Киберлинке“. А еще я обратил внимание на дату загрузки файла в память устройства – 27 декабря, то есть, скорее всего, когда телевизор находился еще на витрине магазина… Мой отец неспроста приобрел это устройство, кто-то непременно хотел, чтобы он его купил! Но кто? Зачем? Кому, черт возьми, понадобилось убивать мою мать?!» Все эти вопросы свалились на него, словно снег на голову, и Алексей пока не мог на них ответить.

Он озябшей рукой залез в карман своих брюк, чтобы хоть как-то согреться, и нащупал там визитку участкового. «А ведь это хорошая идея, вдруг Никитин поможет разобраться во всем этом…» – подумал Алексей и набрал на мобильнике номер полицейского.

– Алло, здравствуйте! Это Алексей Миронов. Мы сегодня виделись у меня дома.

– Да, Алексей? Что-то случилось?

– Могу я к вам зайти? У меня есть важная информация.

– Заходи. Адрес опорного пункта знаешь?

– Знаю, он есть на вашей визитке.

– Хорошо, тогда жду.

Алексей уже неторопливо за полчаса добрел до опорного пункта полиции. Весь продрогший, в осенних туфлях, которые наспех надел, убегая из дома, он зашел в открытую дверь с табличкой «Участковый».

– З-здравствуйте! – клацая зубами, поприветствовал он Никитина.

– Бог мой, на тебе лица нет! Садись за стол, сейчас чай налью!

Через пять минут, когда Алексей смог внятно говорить, он, наконец, сухо обратился к полицейскому:

– Мою мать убили… Ее убило видео.

Никитин многозначительно приподнял бровь, оторвавшись от какого-то рапорта, явно не ожидая такого поворота событий.

– Что-что?

– Ее убило видео, которое три дня назад кто-то загрузил в новый телевизор. Я сделал такой вывод после того, как сам его посмотрел. А еще оно разбило фужер…

Участковый еще раз оглядел Алексея, видимо размышляя, бредит парень или просто с ума сошел от страданий. Однако тот взял себя в руки и, как ему показалось, внятно рассказал полную версию событий, не забыв упомянуть о пьяной баталии и разбитом телевизоре.

– То есть сейчас видео уничтожено, а твой отец в квартире спит бухой вусмерть? – уточнил Никитин.

– Да, но видео точно загрузили в магазине. Сотрудников можно допросить и…

– И посадить в тюрьму за убийство? – со смехом в голосе сказал участковый. – Я уж лучше отца твоего посажу. А что – телевизор ведь он купил? И мотивчик был – Аркадий же твою маму частенько поколачивал?

– Это неправда! Точнее, это было два года назад и…

– Я знаю, Алексей. Я не дурак и порасспрашивал ваших соседей, в том числе из сто тридцать восьмой квартиры, где ты встретил Новый год. И, знаешь, если бы не заключение патологоанатома, полученное час назад, я бы с удовольствием упрятал твоего буйного отца за решетку!

– Он не пьет уже два года! Точнее, не пил до сегодняшней ночи.

– Старые истории про алкоголь! В общем, мальчик мой, дело закрыто, а точнее, оно и не открывалось вовсе. В данный момент я пишу постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, и, поверь, прокурор его утвердит. А твои бредовые идеи насчет смертельного видео прибереги для своих детей. И потеплее одевайся, а то и их не будет. Все, лучше позвони трезвым родственникам и забери тело из морга. Твой отец явно не в состоянии сейчас этим заниматься.

С этими словами Никитин, можно сказать, выпроводил Миронова-младшего за дверь. Последний не оказывал ни малейшего сопротивления, а уже через десять минут воспользовался советом участкового и позвонил своей бабушке, огорошив ее новостями. Та, несмотря на преклонный возраст и многочисленные болячки, примчалась из Подмосковья уже через два часа, и до позднего вечера Мироновы хлопотали, решая вопросы с моргом и похоронным бюро. К слову, видя заплаканного внука, бабуля не проронила ни слезинки, хотя находилась на грани срыва.

Светлану Миронову похоронили через два дня. На скромной панихиде присутствовали Алексей с бабушкой, его тетя с дядей, соседи-друзья из сто тридцать восьмой квартиры и вдрызг пьяный Аркадий, не проронивший ни слова за всю церемонию погребения.