«Надо отъехать подальше, а то запустят в автомобиль чем-нибудь», – подумал Алексей и зарулил в соседний двор. Он включил диктофон и прослушал запись – каждое слово слышалось отчетливо, будто собеседник находился рядом.

– Отлично! – сказал сам себе Миронов и позвонил участковому Никитину.

– Я вас еще не замучил? Это Алексей Миронов.

– Привет, Алексей. Нет, мучение – это издержки моей профессии. Что там опять у тебя? Отец вышел из запоя?

– Не знаю, я не был дома. Павел Леонидович, у меня появилась интересная информация. Я могу сейчас к вам заехать? Не хочу по телефону.

– Прямо сейчас не можешь, я на выезде – не ты один у меня такой беспокойный на районе. Давай завтра, часам к четырем, у меня вторая смена.

– А пораньше никак?

– Пораньше никак. Я не такой фанатик своей работы, как, возможно, тебе показалось.

– Хорошо, в четыре так в четыре…

Алексей доехал до дома и решил переночевать в своей квартире. В конце концов, он здесь живет, и никто, даже родной отец, не посмеет его выгнать. «Не прирежет же он меня, – подумал он. – Если уж Емельянов не прирезал, то у бати точно рука не поднимется!» На его удивление, Миронов-старший бодрствовал. Отец убрал за собой бутылки и продукты жизнедеятельности и даже выглядел практически трезвым, его «внутренний демон» спрятался за стенку чистой души.

…Алексей уже час молча сидел, уставившись в свой ноутбук. «Интересно, отец помнит про свои пьяные похождения или нет? Скорей всего, помнит, как и не забыл, что происходило два года тому назад».

– Сынок… – вдруг заговорил Аркадий. – Ты это… Прости меня, козла старого, – на его щеке заблестела парочка слезинок, что было удивительным. Алексей впервые в жизни видел, как его отец плачет.

– Да не за что тебе передо мной извиняться. Я много думал и понял, что часть твоих слов – горькая правда.

Они обнялись, а потом отец внимательно посмотрел на телевизор с огромной дырой посередине.

– Я хотел выкинуть его, но вспомнил, ты говорил, что телевизор убил Светлану, и решил оставить все как есть – вдруг это улика!

– Мог бы и выкинуть – проку сейчас от этой улики никакого. А ты меткий, пап, – прямо в жесткий диск угодил!

– Это важно?

– Да уже нет, забей, – решил не посвящать Алексей отца в подробности своего расследования.

– Спасибо, что похоронил ее. Бабушке я уже позвонил…

– Не за что. Это мой долг, папа!

– И мой тоже, сынок. А я, как скотина последняя, дал слабину и нажрался. Я обещал, нет, даже на коленях клялся матери, что больше капли в рот не возьму, а когда ее не стало… – он нервно сглотнул слюну. – Я подумал, что она ушла, а значит, и клятве моей грош цена. Но проводить по-человечески ее я так и не смог… Знаешь, что самое паршивое? Я даже не помню, где она похоронена…

– Я тебе покажу, пап. Скоро девять дней, отнесем ей цветы на могилу.

– Хорошо, Леш. Я ведь так давно этого не говорил – я люблю тебя, сынок!

– И я тебя люблю, па! Я машину твою взял, ты же не против?

– Катайся, конечно, сколько влезет! Надо только бампер починить – пройдут праздники, и сразу поеду в страховую…

– Отлично, – порадовался он за отца, который намеревался без алкоголя пережить семейное горе и начать новую жизнь.

Весь вечер и следующий день они проговорили, как будто не виделись лет десять. Аркадий рассказал про сложный период двухгодичной давности, а Алексей, в свою очередь, – про трудности личной жизни.

– Ты, Леш, Ленку не обижай! Она хорошая и к тебе тянется, я же вижу. А то, что у нее парень есть, так это все временно.

– Да не в моем она вкусе! – отмахнулся Алексей.

– Ну, как знаешь – тебе решать. Но все-таки ты подумай, такие бабы на дороге не валяются. У вас с ней как, в прошлом было чего?

– Пап, уймись! Не было!

– Ну ладно, ладно, не было так не было…

Миронов-младший посмотрел на часы – 15:40. «Блин, заболтался совсем, – подумал он. – Пора навестить Никитина и раскрыть ему все козыри».

– Пап, я отойду ненадолго, погуляю. Ключи от машины в прихожей.

– Да забирай, если хочешь. Лене привет! – не унимался Аркадий. Алексей лишь многозначительно промолчал и быстро выбежал во двор.

– Убирайся отсюда! Прирежу к чертям! Пошел вон, не смей меня ни в чем обвинять! – послышалось из динамиков компьютера Стивенсона, перед которым сидел посол США в России Боб Синклер.

– Что скажешь, Боб?

– Скажу, что ругаться русские умеют. Я же еще утром перевел тебе всю запись.

– Я не про это. Ты как считаешь, они оба смотрели видео?

– Знать бы, о каком видео идет речь и что вообще в нем такого особенного…

– Лучше тебе и не знать, – отмахнулся Стивенсон, – я его тоже не смотрел и не горю желанием.

– По-моему, их взволнованные голоса говорят о том, что они оба смотрели что-то страшное. Я ведь психолог по образованию, а политика – так, мое хобби.

– Вот что я тебе скажу, психолог! Езжай-ка ты в Россию и исполни волю президента.

– Зачем ехать? Я сегодня же все сделаю через защищенные каналы. Я им доверяю.

– Смотри не проколись. Ладно, не отвлекай меня от работы! – рассмеялся Стивенсон и проводил посла до двери своего кабинета.

Спустя час в кабинете первого секретаря американского посольства в России зазвонил телефон. Не проводной аппарат, который, как известно, был нашпигован жучками ФСБ, а портативная складная Nokia, принадлежащая Дональду Мэверику.

– Мэверик слушает! – представился сотрудник посольства.

– Дональд, здравствуй! Как там Москва златоглавая? – по-русски поздоровался с ним Синклер.

– Сто́ит, окаянная!

– Не сто́ит, а стои́т! Впрочем, сейчас она уже ничего не сто́ит. Слушай и запоминай, но для начала зайди в секретную комнату.

Секретной комнатой именовалось особое изолированное помещение, где гарантированно отсутствовали какие-либо прослушивающие устройства и беспощадно глушился любой сигнал, помимо вышеупомянутой защищенной линии. Да и ее частотный диапазон и кодирование ежедневно менялись. В эту комнату могли войти лишь избранные сотрудники, включая и Мэверика.

– Слушаю, шеф! Я на месте! – отрапортовал первый секретарь.

– Отлично, Дональд! Сегодня ты должен поручить нужным людям сделать важную работу. Ты выполнил то, что я просил утром?

– Да, я выяснил, где живет Емельянов, и сделал слепок ключей к замкам его двери. Это было несложно – Емеля сегодня ходил в кино и оставил куртку с ключами в кармане в гардеробе. А у нас везде свои люди…

– Дальше, продолжай!

– Я узнал про второго человека, который был у Емельянова. Это некий Алексей Миронов – у него недавно умерла мать в возрасте сорока четырех лет. Инфаркт из-за сбоя в работе кардиостимулятора. Я по московским камерам отследил его перемещение, благо GPS-навигатор в айфоне позволил это быстро сделать. У него «Рэндж Ровер», госномер…

– Разберемся с этим попозже. А сейчас слушай сюда! Сегодня нужно сделать великое дело, а заодно опробовать нашу новую технологию. Поручи своим людям следующее…

Далее Синклер дал указание, а Дональд внимательно слушал, боясь упустить хоть слово, ведь записывать что-то в секретной комнате запрещалось, а запамятовать важные детали он не имел права.

– И что ты от меня-то хочешь? – безразлично спросил Никитин, прослушав аудиозапись с айфона Миронова.

– Павел Леонидович! Я хочу, чтобы вы возбудили дело по сто пятой статье и расследовали его по закону!

– Я тебе что – возбудитель? К следователю шуруй, если такой умный. Проверка закончена, я вынес отказной, его утвердили в прокуратуре. Точка!

– А как же аудиозапись?

– Да что в ней такого? В чем мне обвинить Емельянова? Ну вот в чем? В том, что он каким-то видеороликом убил человека? Какой суд в это поверит?

– Чертановский! Он в Чертаново живет!