Теперь кработаракан сближался медленней, пытаясь перекусить меня пополам, но я каждый раз успевал отскочить. Разглядывал противника, но не видел каких-то явных уязвимостей. Разве что брюхо может быть менее бронированным. Но без понятия, как это проверить, не будучи раздавленным в лепешку. А не хотелось бы опускаться до плоского юмора. Плоского и черного.

— Да притормози ты, дай подумать, как тебя убить-то.

Два эфирных лезвия минус три лапы. Целиться надо в суставы, между хитином. Хотел обрезать остальные, но вовремя остановился. Когда обрубил все лапы с одной стороны, жук начал так забавно кататься по кругу и злобно щелкать жвалами, что я аж залюбовался.

Так, если аккуратно целить в сочленения, то вполне себе можно за раз по две лапы отсекать. Но, как показала практика, тут нужна практика. М-да, все же опустился до плоских шуток. Но не я один, жук тоже опустился.

— Ну, с засадой на тропе понимаю, но в остальном что-то ты не тянешь на угрозу целой империи. — Я задумчиво потыкал битой в морду замершего жучары.

И зря расслабился, как оказалось. В один миг хитин на спине твари разошелся в стороны, выпуская четыре полупрозрачных крыла, которые загудели похлеще лопастей вертолета. Взлететь туша не смогла, но вот вперед ее понесло с такой скоростью, что я даже отскочить не успел.

Рефлекторно выставил эфирный купол, который со скрежетом, но все же сдержал жвалы на несколько секунд. Но силы у ублюдка было куда больше, чем у меня энергии, так что пришлось выкручиваться и кое-как, цепляясь руками за застрявшие копья, подтягивать свою тушку вверх.

Жвала щелкнули, продавив купол и чуть не оттяпав мне ноги, а следом жучиные крылья резко сдали обороты — и хитиновый хеликоптер дал конкретного крена, влетев мордой в землю. От резкой остановки меня бросило вперед, но, пару раз кувыркнувшись, я все же поймал опору под ногами и дальше просто проскользил по рыхлой земле еще несколько метров.

— Вот ведь трюкач, — оскалился я, не до конца понимая, о ком говорю. О себе или о жуке.

Тварь продолжала жужжать, но силенок, чтобы оторвать тушу от земли, уже не осталось. На всякий случай я пустил широкий эфирный серп, срезая крылья. Бита засветилась, а я просто запрыгнул сверху на тушу и принялся наносить удары по морде. Пластины на спине уже сомкнулись обратно, так что иных вариантов не было.

Как и ожидалось, жучара оказался крепким и живучим, так что мне потребовалось около десятка заряженных ударов, чтобы разнести ему морду. И даже после этого она продолжала вяло дергать обрубками лап.

Да, плохо дело. На биту рассчитывать больше нельзя. И ладно один такой жук. А если их будет десяток? По опыту знаю, что жукотвари — стайные создания. А этот, скорее всего, тупо разведчик.

Спрыгнув на землю, я вытер выступивший пот и принялся оттирать руки от налипшей слизи — или что это вообще такое? Мерзость. Еще и воняет так жутко.

Кое-как очистившись, решил осмотреть тушу. Ну как осмотреть. Положил ладони на панцирь и стал прислушиваться к Потоку, попутно экспериментируя с подачей энергией. А затем внезапно пришел «отклик». Слишком знакомый, чтобы ошибиться.

— Да чтоб тебя, — пробурчал я себе под нос.

Теория относительно инфы из интернета подтвердилась. С этими тварями я уже встречался в прошлой жизни. Любой Курьер, проживший достаточно долго, рано или поздно встретится с ними. Древнее зло. Древнее разве что Бездна.

Когда Амбер осознал себя, то создал Бесконечное Древо Миров. Но это были всего лишь безжизненные островки материи, разбросанные повсюду в пространстве и времени. Когда он понял, что достиг своего предела, то решил перешагнуть его и пойти дальше.

Он вырвал свое сердце и из него создал первого эгрегора — Стихиалия. Тот наполнил миры Бесконечного Древа кровью Амбера. Так миры покрылись океанами, в них поселились ветра, безжизненный камень стал плодородной почвой, а из недр земли начало распространяться тепло ядра.

Но и этого было мало. Тогда Амбер вырвал свое легкое и создал из него эгрегора жизни, пока назовем ее Стервой. Это стало его главной ошибкой. Вдохнув жизнь в Древо, он не учел одного. Создания эгрегора жизни были бессмертны и начали просто размножаться, заполоняя один мир за другим. Они не развивались, не строили, не созидали, не несли никаких изменений. Они просто бесцельно существовали, спаривались, пожирали все вокруг и так далее…

Тогда Амбер из печени создал Танатоса — эгрегора смерти, чтобы тот навел баланс. Следом из своего мозга он создал Кайоса, наделившего многие живые формы искрой разума. Поначалу все шло более-менее, троица работала вместе, пытаясь найти идеальную форму разумной жизни. Но Стерва на правах перворожденной постоянно тянула одеяло на себя. И у нее получались то почти бессмертные звездные эльфы в трех десятках вариантов, то неубиваемые титаны, то еще какая мерзость. Однажды она создала драконов, поистине практически бессмертных созданий, но это так выбесило братьев, что они решили действовать радикально.

Танатос ограничил рождаемость новых рас, сведя ее практически к минимуму. Кайос же наделил драконов таким разумом, что те сами отвернулись от Стервы. В конце концов пришлось вмешаться Амберу. Он наложил на Стерву запрет создавать долгоживущие расы, ограничил ее силы, опустошил и изгнал, лишив имени. С тех пор в мирах Бесконечного Древа ее знают как Безымянного эгрегора. Вместо нее из второго легкого родилась Витала.

И вот с ней уже все пошло на лад. Жизнь и Смерть начали создавать расы, экспериментировать с балансом между продолжительностью жизни и рождаемостью, старясь сделать так, чтобы получившиеся создания были достаточно ограничены во времени и старались потратить его с пользой. Но не сильно ограничены, чтобы успевали развиваться.

Да, были и не очень удачные эксперименты. Взять тех же гоблинов, которые плодятся как кролики, а дохнут еще быстрее. Но были и удачные, вроде людей. Кстати, люди не являются эталонной расой, хоть и близки к балансу. Эталоном же считаются атланты, главные двигатели прогресса в Бесконечном Древе, обладатели величайшей культуры и выдающихся достижений.

Хотя, как по мне, те еще зануды. Но что я могу знать, я-то всего лишь человек.

Но вернемся к Безымянному эгрегору. Эта тварь не остановилась. Напротив, она перевернула запрет с ног на голову и продолжила гадить Амберу. Раз она не смогла создать очередную бессмертную расу, то пошла по противоположному пути. Начала создавать существ, срок жизни которых по меркам Бесконечного Древа считался микроскопическим. Зато размножались они с запредельной скоростью. Но и этого ей показалось мало, она лично возглавила эту расу, объединившись со своими созданиями.

Так и родилось второе величайшее зло в Бесконечном Древе Миров — Рой.

Несметное полчище насекомых, объединенных в одну общую сеть со своей матерью. И у этой заразы лишь одна цель — заполонить все миры, уничтожив любые другие разумные расы. Проклятый Безымянный эгрегор — единственный, кто может нарушать почти все правила и запреты Амбера.

Именно после появления Роя Амбер сплел свою энергетическую систему с Бесконечным Древом, чтобы объединить миры в одну сеть, способную защищаться от любой угрозы. А Курьеры — всего лишь маленькие точки, несущие волю Всесоздателя по этой сети.

И вот теперь меня занесло сюда, на проклятую землю, где я стою напротив туши дохлого жука — и явственно ощущаю в нем отклик Роя. Точно не ошибся, с этой тварью я уже встречался и даже успел хорошенечко подраться.

Понимаю теперь, почему Хаха меня воскресил из мертвых. Ни один живой Курьер в здравом уме не согласился бы сюда сунуться. Даже у невозможного есть предел. Да что уж, я понижаю шансы этого мира на выживание. И теперь они тусят где-то недалеко от нуля. Местные жители еще об этом не знают, наивно сопротивляясь неизбежному…

Хаха, Бездна, Озаренный, а теперь еще и Рой. Чего не хватает? Зомби-вируса, инфернального прорыва демонов и рептилоидов. Вот тогда всё соберем в одном мире, вот это будет джек-пот. А, ну и пришествие Системы, само собой, куда ж без нее-то. Мало было Танатосу играться с мертвецами и случайно рассыпать на Древо банку с некромантией. Но нам же нежити недостаточно, так давайте Кайос еще поэкспериментирует с созданием самообучающегося сверхразума вселенского масштаба. Что может пойти не так, да?