В этот день, как обычно, с ним была молодая жена, которая занималась чтением в прохладной глубине башни.

Примерно через пару часов с того момента, как магнат расположился в башне, и за час до того, как начался закат, с башни раздался пронзительный крик. Это кричала молодая жена мсье Цорна. Когда, наконец, на крик сбежались музейные служители, она была уже в глубоком обмороке, а перед ней лежал её муж с огнестрельным ранением головы, в луже крови и без признаков жизни.

Вызвали полицию и врача. Когда девушка пришла в себя, она рассказала, что в её мужа стрелял недавний посетитель, который приходил к мужу и пытался добиться справедливости: несколько лет назад его обокрали биржевые маклеры, работавшие под началом магната. Он потерял всё своё доставшееся от отца состояние и желал, чтобы магнат вернул ему хотя бы часть утраченного.

Когда магнат отказался, посетитель выстрелил ему в голову из пистолета и скрылся. По приметам, которые сообщила жена магната, убийцу вскоре задержали. Он всё отрицал, но супруга мсье Цорна настаивала на том, что видела именно этого человека, а через день во дворе музея, за камнем нашли и орудие преступления.

***

Когда Алексу сообщили об этом происшествии, он поначалу не мог поверить в то, что мсье Цорн решил проявить такую беспечность и отказаться от охраны, когда проводил время вне своей виллы. Но такова была договорённость с администрацией музея – никакие дополнительные охранники не нужны, охрану своих посетителей полностью обеспечивает музей. Такая провинциальная самонадеянность.

Алекса тоже допросили, но настолько формально, что у него вместо уверенности в том, что следствие находится на правильном пути, сложилось прямо противоположное мнение. Он убедился, что местные полицейские ничего расследовать не собираются и готовы предъявить задержанному обвинение в убийстве и отправить его в суд. Алекс не привык делать скоропалительные выводы и решил проверить версию полиции и воссоздать картину преступления по горячим следам. Будучи другом убитого, он пожелал осмотреть и, возможно, приобрести картину, над которой работал магнат в момент своего убийства. Это был, конечно, только предлог, под которым Алекс хотел получить доступ к обстоятельствам создания картины.

Жена Цорна махнула на такие мелочи рукой, она пребывала в трауре, и ей было не до любительской мазни своего мужа. Картина на мольберте всё ещё находилась в башне музея, её только задвинули в дальний тёмный угол, чтобы она не мешала полицейским осматривать место убийства.

Пообщавшись с полицейскими, Алекс попросил в качестве семейного адвоката покойного разрешения ознакомиться с выводами полиции. В соответствии с протоколом осмотра тело убитого лежало на спине, ногами к входу в башню. В башню вела винтовая лестница, заканчивающаяся небольшим коридором – по этому коридору входили на смотровую площадку башни и по нему же возвращались обратно. Чтобы попасть на эту лестницу, нужно было пройти через несколько залов музея и открыть тяжёлую высокую дверь в углу музейной, а прежде монастырской библиотеки. Основу библиотеки составляло собрание старинных рукописей, начало которому положили средневековые монахи-бенедиктинцы. В этой части картин не было, а с книгами в летний сезон никто не работал. Покинув башню сразу после убийства, посетитель, по версии полиции, быстро вернулся в библиотеку, прошёл по залам музея и беспрепятственно покинул его. Но его хорошо запомнили охранники и кое-кто из художников-любителей. У него, действительно, была колоритная испанская внешность – черные длинные усы, сапоги и тёмно-зеленый костюм с жилетом канареечного цвета. Фамилия его была Карреро.

***

Всё вроде бы указывало на подозреваемого, все нити сходились к нему. И, тем не менее, что-то Алекса беспокоило, но он ничего определённого не мог сказать. Он забрал картину, которая была практически закончена, оставалось только внести несколько завершающих штрихов, и стал разглядывать пейзаж, изображённый художником в таких подробностях. Картина стояла в его гостиничном номере на подрамнике, и Алекс расхаживал возле неё, совершая круг за кругом по комнате и размышляя. Могли ли события сложиться по-иному, чем их представило следствие? Что могло подтолкнуть следствие к другой версии, вступающей в противоречие с официальной? Показания мадам Цорн, орудие убийства, свидетели – всё подтверждает изначальную и единственную версию. Но почему тогда предполагаемый убийца совершил своё преступление так явно и вызывающе? Хотел показать всему миру, что не боится наказания, что ему настолько важно отомстить и что ему наплевать на все предосторожности? Даже если так, то почему он отказывается признать свою вину?

Помимо непосредственного свидетеля – жены убитого, которая пребывала в трауре и по советам врачей никого не принимала, у этого преступления был ещё один свидетель. Немой и не привлекающий особого внимания. Вот эта картина. Что она могла рассказать о преступлении? Если она что-то могла, разумеется.

Не придумав ничего лучшего, Алекс отправился вместе с картиной в башню. Администрация музея захотела получить с него оплату дневной аренды, но у Алекса не было столь солидной суммы, и ему удалось договориться о том, что ему дадут возможность полюбоваться перед отъездом ещё раз на открывающиеся с башни окрестности острова, только на один час и не более. Нехотя, но ему всё-таки разрешили.

Алекс поднялся на башню, прислонил картину к стене и стал выбирать место, с которого рисующему мог открываться такой вид, который был изображён на картине. Наконец, ему удалось обнаружить подходящий ракурс. В проёме окна, противоположного к входу в башню. Именно с этого места художник мог видеть похожий фрагмент пейзажа. Значит, если художник смотрел в окно, он не мог в то же самое время видеть входящего. Однако и показания жены, и место на голове покойного, в которое попала пуля, указывали на то, что убитый во время выстрела повернулся в ту сторону, откуда прозвучал выстрел. «Допустим, что так, – соображал Алекс. – Мсье Цорна окликнули, и он повернулся в сторону пришедшего, то есть в сторону выхода из башни, и тогда его убили. Положение тела, кстати, тоже это подтверждает. Обернулся и получил пулю. Так-так».

Разрешённое время пребывания на башне подходило к завершению, и у Алекса опустились руки. «Ну что ж, взгляну последний раз на окружающую красоту, – рассудил Алекс, – а она действительно достойна всяческих похвал – и отправлюсь восвояси».

Он выглянул из окна, вдохнул морской воздух, смешанный с запахами цветов и пищи, приготовленной в ближайших жилищах, достал короткую подзорную трубу и… Что-то в этом пейзаже его не устроило. Он обернулся к картине, вгляделся в неё, и что же? – Так и есть. Картина не соответствовала пейзажу. Или пейзаж картине. Они не соответствовали друг другу в одной малости, на которую никто до Алекса не обратил внимания.

На картине был изображён вид, который открывался из окна, куда в данный момент смотрел Алекс: прямо простирались морские дали, слева были видны освещённые солнцем деревья с густыми зелёными кронами, а за ними извилистая дорога, по которой желающие могли добраться до пляжа у подножия скал, а справа хорошо просматривался скалистый участок, иначе говоря, склон, поднимающийся вверх и покрытый камнями и невысокими кустами. Так вот, на этом склоне явно не хватало одного камня или куста, который был на картине, а в реальности отсутствовал. Куда он мог подеваться?

Алекс в недоумении покинул башню и вернулся к выходу из музея. Он прошёл мимо приветливо помахавшего охранника и оказался на улице.

«Что-то с этим склоном не совсем в порядке, – решил Алекс. – Обследую-ка я его получше».

Он решил воспользоваться тропой, начинающейся от подножия башни, той тропой, по которой когда-то ходили монахи. Алекс забрался на склон, благо у него была с собой, помимо подзорной трубы, ещё и подходящая трость, с помощью которой он довольно ловко цеплялся за кусты. На том месте, где, судя по картине, на склоне должен быть камень или куст, Алекс не обнаружил ни того, ни другого. Зато обнаружил следы и вмятину, как будто здесь кто-то недавно топтался. Да, он не ошибся, это именно такое место, которое было видно с башни, и с которого башню тоже было прекрасно видно. Ну что ж… Алекс тщательно осмотрел всё вокруг этого места, каждую травинку-пылинку. Ползал на коленях и заглядывал под ближайшие кусты. И нашёл кое-что. В пяти-семи метрах от этого места, только чуть пониже, он обнаружил маленький кусочек металла. Ну да, это же гильза от пистолетной пули. Отсюда тоже кто-то стрелял. А если стреляли по башне? Нет, из пистолета на такое расстояние точный выстрел не совершить… И тем не менее, Алекс отряхнулся и отправился прямиком в полицию.