Для этого Сторджес, но уже в компании инспектора, отправился вновь в Рамсгейт и посетил местное управление полиции Соединённого Королевства. Там он изложил свои версии случившегося, показал кое-какие бумаги, под конец в разговор вмешался инспектор Сомс, и в результате было выдано разрешение на проведение следственных действий.
Из полиции Сторджес и инспектор Сомс вдвоём отправились прямиком к Ларсу Айнбиндеру. Им повезло – хозяин был дома, хотя и собирался куда-то отлучиться.
– Добрый день, сэр! Позволите войти? Мы с моим другом – инспектором Найджелом Сомсом – постараемся вас ненадолго отвлечь от ваших дел.
– К вашим услугам, господа! – Ларс пропустил гостей в дом и прикрыл за ними входную дверь.
– Если вы помните, я как-то заезжал к вам, и мы беседовали о господине Реджинальде Драйдене. Вы ещё говорили, что встретились с ним впервые в том самом поезде и никакие обстоятельства ни до, ни после рокового происшествия вас с этим господином не связывали…
– Господа, давайте присядем. Позволите мне предложить вам по стаканчику виски или доброго французского вина? Да, я припоминаю ваш визит ко мне. Но… кажется, я вам всё тогда рассказал…
– Уверен, что не всё. Если говорить коротко, то есть свидетельства – и свидетельства неоспоримые – того, что вы являетесь соучастником преступления…
Датчанин сразу же попытался запротестовать, но гостям удалось, погасив несколько бурных выражений с его стороны, уговорить Ларса встретиться с Драйденом. А за это инспектор обещал Ларсу всячески поспособствовать в смягчении наказания за его проступки.
Встреча должна была состояться один на один в уединённом месте, и в разговоре Ларс должен был произнести слова, которые ему продиктовали незваные гости.
***
Встреча произошла на одной из дальних аллей местного парка, там, где этот парк уже переходил в небольшой лес. Драйден согласился на встречу с Ларсом неохотно и не сразу, а только после некоторых уговоров. И, когда он появился в условленном месте, его лицо выражало плохо скрываемое неудовлетворение.
– Зачем вы меня вызвали? Мы, кажется, договорились, что больше никаких контактов между нами быть не должно! Вы получили оговорённую сумму сполна, чего вам ещё нужно?..
– Подождите шуметь, давайте отойдём ещё вот к этим кустам, здесь мы будем не на виду… И, прошу вас, говорите тише.
– Не хватайте меня, говорите тише сами, мне-то нет нужды в этом разговоре.
– А мне есть! И очень большая нужда. Реджинальд, или как вас там… Ко мне приезжали родственники этого самого Винтера. Мне нужно уехать, иначе они от меня не отстанут. Они на всё способны, они пойдут в полицию. Мне нужно ещё столько же денег, чтобы скрыться на континенте. И оплатите мой переезд, это же я из-за вас попал в такой переплёт…
– Я знал, что вы от меня не отстанете!.. Хорошо, у меня с собой есть деньги, подождите… – и Драйден сунул руку в карман.
Ларс обернулся по сторонам, и в этот самый момент в руке Драйдена сверкнуло лезвие. Он ударил Айнбиндера в бок, и тот начал оседать на землю. Но Драйден почуял неладное и взглянул ещё раз на кинжал, прежде чем отбросить его в сторону. В эту секунду его схватили за руки двое выскочивших из кустов полицейских, а неизвестно откуда взявшийся инспектор отобрал у него оружие.
– С вами всё в порядке? – спросил инспектор Айнбиндера.
– Хорошие у вас бронежилеты, – усмехнулся тот, поднимаясь на ноги. – Но синяк точно останется. С какой же силою он меня ударил! Будто хотел проткнуть насквозь…
– Вы ничего не докажете! – вдруг вскричал Драйден. Но, услышав, как защёлкнулись наручники, опустил голову и послушно поплёлся к полицейской машине.
***
Сторджесу всё-таки удалось доказать его вину. Каким образом – следует из показаний Алекса в суде. Вот они:
«Первое впечатление, которое у меня сложилось от знакомства с господами Винтером, Айнбиндером и Драйденом, – это то впечатление, которое они и хотели произвести. Никто из них не уклонялся от участия в разговоре, не выходил из игры. Поэтому Айнбиндер выглядел как вспыльчивый, упрямый честолюбец, Винтер как защитник поруганной чести, а Драйден как тот, кто на эту честь покушался. Классическое сочетание этих черт и соответствующее им распределение ролей на сцене, а также простое любопытство заставили меня стать свидетелем последовавшего за первой встречей поединка.
Я театрал, и мне интересно наблюдать за действием, даже если оно только претендует на то, чтобы быть настоящим. И, как театрал, я зафиксировал только то, что господин Айнбиндер слегка переигрывал, стремясь любой ценой завершить спор дуэлью.
И сам поединок (тут я не специалист, должен предупредить) не вызвал у меня каких-то сомнений и подозрений до того момента, когда он так внезапно и трагически завершился. Не в том дело, как повели себя участники в этот момент, их поведение можно считать почти безукоризненным. Но вот незадача: ранение мне показалось не таким уж значительным, а вызванное им кровотечение было очень серьёзным. Дело в том, что нанесённая рана не могла вызвать столько крови, так как укол пришёлся в мышцу, а не в артерию. Я вспомнил об этом обстоятельстве позже, когда увидел, что следы крови на дорожке у выхода из фехтовального зала исчезли. Наверное, подумал я, от этих следов избавились, так как не хотели, чтобы кто-то эти следы исследовал.
Но всё бы это забылось благополучно, если бы сэр Винтер выжил. Но он скончался, причём в то самое время, когда рядом с ним находился господин Драйден. Зачем Драйдену было убивать Винтера, если тот публично извинился и причина ссоры к тому моменту была исчерпана? И от чего тогда умер Винтер, если рана, нанесённая ему, была несмертельной?
За ответом на этот вопрос я и отправился сначала к Айнбиндеру, а затем к Драйдену. И я всё-таки получил этот ответ. Я попытался разузнать про прошлое господина Винтера у господина Айнбиндера, и тот уверил меня, что с Драйденом до встречи в поезде знаком не был, но был знаком с Винтером, который приехал в Рамсгейт к родственнику или к родственникам, сам не будучи родом из этих мест. Дальше я побывал у Драйдена, и тут меня заинтересовали несколько моментов, связанных с его поведением. Во-первых, я заметил, что хозяин чем-то взвинчен, хоть и старается скрыть это, и явно не в своей тарелке. Он не помнил, какая фигура у него возведена над фонтаном. Он ссылался на то, что любит жить в городе, а не в деревне, и разрывается между своими домами, хотя люди, показавшие мне дорогу до его дома, уверяли меня что он изрядный домосед. Но главное даже не это. Я заметил, что Драйден недостаточно хорошо видит, хотя при мне раньше очков не носил, даже во время поединка ими не пользовался. При этом у него на переносице во время моего визита я различил характерный след, который бывает от ношения очков.
Такой же точно след был на переносице у Винтера, который очки как раз носил!
И тут меня осенила догадка, что, возможно, в ту роковую ночь в госпитале скончался не бедный господин Винтер, а бедный господин Драйден. Как такое могло произойти? Например, Винтер мог напасть на Драйдена, когда они были одни, и нанести ему удар кинжалом в то же место, в которое получил укол Винтер, но на этот раз уже удар смертельный. После чего Винтер поменялся с Драйденом одеждой, наклеил ему свой парик, нацепил ему очки и выдал Драйдена за себя, Винтера. Это объясняет и все странности в последующем поведении лже-Драйдена, и скоропостижную кончину лже-Винтера.
Догадка поначалу показалась мне фантастической. Ведь тогда и Драйден без очков и парика, и Винтер без очков и парика должны выглядеть абсолютно идентично! Возможно ли такое? А главное, мотив – зачем понадобилась такая перестановка? Ответы на эти вопросы мне, разумеется, не могли дать оставшиеся в живых участники драмы. Требовалось расширить область поисков и вывести на сцену новых персонажей, до того скрытых от публики.
Я разыскал в архивах всё, что хоть как-то касалось прошлого господина Драйдена. Я должен был найти свидетелей, которые, помимо Ларса Айнбиндера, знали Барта Винтера и могли рассказать о нём. Я выяснил адреса и связался с теми людьми, которые приезжали на похороны Винтера и оставили записку Драйдену. Зачем Драйдену было отдавать эту записку мне? Это оплошность? Не совсем. Думаю, Драйден хотел убедить меня в том, что у Винтера есть прошлое, весьма далёкое от места действия последних событий. Но это оказалось не так.
