Приближается крадущейся походкой, зазывно улыбается, трясет плечами как в цыганочке. Не особо завлекательно. Я молча ее разглядываю. Охотница на богатых, престарелых папиков, а раз папиков тут нет, то сойдет любой мужик, то есть я. Спутник сразу побоку. Парень держится скромно. Очевидно, что привык быть на вторых ролях. Пресловутая оплата драгоценному камню. Или пьедестал.

– А говорили, что муж у Венди никакой, – без прелюдий начинает девица и протягивает руку для поцелуя. – А тут такое роскошество. Или ты не муж?

– Никакой и есть, – я отступаю. Девицы подобного толка меня не вдохновляют. Да и Венди не хочется огорчать. Она хозяйка, дала мне приют, я гость.

– Адриана, – с пафосом называет свое имя девица, пытаясь дотронуться до меня. – Для близких Ада.

– Только ада мне и не хватало, – фыркаю я. – А этого как зовут?

– Кого? А Фомчика? Его зовут Фомчик.

– Рад знакомству, – подхожу к парню и жму руку. Вовремя вспоминаю, что я здесь за Леху Климова. – Алексей.

– Дима. Фомин, – парень хлопает глазами и я запоздало понимаю, что он может знать в лицо Климова. Что там говорила Венди? Собиралась замуж за Димку, но поймала на измене? Тогда и Ада, теоретически, должна знать Климова. А практически? Венди могла пожелать не светить нового жениха, чтобы не наступить еще раз на те же грабли.

– Не узнал, извини, братан, – исправляю ситуацию, предупредительно толкая Диму в плечо, чтобы не болтал лишнего. – Ты Фомчиком у нас стал.

– Я тоже тебя не сразу узнал, – понятливо отвечает Дима. – Год не виделись. Накачался как Арнольд, который Шварц. Ты вроде хотел в отпуск к морю на новый год.

– Хотел. Но решил провести праздник в теплом дружеском кругу.

Мы вновь усаживаемся за стол. Наталья на этот раз не утруждает себя гостеприимством, кладет на стол лишь начатую коробку конфет. Я собственнически обнимаю Венди за плечи, пресекая попытки Ады заигрывать со мной. Ада недовольно щурится. Соперницей Венди она явно не считает. Хотя по возрасту могла бы и в матери ей сгодиться.

Можно не сомневаться, будет ловить моменты, чтобы прилипнуть. Не смущает ее, что старше меня лет на семь, не меньше. Сосунок Дима, похоже, сдался ей без боя. Я выразительно смотрю на Котю, перевожу взгляд на Диму. Котя понимает правильно, наклоняется к парню.

– Лишнее слово и ты покойник.

– Я могила, – заверяет Дима и бледнеет. Испугался собственных слов. – Мы ненадолго.

– Фомчик, – одергивает парня Ада. – Не выдумывай. Будем дышать природой, пока не надоест.

– Природе уже надоело, что ты ей дышишь, – откровенно хамит Наталья.

– Вы как хотите, а мы спать, – я тяну за собой Венди. – С Новым годом.

Веду Венди в ее комнату, вернее, она меня ведет. В доме деда ей отведены шикарные апартаменты. Три комнаты. Спальня, что-то типа гостиной и кабинетик, который больше походит на магазин игрушек. В углу сидит медведь со Венди ростом, на полках книжного шкафа стоят куклы всех мастей, в кресле устроились еще два медведя.

На столе горой навалены фломастеры известной марки, штук сто, и скетчбуки. Я хмыкаю, а Венди сжимает губы. Самолюбивая девчонка, а я, получается, вторгся в святая святых. Увидел, как девушка с пистолетом проводит свободное время. Рисует медведей с натуры? Или пейзажи, вид из окна?

– Это не мои игрушки, остались от прежних хозяев.

– Медведь зачетный, – я не тыкаю Венди носом в бирюзовую косынку на шее медведя. По краю вышито – доченьке Стелле.

Нелогично, но мне жаль Венди, оказавшуюся в этой неловкой ситуации. Не по своей вине оказалась, только кого это волнует. Я изо всех сил стараюсь не демонстрировать жалости, чтобы не усугублять неловкость. Венди врет, не желая моего сочувствия, но именно его и вызывает. Ловлю себя на желании защитить ее от Ады. От Коти, что ли, заразился?

– Я не стала выбрасывать игрушки, – пытается выпутаться Венди. – Возни много, толку никакого.

– Зачем выбрасывать, – сразу же соглашаюсь я. – В машинки, например, можно до пенсии играть. Можно я тоже поиграю? Исключительно после работы. Дело не пострадает.

– Играй. Не мое же, – отворачивается Венди.

Глупо скрывать. Это игрушки Венди. И дом тоже. Все это враки, что дед купил дом по случаю у кого-то и не знает хозяйских тайн. Если и купил, то для родителей Венди. Где они? Умерли? И мачеха явилась не просто так, а за своей долей от дома? Суть поисков частично проясняется. Нужны подтверждения, что дом записан на Венди? Скорей всего.

– Ты спишь в гостиной, – Венди тычет пальцем в диван.

– Как скажешь. Я могу уйти в комнату, где ночевал вчера. После того, как гости улягутся.

– Нет. Ада захочет скрасить твое одиночество.

– Ты ревнуешь? – я улыбаюсь, уверенный, что Венди кинется отрицать. Специально подначиваю.

– Еще чего. Не воображай себе лишнего. Просто не хочу скандалить. Она раскричится на весь дом о своей победе. Всех разбудит.

– Давай я уеду. Никаких тебе проблем.

– Есть куда? Ты же в розыске.

– Сниму дом в соседней деревне на несколько дней. Вернусь, когда Ада с Фомчиком уедут.

– Не стоят они таких хлопот.

– Фомчик твой бывший?

– Нет.

– Венди, я не вчера родился.

– Он знает, что ты не Алексей, – сдается Венди. – Может позвонить брату. Они сводные. Хотя Алексей же тебя сюда направил. А, ерунда все.

– Не позвонит, – я бросаю под кресло телефон. – Вряд ли он помнит на память номер брата.

– Украл, – ахает Венди. – Когда?

– Позаимствовал на время.

– С тобой опасно связываться.

– Пока мы в одной лодке, в одном доме, ты ничем не рискуешь. Но дело завершится гораздо быстрее и в твою пользу, если ты посвятишь меня в детали.

Венди вздыхает, а я неожиданно обнимаю ее. Прижимаю к себе, не обращая внимания на кулачки, которыми она упирается мне в грудь. Сам удивляюсь своему порыву, но, как обычно, сработала чуйка. Спасаешься, потом оцениваешь. Мы не закрыли двери в апартаменты на ключ и сейчас на пороге нарисовалась Ада.

Я не оборачиваюсь, достаточно приторного запаха духов. Можно передвигаться бесшумно, на цыпочках, только какой в этом смысл, если от тебя несет как от парфюмерной лавки. Венди порывисто обнимает меня за шею, чтобы позлить мачеху. И добивается нужного эффекта.

– Голубки прямо, – раздраженно бросает Ада. – Открой мою спальню. Могла бы и догадаться, что у меня нет ключей. Зачем все позапирала?

– Не твое дело, заперла, значит, было нужно, – Венди с вызовом смотрит на меня. – Сейчас открою.

Я умею расшифровывать чужие взгляды, целую Венди в теплые, сладкие после торта, губы. Сначала легко касаясь, потом с напором. Мелькает мысль, что могу вспомнить на вкус девушку, если был с ней близок. Но телесная память не отзывается. Любовниками мы со Венди не были. Жаль, что не были, многое бы объяснилось.

Подхватываю медведя и усаживаюсь с ним в обнимку на диван в гостиной Венди. Тайники часто делают в игрушках, но этот чист. Не видел раньше таких огромных, на заказ, наверно, изготовили. Порадовали дочку. А потом кто-то кому-то перешел дорогу и маленькая избалованная девочка лишилась своего уютного мирка.

Так начинаются все сказки. Жили ладно и складно, да не всем это нравилось. Не стало лада. А я вот зачастую на стороне тех, кому чужое хорошо поперек горла. Но и тем, кто хочет отомстить, я тоже помогаю. Завтра придется с нечаянным братцем потолковать. Мамы дружили, детки вместе играли и что дальше?

– Вот, – Венди приносит постельное белье. – Диван в твоем распоряжении.

– Лучше, наверно, в твоей спальне лечь, на полу.

– Нет, – ответ слишком поспешный.

– Сомневаешься в моей выдержке?

– В своей сомневаюсь. Прибью еще спросонья.

– Зато Вальтера ревновать не станешь. Он предпочтет со мной ночевать.

– Ладно. Надувной матрас есть.

Мы толкаем друг друга, я шутливо, Венди всерьез. Лупит меня подушкой. Предал ее Фомчик, а достается мне. Так всегда и бывает. Отвечают по счетам не должники, отвечают те, кто рядом. Сопливый пацан в школе дергал девочку за косички и портил тетрадки, но виноват муж. Ему приходится отдуваться за сопливого пацана, терпеть придирки. Сейчас мне приходится отдуваться за всех.