Я-то знала, что отец – маг вне категорий, но он не демонстрировал свой уровень прилюдно, не лез на рожон и будто бы вообще отошёл от дел. По крайней мере, так казалось со стороны. Ну а те, кто точно знают ранг аристократов из золотой сотни, тоже молчали.

– Ты боишься, что она считает Хаос? – прямо спросила я. Теперь уже не было смысла в притворстве – после того, как я несколько раз при отце проявила Хаос.

– И это в том числе… тебе придётся снять амулет, – отец кивнул на мою грудь, где рядом с иномирным артефактом была закреплена брошь, подаренная Максимилианом, – снимать её я так и не решилась, носила круглосуточно.

– Это проблема? Для тебя? – я нахмурилась. – Будет откат от клятвы?

– Нет, с этим всё в порядке, не волнуйся, – отец задумчиво покрутил кольцо на пальце и вдруг резко выдохнул, будто принял какое-то решение. – После возвращения, когда пройдёшь арку и возможное сканирование воспоминаний, мы поговорим. Обо всём поговорим, Ярина. Я расскажу всё.

– Почему не сейчас?

– Рано. Пройди арку, а там видно будет, – отец открыл дверь взмахом руки и указал мне на выход. – Выезжаем завтра утром. Если есть незавершённые дела, разберись с ними до отъезда.

Я кивнула и побрела в свою комнату. Тело чесалось, стоявшая колом одежда раздражала – хотелось стянуть с себя эти лохмотья и тереть кожу докрасна, смыть с себя всё, что случилось на полигоне.

Отец ничего не сказал о моём присутствии на слушании по поводу смерти членов комиссии по надзору, но я поняла, что Ахашши придётся пройти проверку – это ведь он покусал и отравил лазутчиков. Ну и, конечно, надо будет-таки зафиксировать смену хозяина.

К моему появлению в комнате горячая ванна уже была наполнена, на столике стоял накрытый крышкой поднос с обедом, но Ириды нигде не было – она всегда будто чувствовала, когда я хочу побыть одна. Пока я отмокала и одевалась в чистую одежду, думала только о том, как от души наемся и растянусь на кровати.

Но у отца на этот счёт было другое мнение. Целитель встретил меня на выходе из ванной, заставил раздеться и осмотрел с такой педантичностью, будто я вот-вот умру. Лечебные мази заняли половину столешницы комода, а рекомендации по питанию заставили меня скрипнуть зубами.

Вот уж нет! От жареного бекона и яичницы я ни за что не откажусь. Пусть сам хлебает постную кашу.

Выпроводив лекаря из комнаты, я принялась за обед. Пришлось снять ментальную стену, чтобы обсудить с Ахашши некоторые моменты. Оказалось, мой хамелеон скучал. Ему было не с кем общаться, он тосковал и грустил. Ага. Я сразу поверила, прониклась и умилилась.

Хаш казался полезным, но доверия к нему больше не было. Как только я спросила, не знает ли он, где может скрываться его бывшая хозяйка Людмила Свиридова и кто за ней стоит, хамелеон резко вспомнил, что пропустил обязательную прогулку.

Я проводила задумчивым взглядом Ахашши и набрала Макса. Мы должны были встретиться с ним в ближайшее время, но разлом спутал все планы.

А ещё меня пугало то, с какой активностью стали приходить брачные предложения. И ладно Наумов, он хотя бы честно сказал, что хочет защитить. Зачем его друг Семён Аристов в это ввязался? Или он тоже желает отдать долг жизни таким странным способом?

С Кир-Ахшаром всё понятно – он не скрывает своих намерений и хочет получить меня в своё пользование со всеми вытекающими. Будет учить подчинять Хаос или заставит убивать, чтобы моя душа окончательно почернела. Я ведь для Кира всего лишь местная малолетняя девица, которая ничего в жизни не понимает. Наверняка он думает, что сможет вырастить из меня удобную спутницу для его кровавых походов по миру.

Тарас же явно заинтересовался мной после разлома. Если сложить его страсть к убийствам, адреналиновую зависимость и кровожадность – получается взрывной коктейль из тех качеств, которые я не хотела бы видеть в будущем супруге. Но он княжич, а я графская дочка. Никто не поймёт, если мы откажем Чебуковым.

– Ma chérie, я рад, что ты нашла время для старого друга, – раздалось в трубке. – Чем порадуешь?

– Завтра утром я еду в столицу, – «порадовала» я его. – Если не передумал со мной встретиться, то это возможно только сегодня.

– Да, я в курсе. Так жаль, что тебе пришлось пройти через такое испытание, – сказал Максимилиан трагическим тоном.

– Ничего страшного не случилось, я в полном порядке, – соврала я, не желая делиться с Максом своими опасениями.

– Ты понимаешь, что после такой выходки будешь постоянно находиться под прицелом прессы и взора влиятельных людей, ma chérie? – после недолгого молчания спросил Макс. И могу поспорить, он уже принял решение насчёт меня. – Если на ваших землях откроется спонтанный разлом или ты подвернёшь ногу в ванной – это привлечёт одинаковое внимание.

– Неужели я стала для тебя бесполезной, Макс? – спросила я жалобно. Если я права – он начнёт новую игру, в которой я могу оказаться не на той стороне. – Ты спишешь меня, только потому что мне не повезло оказаться на школьном полигоне во время открытия разлома?

– Ты могла не подставляться так глупо, – осуждающе сказал он. В его тоне сквозило недовольство, даже не так… это была злость. Злость на меня.

– Могла, – я убрала жалостливые нотки и жёстко продолжила. – Но тогда я бы сдохла там вместе с остальными детишками, наблюдателями из военного корпуса и героем Империи. Так было бы лучше?

– Ты преувеличиваешь. Вас бы вытащили.

Он снова сменил тон. Эта игра интонациями утомляла меня больше всего. Максимилиан отрёкся от рода Дюсолье, но генетическую память поколений не отбросить в сторону одним лишь желанием. Как бы Макс ни старался, поколения предков за его спиной пестовали дар управления Голосом. Каждый разговор с Максом был игрой, каждая фраза, каждое слово – всё должно подчиняться той мелодии, которая играет в его голове.

– Тебя там не было. И ты не видел то, что видела я, – теперь я говорила устало, искренно, с некоторым надрывом. – Мы бы не дожили до того момента. Молнии запечатали полигон. Защитный купол стал ловушкой.

– Я видел отчёты. Это и вправду была ловушка, – вот теперь Максимилиан был доволен. Наигравшись модуляциями, он перешёл к деловому разговору. – Но я не знаю, ставили её на тебя или кого-то, кто был там. Князь Дорофеев взламывал щит, а Чебуков страховал. Вас проверяли.

– Это как-то связано с тем, что на чемпионат отбирают всех школьников старше четырнадцати? – получив одобрение и разрешение, я тоже перешла на деловой тон.

– Ты догадлива, ma chérie, – сказал Максимилиан уже совершенно обычным тоном. – Намечается кое-что масштабное. Империи нужна свежая кровь.

– Если бы я не вмешалась, мы бы не выжили, Макс. Я не шучу.

– Через четыре часа тебе нестерпимо захочется подышать свежим воздухом рядом с тем местом, где ты словила выброс, – сказал вдруг Макс. – Помнишь такое?

– Да…

– Я буду ждать тебя там. До встречи, ma chérie.

Фух… я выдохнула и потёрла лоб. Каждый раз после разговора с Максимилианом мне казалось, что я прошла через круг испытаний. Тренировать волю было тяжелее всего, но именно она помогала мне выжить. Пока что никому не удавалось вывести меня из себя и поколебать её. Никому, кроме Макса, ну и, может быть, Кир-Ахшара.

Кстати, о последнем. Я же и ему назначала встречу. Я посмотрела календарь и выругалась – сегодня через четыре часа я должна была встретиться с Киром в уютном ресторанчике на окраине Тугольска. Разорваться мне что ли? Отменить Кира – он может оскорбится; отменить Макса – тут вообще не представляю, что будет.

Я ходила кругами по комнате и думала. Перенести встречу с Киром можно на другой день, например, после возвращения из столицы. Но нервировать его без причины тоже не хотелось – мало ли как он отреагирует на такое предложение.

«К сожалению, я не смогу прибыть в назначенное время, – набрала я сообщение. Затем стёрла его. Несколько раз начинала печатать, стирала, а потом вернула первый вариант. – Можем ли мы перенести встречу на другой день?».