— Детка?

Кэрран сидел рядом со мной. Он разорвал на себе одежду во время своего драматического превращения, но где-то раздобыл шорты, хотя все остальное оставалось голым. Его волосы рассыпались по плечам светлой гривой.

Я повернула голову и посмотрела на него. Сказать, что Кэрран тренировался, все равно, что сказать, что марафонец время от времени бегает. Его тело представляло собой сплав силы и гибкости, которые трансформировались во взрывную мощь. У него был грубый, дикий характер, который притягивал меня к нему, как железо к магниту. Я отлично знала это тело. И прямо сейчас оно было больше. Выше ростом, с более широкими плечами, четкими очертаниями, душераздирающими пропорциями, со стальными крепкими мышцами. Он был совершенен.

Ни один человек не был совершенен.

Похоже, он уже какое-то время совершенен. Забавно, что я не замечала этого раньше. Наверное, потому, что любила его. Для меня он всегда был идеальным, со всеми своими недостатками. Я отвернулась, чтобы посмотреть на небо.

Мускулистая рука закрыла мне вид на облака. Он предлагал мне ударить его по руке.

Я убрала его руку с обзора и стала изучать облака.

— Все не так уж плохо, — сказал он.

— Скольких богов-животных ты съел, кроме тигра в замке моего отца и Моккуса там, сзади?

— Четверых.

М-да. Именно так я и думала.

— Забавно, что это точное количество твоих охотничьих вылазок.

Он ничего не ответил.

И тетя поощряла его. Неудивительно, поскольку он ей никогда не нравился. Предательство задело.

Он протянул руку, чтобы коснуться моего плеча. Я увернулась.

— Кейт…

— Ты бог. Ты больше не человек. Твои мысли и твое поведение больше не принадлежат тебе. Из-за всего, что творила моя облажавшаяся семья, они всегда избегали божественности, как огня. А ты, ты прыгнул в этот огонь. Ты потерял свою человечность, Кэрран. Ты больше не контролируешь себя. Тобой управляет вера людей, которые молятся тебе. Что произойдет, когда магическая волна закончится? Что, если ты исчезнешь?

Он открыл рот.

Я села.

— Я просто хочу знать, почему? Конлана и меня тебе было недостаточно? Чего ты хотел?

— Силы, — сказал он.

— Я думала, ты любишь нас.

— Я люблю вас больше всего на свете.

— Я понимаю, если бы меня было недостаточно. Это треш, но я понимаю. Но у тебя есть ответственность перед сыном. Как ты мог?

Я не смотрела на него.

— Почему Белая колдунья? — спросил он.

— Что?

— Зачем тебе нужна Белая колдунья?

А. Лучшая защита — это нападение.

— Она нужна ведьмам и мне для ритуала, который ослабит отца и погрузит его в кому. Чтобы это сработало, нам нужен кто-то, кто направит коллективную силу пифий. Я не могу быть этим человеком. Моя сила слишком иная, но она может.

— А что произойдет, если ритуал провалится?

— Кто настучал?

Он вздохнул.

— Никто. Я видел это в твоих глазах, когда мы сражались с отцом. Как насчет твоей ответственности как жены и матери? Как насчет этого?

— А что насчет этого?

— Ты убьешь себя. Или ты убьешь его, и это убьет тебя. В любом случае, ты бросишь меня и сына. Думаешь, Конлана будет волновать, что ты пожертвовала собой? Это утешит его, когда он будет плакать из-за того, что тебя нет рядом?

— Он будет жив, чтобы плакать. Ты будешь жив. Это все, что меня волнует. Мы с отцом связаны. Пока жив один из нас, жив и другой. Ты думаешь, я хочу этого? — Я повернулась к нему. — Я бы сделала что угодно, лишь бы было еще немного времени. Десять лет. Пять. Год. Любое время, чтобы быть с вами обоими, но он приближается. Он уже пытался убить Конлана. Единственный способ обезопасить его — убрать отца из уравнения.

— Роланд будет не единственным врагом, который будет у Конлана.

— Да, но прямо сейчас он хуже всех. Я не хочу этого делать, Кэрран. Я не жду этого с нетерпением. Но если мне придется умереть, чтобы наш сын мог жить, чтобы моего отца остановили, тогда я убью этого сукина сына, даже если я тоже умру.

— Я понял, — сказал он сухим голосом.

— Если мне придется это сделать, не пытайся меня остановить.

Он взял меня за руку. Я позволила ему.

— Я не буду тебя останавливать, — сказал он. — Это твоя жизнь. Это твой выбор, что тебе с ней делать. Я пытался остановить тебя в прошлом, но это никогда не срабатывало. Это бессмысленно. Ты будешь делать то, что решила.

Я ожидала сражения. Это было слишком просто.

Он одарил меня взглядом Царя Зверей.

— Но если я соглашусь на это, тебе придется смириться с тем, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедиться, что дело не зайдет так далеко.

— Включая превращение в бога.

— Включая это. Мне нужно было обновление. Это был единственный способ получить его.

— Но ты — не ты, Кэрран.

Он ухмыльнулся, показав мне зубы.

— Все еще я.

— Чушь собачья. Ты видел лицо Барабаса? Что произойдет, когда оборотни начинают тебе поклоняться?

— У них не будет шанса. Так или иначе, всему приходит конец. — Он сказал это с ужасающей окончательностью.

Пути назад от божественности не было. Это было смертельно. Это будет разъедать его, медленно, но верно, постепенно меняя его, пока мужчина, которого я любила, не исчезнет. Он знал это и все равно пошел на это.

Он сделал это ради меня. Он отказался от свободной воли, чтобы я выжила. Ох, Кэрран.

Если мы каким-то образом выживем, я останусь с ним навсегда, живя ради проблесков моего прежнего Кэррана в боге.

— Что произойдет, когда технология будет в зените?

— Ничего не случится. Эрра оценивала мою божественность. Ее еще недостаточно, чтобы сделать меня богом. Со мной все будет в порядке.

Он притянул меня к себе, обнял и вдохнул мой аромат.

— Я никогда тебя не отпущу.

Я уткнулась лицом в изгиб его шеи.

— Придется.

— Нет. — Он поцеловал мои волосы. — Ты и я, Кейт. Мы навсегда. Конлан вырастет и пойдет своим путем, а мы с тобой все еще будем вместе, ссорясь из-за того, кто кого спасет.

Он обнимал меня, пока я тихо плакала у него на плече и желала всем, что у меня было, жизни, которой у меня не будет. Что хорошего в бессмертии, если люди, которых ты любишь, не могут быть рядом с тобой?

Впервые в жизни я пожалела, что вернулась магия.

Наконец, я успокоилась. Слез хватило всего на пару минут, но мне показалось, что прошла вечность.

— Нам придется рассказать Конклаву, — сказала я.

Кэрран поморщился.

— Да. Им это не понравится. Они приняли бы огненного мага, но дракон — это не то, с чем они могут справиться.

Я знала это. Лютер однажды дал мне разъяснение. Мы жили в эпоху хаоса, никогда не зная, одержат ли верх магия или технология, и что они нам преподнесут. Человеческий разум не был создан для того, чтобы справляться с постоянной неопределенностью. Вместо этого он стремился найти порядок и последовательность, некую закономерность, своего рода логическое уравнение, где за конкретным событием всегда следовало определенное следствие. Вода испарялась при нагревании до точки кипения. Солнце всходило на востоке и садилось на западе. Все магические волны, в конце концов, пошли на убыль. Нам удалось выделить правила из хаоса. Эти основные убеждения поддерживали наш рассудок, и мы защищали их любой ценой, в противном случае дом логики, построенный на этих основаниях, разваливался бы, и мы бы скатывались в безумие.

«Старшее существо не может проявиться, если нет вспышки» — основной постулат. Дракон был подавляющим существом, существом такой силы и опустошения, что ничто в нашем арсенале не могло сравниться с ним. Это было похоже на столкновение с метеоритом. Теоретически мы знали, что горящий космический камень может упасть с неба в любой момент и убить нас, но мы отказались зацикливаться на этой возможности. Мысль о том, что дракон может проявиться в любой момент и напасть на город, а защиты от него нет, была настолько пугающей, что наш мозг нажимал на тормоз, отвергая такую возможность. И этот дракон не просто проявлялся. Он был умен и хитер. У него была армия, и он хотел вторгнуться. Нам понадобились бы неопровержимые доказательства, чтобы вытащить коллективный разум Конклава из песка.