- Хотите подстраховаться! – усмехнулся Мещеряков. – Карл Оттович, а не принять ли и нам участие в этой встрече?

- Но господа, если итальянцы увидят вас, то мне, скорее всего, не удастся спровоцировать их на нападение, - запаниковал я.

- Вот что вы задумали! Но тогда устройте так, чтобы они нас не видели.

Вот навязались на мою голову! Хотя может быть это и хорошо. Спрятать начальство за ширмой и пусть слушают и даже подсматривают.

- Хорошо! – сказал я. - Но тогда нам нужно всё подготовить.

- Ну, так идите и готовьтесь, - махнул рукой Мещеряков.

- Артемий Николаевич, Степан Ильич пойдёмте со мной, поможете подготовиться к встрече.

Гурьев и Евтюхов, дождавшись разрешительного начальственного кивка, встали и пошли за мной. Уже в дверях я вспомнил про пакеты, что я приготовил для Мещерякова. Попросив полицейских подождать меня в коридоре, я обернулся к Мещерякову.

- Ваше превосходительство, я тут написал для вас три письма. Вот возьмите.

Прошёл к столу и положил все три пакета перед Мещеряковым. Не дожидаясь, когда тот возьмёт письма, вышел из кабинета.

Памятная доска. ЯК-28 на котором обучались первые курсанты училища. Г. Барнаул.

Глава 11

В коридоре сказал поджидающим меня Гурьеву с Евтюховым:

- Пойдёмте господа, покажу вам, где мы будем встречаться с итальянцами.

Зайдя в зал будущего театра «Варьете» застал там заканчивающих со сценой строителей и Сару-Серафиму, которая на пару с Моней-Эммануэлем присматривала за ними. Пришлось представлять своих спутников Саре. После взаимного раскланивания, я отвел Сару чуть в сторону и сообщил, что хочу завтра в два часа встретиться здесь с иностранцами. Попросил её закончить со всякими работами в зале до двенадцати часов, купить хорошего вина и лёгких закусок, а для полицейского начальства прихватить ещё и бутылку коньяка. Выдал на всё это деньги. Потом вернулся к любопытно озирающимся полицейским.

- Артемий Николаевич, завтра к двум часам вы проводите итальянцев сюда и представите им меня. А вы, Степан Ильич, покажете дорогу своему начальству. И не удивляйтесь моему внешнему виду. Я буду загримирован. Я также порошу вас разместится за соседними столами с разных сторон от меня и быть настороже.

- Сдаётся мне, господин Забродин, что вы и впрямь опасаетесь за свою жизнь, – без усмешки заметил Евтюхов. – Я грешным делом думал, что вы просто набиваете себе цену.

- Скажем так: я слегка «попугиваюсь», но надеюсь, что в вашем присутствии они на это не решатся, но ничего не исключаю.

Распрощавшись с полицейскими, я направился домой к ожидающим меня парням. Архипка доложил о результатах слежки за людьми Шаркунова. Ничего нового слежка не выявила.

- Ладно, парни! Слежку за этими утырками прекращаем. Завтра нам с вами предстоит важное дело. Я буду встречаться с итальянцами, а вы меня будете подстраховывать.

Дальше я изложил план, по которому им предстоит действовать. Подготовку помещения к встрече отложили на завтрашнее утро.

Но следующим утром по дороге к будущему театру «Варьете» нас перехватил уже привычный посланник - Горлов Игнат Степанович, собственной персоной и опять по мою душу. Ага! - злорадно подумал я, - видимо большой полицейский начальник прочитал мои письма, и содержание их ему не понравилась, поскольку нужно было как-то реагировать. Плюнуть и забыть он уже не мог, но доносить информацию до царских ушей тоже опасался. Вот и послал за мной городового, чтобы я ему прояснил некоторые моменты, касательно высочайших особ.

- Хорошо, Игнат Степанович! – сказал я подпрыгивающему от усердия городовому. – Пойдёмте! Но сначала на пару минут заглянем в одно место. Это как раз по пути.

Горлов нехотя согласился, и мы зашли в здание бывшего склада, а ныне зрительного зала будущего театра. Я быстренько рассказал парням, что нужно сделать, назначил ответственным за проведение работ Архипку и отправился вместе с Горловым в полицейскую управу.

Встретил меня господин Мещеряков хмуро и неприветливо. Он был в кабинете один и, отослав городового взмахом руки, вперил в меня мрачноватый взгляд, который, впрочем, меня не смутил.

- Что это? – бросил он на стол распечатанные конверты.

Я спокойно прошёл к столу, нагло сел напротив и произнес, кивнув на конверты:

- Это ваш шанс заслужить доверие самого императора и подняться повыше по служебной лестнице или наоборот.

- Кажется, молодой человек вы не совсем понимаете значение этой информации.

- Отчего же не понимаю. Очень даже понимаю. Если удастся предотвратить хотя бы брак наследника с Алисой Гессен - Дармштадской, то одно это будет большим вкладом в предотвращение крушения Российской империи.

- Вот как! Будьте добры поясните, как может повлиять какая-то принцесса на судьбу империи, - ядовито произнес Мещеряков.

- В том мире некоторые потомки женского пола английской королевы Виктории являются носителями наследственного заболевания – гемофилии. Сами они этой болезнью не страдают, но передают её своим сыновьям. В том мире единственный сын Николая Второго и Алисы Гессен - Дармштадской страдал именно от гемофилии и мог истечь кровью от самой небольшой ранки. Представьте себе, что значит такая болезнь у наследника престола. А если добавить к этому некоторую истеричность будущей императрицы, то царю можно только посочувствовать. Разумеется, это прискорбное явление не стало главной причиной революции семнадцатого года, но свою лепту внесло.

- С этим ясно. Но надо хорошенько подумать, как эту информацию донести до императора, - произнёс Мещеряков.

- А вы попробуйте через императрицу. Вряд ли она обрадуется больному неизлечимой болезнью внуку. Но решать вам. И лучше вам посоветоваться с Петром Николаевичем.

- Мне не советоваться с ним придётся, а докладывать и вряд ли он моему докладу обрадуется, уж больно сведения неоднозначные. Вот, например, о Николае Александровиче! Ведь он ещё никуда не едет.

- В том мире он отправился в путешествие осенью 1890-го года вместе с братом. Но Георгий Александрович, не то сильно простыл, не то заразился от кого-то в дороге туберкулёзом и вернулся, а наследник продолжил путешествие и в Японии получил саблей по голове от местного полицейского. От повторного удара его спас греческий принц Георгий, который свалил того японца на землю.

- Но отчего этот японец накинулся на Его Высочество с саблей, - с недоумением спросил Мещеряков.

- По официальной версии полицейский был фанатиком и ненавидел Россию. По неофициальной, наследник и его спутник вошли в какой-то японский храм, не снявши обуви, что по японским меркам было изрядным святотатством. Это и послужило поводом для нападения, - доложил я.

- Вы, молодой человек, как-то неуважительно говорите обо всей этой истории и очень непочтительны к наследнику престола, - произнёс Мещеряков, строго глядя на меня.

- Вы полагаете? – искренне удивился я. – Хотя возможно вы и правы. Видите ли, в том мире отношение к Николаю Второму, как исторической личности очень неоднозначное. Одни его превозносят, другие же винят во всех бедах, что случились со страной после 1917 года. Я же полагаю, что при всех своих несомненных достоинствах последний император очень много сделал, для крушения Российской империи в том мире, - сказал я не отводя от Мещерякова взгляда.

Мещерякову явно не понравились мои слова, но взгляд он отвёл первый.

- Ладно, оставим это, - произнес он и сменил тему. – Вы ведь сегодня намерены встретиться с итальянцами?

- Да! И если вы не отказались от идеи по-присутствовать при этой встрече, то урядник Евтюхов проводит вас с господином Граббе. Присутствовать вы будете скрытно. И большая просьба! Постарайтесь не вмешиваться, чтобы там не произошло. И не слишком удивляйтесь моему виду. А сейчас прошу разрешение удалиться. Мне надо подготовиться к встрече.