Глеба Саша так ни разу больше не видел. Но, каждый раз, приезжая домой, он обязательно навещал родителей друга. Ведь они были для него такими же родными и близкими, как и его собственные. Бывая у них, он ни разу не встретил ни Глеба, ни его сестру Наташу. Родители друга принимали Сашку, как родного сына. Мама Глеба даже плакала от счастья. О своих детях они говорили с радостью, но всегда одно и тоже: "Глеб, ты же знаешь, очень занят, но весточки шлет регулярно. У него все хорошо. Обещает, что скоро увидимся. У Наташи тоже все хорошо. Окончила филологический факультет с отличием. Сейчас работает дипломатом в каком-то зарубежном посольстве. Больше мы ничего на знаем. Да и то говорим мы это только тебе, а для соседей и друзей у нас совсем другая версия. Мы, как будто разругались, поссорились с детьми, совсем из-за пустяка, но они все еще обижаются. С нами общаются лишь изредка, да и то в основном по телефону.

Жалко, конечно же, было родителей Глеба. Но и мои собственные старики были практически в таком же положении. Во время Сашкиных "длительных командировок", с ними связывалось его руководство и сообщало, что с ним все в полном порядке. Про Глеба, в общем-то, тоже было все понятно. Но вот почему из жизни родителей исчезла Наталья? В последний раз Саша видел ее на их совместном праздновании окончания высшей школы. Отмечали они в квартире Глеба. Приглашены были только трое: Саша и его родители. Обе семьи были очень интеллигентными людьми. С ними было приятно и интересно общаться. Поэтому вечер проходил в оживленной обстановке.

Сестра Глеба пришла не к началу торжества. Она извинилась и сказала, что задержалась на занятиях в институте. Саша знал, что она где-то учится на филологическом факультете, но он ее очень давно не видел и просто поверить не мог, что этот крохотный "агент Шнырь", превратился в поистине прекрасный цветок. Русые волнистые волосы, огромные серые глаза, умный, проникающий в душу, взгляд. Саше и Глебу было уже по 23 года. Значит, Наташе уже исполнилось восемнадцать.      "Боже мой, как она похорошела, – думал Сашка – вот только, так и осталась маленького роста". Но это ее не портило, а наоборот привносило к ее облику какую-то изюминку даже шарм. Наташка все также стрекотала без умолку. Она забрасывала вопросами и Глеба и Сашку. Они, конечно же, что-то ей "мыкали", "дакали" и "некали". Весь ее внешний вид говорил о ее жизнерадостности и беспечности. Вот только глаза… Они, как будто, не принадлежали ее облику. В них читалось понимание всего, что в данный момент происходит. Какая-то взрослая тоска и ожидание долгой разлуки, а может, даже, на всегда. Саша увидел в ней взрослую, умную женщину, играющую роль совсем юного "агента Шнырь".

Как только он думал о доме, он сразу видел эти огромные серые глаза и эту маленькую стройную девушку. Но сейчас он старался не думать о доме. Он собирал мысли, как говорится, в кулак. Готовился, за короткие семь минут эфира, выдать как можно больше информации центру. Почему же именно сейчас, перед ним так ясно встали эти огромные серые глаза Наташи? "Видимо потому, что, Маша чем-то очень напоминает Наташу. Эти огромные серые глаза, русые волнистые волосы; невысокая, стройная фигурка; а еще эта привычка засыпать его вопросами, – размышлял Саша – Но этой Маше уже за тридцать, может, даже за тридцать пять и у нее совсем другое лицо. Наташу я бы не спутал ни с кем. Даже, если бы ей надели черный парик и приклеили черные усы. Но вот глаза… Я им точно верю."

                                    "Рассказывать правду, порой, не легко.

                                    Открыться чужому, совсем тяжело.

                                    Но с верху получен приказ "Говорить!"

                                    И правду пришлось на двоих поделить."

Центр одобрил спасение Маши. Разрешил Саше ей раскрыться и, даже, рассказать ей о Гельмуте и то, что он – это Глеб. Кураторы даже посоветовали Александру, не раскрывая себя на острове, поддержать Машу, если она будет предпринимать какие-нибудь действия. И, даже, если, попросит, помочь ей. Решением центра Сашка был просто ошарашен. "Кто же она такая? Не вляпаюсь я с ней в историю?" – думал он. Усталость была не только в мышцах, ведь он был на ногах вест день, путаница была и в его голове. На острове была уже ночь. "Надо ложиться спать, – сказал он сам себе, – Утро вечера мудренее. Маша проспит до обеда. А значит, у меня будет время подготовиться к разговору с ней. Завтра я никуда не пойду. По крайней мере утром". Саша пошел к топчану. Он смотрел на Машу, на ее совершенно незнакомое лицо. Вчера он улегся к ней под бочок, чувствуя себя спасителем, понимая, что она целиком зависит от него. А сегодня он понимал, что с ней не все так просто как он предполагал. Возможно, ему предстоит в чем-то ей помочь. В чем это будет выражаться? Сейчас Саша уже с осторожностью и, даже, с опаской лег с краю лежанки. Усталость, после прожитого на острове дня, взяла верх, и Саша быстро уснул.

Утром Саша проснулся отдохнувшим и уверенным в себе. Он понимал, что центру виднее и поэтому для него наступил день откровений и признаний. Саша подошел к зеркалу и, со знанием дела, легко и быстро сбрил всю щетину со своего лица, которую щетиной-то назвать было трудно. Это были, уродливо отросшие, борода и усы. Теперь Сашка из геолога, находящегося в геологической партии, превратился в помолодевшего, лет на десять, не то офисного клерка, не то студента последнего курса обучения. Который косит под Битлс своей гривой на голове и не подходит под облик интеллектуала по одежде. За входом в пещеру опять гремела гроза и лил проливной дождь. Сашка этому был несказанно рад. Если бы не разговор с Машей, который, кстати, порекомендовал ему центр, он бы сейчас мок, лежа на холме, и, наблюдая за замаскированным входом в гору.

В полдень Саша был абсолютно готов к разговору с Машей. Он сделал для нее завтрак – обед, поел сам и ждал ее пробуждения. Она проснулась и сразу уставилась на Сашку.

– Бог мой! Ты-ли это, Саша? Ты помолодел лет, так это, на десять. Тебе так лучше, ты даже кого-то мне очень, очень напоминаешь. Может быть я тебя все-таки знаю?

– Да нет, конечно, потому что я тебя точно не знаю. Амнезии у меня нет. Умойся и садись обедать. У меня к тебе важный разговор.

– Уже обед? Почему я вторую ночь так долго сплю? Вчера я почти весь день отдыхала. От куда берется этот богатырский сон?

– Я особист. Работаю на спецслужбу России. А сейчас я на спец задании. Но я тебе ничего не врал. Мы действительно находились в Тихом океане на научно – исследовательском судне Шкипер. На этом судне было двадцать четыре специалиста по океанологии, и ты среди них. Кто-то изучал ветра, проносящиеся над океаном. Кто-то воду и обитающих в ней организмов. Ты изучала течения, господствующие и сезонные. Время и причины их появления. Тебя действительно зовут Мария Дашкова и ты доцент из Великобритании. Видимо твое русское происхождение дает тебе возможность свободно общаться на русском языке. Наше судно действительно что-то раскололо пополам, и ты действительно тонула, а я тебя спасал.

– Давай о самом главном. Кто все-таки ты? Где мы? Кого боимся? Как будем спасаться?

– Ты ужасно мне напоминаешь одну мою давнюю знакомую. Она такая же торопыжка. Видишь, за дверью льет дождь. Я совершенно никуда не тороплюсь. Сейчас я все расскажу тебе по порядку. На Шкипере я оказался не случайно. Мне нужно было добраться именно на этот остров. Он находится в цепи островов Ратак, в пределах островного государства Маршалловы острова. И, если тебе интересно, Ратак означает "Восход солнца".

Капитан Шкипера знал, что я, так сказать, засланный казачок. Уйти с корабля в открытый океан я должен был следующей ночью. Для этого я и гулял по палубе в тот самый вечер. Я подбирал место, где лучше спрятать костюм и акваланги. На тот момент все мое снаряжение находилось у меня в каюте. И тут на палубе я увидел тебя. Ты сидела, откинувшись в кресле – качалке; но было очевидно, что ты была очень сосредоточена. Мое появление тебя точно удивило, словно перед тобой явилось привидение. Когда я представился, ты тоже мне представилась, но как – то очень холодно, давая понять, что мне лучше удалиться. Но тут все случилось именно так, как я тебе рассказывал раньше. Все пошло не по плану.