На этом перечень изученных мною нейроактиваций закончился. Теперь же мне необходимо было изучить еще одно улучшение, без которого, по словам профессора, доступ на миссию нам будет закрыт. Если бы у меня был выбор, я, разумеется, остановился бы на чем-нибудь поинтереснее, но и против улучшения дыхательной системы я тоже ничего не имел. Поэтому я быстро отыскал в списке неизученных нейроактиваций нужную строку и развернул ее.

Улучшенная дыхательная система

Область влияния: дыхательная система

Ранг: 1

Требования: ФВ – 1.25

Срок активации: 4 часа (3 часа 36 минут)

Стоимость: 10000 ЭП

Описание: Легкие, бронхи и трахея подвергаются дополнительной обработке вспомогательными веществами, из-за чего процесс дыхания становится свободнее. Объем легких увеличивается на 10%. Процесс поступления кислорода из воздуха в кровь протекает быстрее, к тому же его количество значительно увеличивается, из-за чего время задержания дыхания тоже возрастает на 25%. Одышка при физической нагрузке становится слабее на 10%. Кроме того, нейтрализуется 50% негативных эффектов большинства легких химических и биологических токсинов и ядов, поступаемых в организм вместе с воздухом.

Весьма неплохой набор преимуществ, решил я, прочитав описание. Но для миссии, как я понял, необходимо было именно последнее качество – нейтрализация 50% негативных эффектов легких токсинов. Жаль, что не все 100%, чтобы вообще море было по колено. Впрочем, на последующих уровнях этой нейроактивации это вполне станет возможным.

Еще пару раз пробежавшись по описанию взглядом, я активировал улучшение. Перед глазами всплыла пара знакомых строк:

Начата активация нейроактивации «Улучшенная дыхательная система – 1»

Время до завершения: 3:35

Вот и все. Дело сделано. Я закрыл вкладку «Нейроактивации» и вернулся в раздел «Состояние» – захотелось еще раз взглянуть на почти пустое значение субстанции, являющейся топливом для нанитов, и осознать, как все же много его нужно для полноценного развития всех или хотя бы большинства нейроактиваций и способностей.

Энергопотенциал: 390

Десять тысяч единиц исчезли, как будто их никогда и не было. От осознания этого факта в глубине души сразу же заскребла тоска. Медленно опуская взгляд по строкам с параметрами, я остановился на подкатегории «Защита». Вывел более полное подменю:

Защита организма от внешних воздействий (низкая):

– Физическая: 4%

– Термическая: 2%

– Криогенная: 4%

– Химическая: 3%

– Электрическая: 0%

– Радиоактивная: 3%

– Ядовитая: 7%

– Плазменная: 0%

– Импульсная: 0%

– Звуковая: 0%

– Световая: 0%

– Энергетическая: 0%

– Псионическая: 2%

В очередной раз осознав свою ущербность и абсолютную незащищенность перед ударами судьбы, я вышел из меню нейроинтерфейса и уставился в пустой потолок. Голова была пуста, как космическая бездна, что меня только радовало. Легче будет уснуть. До вечернего приема пищи оставалось совсем немного времени, после чего я планировал сразу же завалиться в койку и проспать до самого утра. Но перед этим меня ждало еще одно дельце – визит к бывшему начальнику службы безопасности.

Камера заключения, в которой содержался Гоббс, находилась на самом нижнем ярусе здания, которое выделялось под нужды проекта «Даггер». На седьмом уровне под землей. Насколько я знал, на Земле уже давно перестали зарываться вглубь, стараясь, наоборот, тянуться вверх. Но это сооружение, видимо, то ли возводилось по старым лекалам, то ли было построено еще до того, как тренд на сверхвысокие небоскребы и мобильные здания стал набирать обороты.

Прежде чем приблизиться к Гоббсу хоть на шаг, я прошел с десяток мелких проверок и тестов. И теперь вход в заветный коридор с единственным охранником, одетым так, словно его вот-вот собирались бросить в гущу сражений, находился передо мной. На живой силе здесь, видимо, решили сэкономить, предоставив весь контроль искину. Похоже, недавний инцидент их ничему не научил, либо не так уж они и дорожили своими пленниками.

– Дверь в его камеру в конце коридора. Когда подойдешь, коснись сенсора справа. Энергощит спадет, и можешь к нему входить. У тебя двадцать минут. Не успеешь – твой временный код доступа деактивируется, и останешься с ним в камере навечно, – низким баритоном проинструктировал меня охранник.

Я усмехнулся и покачал головой. Хотелось пошутить на тему бредовости местных правил, но я решил не тратить время. Подобные этому охраннику типы любят вступать в бессмысленные затяжные споры.

– Если закроешь меня там, потом сам будешь отчитываться перед Сэмюелем Герротом, – бросил я, повернувшись к входу в узкий коридор. Из редких светильников на потолке сочился тусклый свет, подчеркивая мрачность этого места.

– Я ему не подчиняюсь, – коротко сказал он, но прозвучали его слова не без хвастовства. – Камеры для заключенных находятся вне его юрисдикции.

– А кому ты подчиняешься? Напрямую Марте Стрейч?

– Это конфиденциальная информация.

– Да и плевать!.. Давай впускай уже, – кивнул я на узкий проход, закрытый сверхбронебойным стеклом, которое, как утверждал производитель, способно выдержать взрыв ядерной бомбы. На кой черт было ставить его перед входом в камеру с заключенными, я не имел понятия. Очень сомнительно, что у Гоббса где-то припрятана переносная бомба.

Охранник коснулся терминала, который, на удивление был сенсорным, а не голографическим, и прозрачная преграда, толщиной сантиметров в десять, начала подниматься.

– Шагай. И не дури там, – дал напутствие охранник, и я вошел в коридор.

Первое, что я ощутил, и чего никак от себя не ожидал, – это легкий приступ клаустрофобии. Никогда не страдал этим недугом, но сейчас почувствовал, как внутри меня закопошилась паника, гнусно прошептав, что стены-то сужаются. Грудь свело резким спазмом, который почти сразу же сошел на нет. Сделав пару шагов, я остановился, сделал глубокий вдох и, убедившись, что проблем с дыханием больше нет, медленно зашагал дальше. По обе стороны от меня располагались входы в другие камеры, в одной из которых, наверное, содержался и Жуап Полохоц – тот ученый, которого я телепортировал вместе с похищенными участниками проекта, и у которого наши «вышибатели правды» вытащили информацию по поводу базы налетчиков на Эстусе. Получается, что именно благодаря ему мне и предстоит в скором времени совершить путешествие через полгалактики, чтобы выяснить, что эти Шер-налетчики задумали. Не помешало бы ко всему прочему наведаться и к нему, но что-то мне подсказывало, что из него вытащили все, что только можно было. К тому же полковник упомянул, что бедного ученого обработали так, что он еще долго будет приходить в себя. А смотреть на бестолково мычащего и пускающего слюни идиота у меня нет совершенно никакого желания.

Я приблизился к последней камере, вход в которую преграждал мерцающий голубоватым отливом энергощит. Коснулся сенсора, как гласила инструкция. Где-то за стеной пикнуло, и сияющее плотное полотно, через которое не просачивался даже дневной свет, не говоря уже о чем-то более существенном, вмиг рассеялось. Громоздкая металлическая плита, появившаяся за ней, начала неохотно подниматься, натужно скрепя. Передо мной возник другой коридор всего в пару метров, который заканчивался еще одним энергощитом. Как только я вошел в коридор, заградительное полотно позади меня появилось снова, зато энергощит впереди рассеялся, как иллюзия. Я оказался у входа в тускло освещенную комнату с серыми стенами, обставленную в стиле постмодернистского минимализма – узкая шконка у стены, небольшой стол напротив и унитаз. Обстановка здесь царила самая что ни наесть угнетающая. Гоббс лежал на шконке, наплевательски повернувшись ко входу спиной. Когда я зашел, он даже не шелохнулся, уверенно изображая из себя труп.