Ито и Аяко сидели за столом, погруженные в размышления, внимательно изучая материалы, которые вели их по следу странного убийства, найденного в парке Ёёги. Это дело было их последним расследованием, и с каждым новым моментом оно становилось всё более запутанным.

– Мы что-то упускаем, – сказала Аяко, сдвигая со стола папки с документами и взглянув на Ито. – Никаких следов насилия, никаких улик. Она словно спала. Но её убийство – это явно не случайность.

Ито молча кивнул, затем достал свой блокнот и прочитал ещё раз показания свидетелей и результаты вскрытия. Его взгляд был сосредоточен, как всегда, когда он пытался найти хоть малейший намёк на то, что могло бы раскрыть это дело.

– Нет, это не случайность, – тихо сказал Ито, подчеркивая каждое слово. – Всё здесь слишком тщательно устроено. Тело, поза… Это не просто убийство. Это какая-то особая сцена, поставленная с намерением. Мы ещё не понимаем, что за послание за этим стоит, но оно есть. И это не убийца в традиционном понимании.

Аяко задумалась, её глаза на мгновение потускнели от усталости. Это дело забирало у неё силы и нервы.

– Она была найдена без одежды, в какой-то странной позе… Может, это что-то символическое? Что-то связанное с её жизнью? – предположила она, и в её голосе проскользнуло сомнение.

Ито продолжал листать бумаги, но его мысли были унесены в сторону. Это было не просто убийство – это было как будто послание. И, как бы они ни пытались разгадать эту загадку, все пути, на которые они попадали, вели в ещё большую туманность. Ито задумался, когда внезапно зазвонил его телефон. На экране высветилось имя дежурного полицейского – Такахиро Ямамото.

– Ито-сан, – раздался знакомый голос. – В строящемся доме нашли ещё одно тело. Похоже, смерть настала при схожих обстоятельствах. Вам нужно приехать, адрес – район Сумида, недалеко от моста.

Ито переглянулся с Аяко.

– Понял, выезжаем, – ответил он и отключил телефон.

Когда Ито завершил разговор и убрал телефон, он обернулся к Аяко:

– Кажется, у нас новое место преступления, – сказал он. – Такахиро сообщил, что тело обнаружено в строящемся многоэтажном доме.

– В строящемся доме? – удивилась Аяко. – Необычное место для убийства.

– Согласен. Особенно если убийца пытается скрыть следы. Похоже, ему больше не удается оставаться в тени.

По пути к стройке Ито не мог избавиться от чувства, что новое убийство как-то связано с Юми Накахарой. Хотя доказательств не было, его интуиция подсказывала, что это не случайность. Когда они прибыли на место, мрачная картина предстала перед их глазами. Высокий недостроенный дом возвышался, окружённый строительными лесами и мусором. На месте их уже ждал Такахиро Ямамото, который выглядел явно взволнованным. Такахиро был полицейским с многолетним стажем, что можно было сразу заметить по его осанке и уверенности в движениях. Коротко остриженные волосы придавали его облику строгость, а выразительное лицо, с резкими чертами и лёгкими морщинами на лбу, говорило о напряжённой работе, которая оставила свой след. Его тёмные глаза, обычно спокойные и проницательные, сейчас были слегка тревожными, выдавая внутреннее напряжение. На нём была стандартная полицейская форма, идеально выглаженная, с блестящими пуговицами и значком. Его туфли, хотя и немного покрытые строительной пылью, сохраняли свой блеск, показывая, что Такахиро следит за своим внешним видом даже в сложных условиях.

– Ито-сан, – поздоровался он, кивнув Аяко. – Я знал, что вы захотите увидеть это лично. Тело найдено на четвертом этаже, рядом с лифтовой шахтой. Похоже, что оно находится там какое-то время.

Ито и Аяко переглянулись, осознавая, что это может быть их убийца.

Пока они поднимались на четвертый этаж по скрипучей лестнице, Такахиро рассказывал детали, которые удалось собрать на месте.

– Погибшую звали Сакура Миядзаки, – сказал он, держа фонарь, чтобы лучше освещать путь. – Её нашли рабочие, которые пришли проверять заливку бетона. Поначалу они даже не поняли, что это тело…

Когда они добрались до четвертого этажа, перед ними открылась сцена, от которой стало не по себе даже закаленному Ито. В полутемном помещении стройки, едва освещённом пробивающемуся сквозь пустые оконные проёмы свету луны, стояло тело девушки, словно запечатанное в бетонный саркофаг. Бетонный столб был грубо отлит и доходил ей до пояса, создавая странное впечатление, будто её заключили в каменную ловушку. Столб был прямоугольный, с неаккуратными выступами и неровностями, как будто его лили в спешке, не заботясь о точности. Само тело представляло собой мрачное зрелище. Одна её рука была жестоко отрезана прямо у плеча, другая – чуть выше локтя. Одежда была оборвана, её остатки, впитавшиеся в свежий бетон, создавали жуткий контраст с холодной серостью камня. Однако, самым странным было её лицо: голова девушки неестественно держалась прямо и смотрела вперёд с застывшим, лишённым выражения взглядом. У Ито возникло ощущение, будто она сама смотрит на него, словно молчаливо требуя разоблачения этой кошмарной мистерии. Подойдя ближе, Ито прищурился и заметил нечто, что не могло не вызвать тревоги. За головой девушки тянулись едва заметные лески, как тонкие паутины, уходящие вниз и исчезающие в глубине её спины, прямо у нижнего позвонка. Он сделал шаг назад, осознавая, что это не просто случайный объект – кто-то продумал каждую деталь, словно создавая мрачную скульптуру. Но больше всего его поразило отсутствие крови. Тело казалось абсолютно чистым, без малейшего следа жестокости, которая обычно сопутствовала подобным преступлениям. Ни одного пятна, ни одной капли. Словно её нарочно превратили в холодный памятник боли и безмолвия. Ито, хмурясь и оценивая жуткую сцену, повернулся к Аяко, которая всё ещё стояла, ошеломлённая увиденным. На мгновение она не могла отвести взгляда от безжизненного тела, застывшего в бетонной ловушке, но, собравшись с мыслями, наконец заговорила.

– Это точно наш убийца, – тихо прошептала Аяко, и голос её дрогнул, отражая смесь ужаса и признания.

Ито кивнул, продолжая смотреть на девушку, застывшую как извращённая скульптура. Он хотел услышать её мнение и спросил:

– Что ты думаешь о том, что перед нами?

Аяко, пытаясь подобрать слова, обвела глазами картину перед ними.

– Это просто… ужас, – с трудом произнесла она. – Но… не могу избавиться от ощущения, что она напоминает что-то знакомое.

Ито смотрел на неё, понимая, куда могут вести её мысли, и спросил:

– Ничего тебе не напоминает?

Аяко задумалась, её взгляд на мгновение смягчился, и она, нахмурившись, всматривалась в застывшую фигуру.

– Она… она похожа на одну из статуй, которые мы изучали в школе, в учебниках по истории… – сказала она, словно пытаясь вспомнить что-то, что ускользало от неё. – Только не могу вспомнить, как её звали.

Ито скрестил руки и, внимательно глядя на фигуру, проговорил:

– Венера Милосская.

Аяко взглянула на него с удивлением и, взглянув на «скульптуру» перед ними, поняла, что Ито прав. Умершая девушка, как ни жутко это ни звучало, была обращена в неподвижную копию знаменитой статуи. Точно так же, как у Венеры Милосской, у неё не было рук. Неровный бетонный постамент напоминал те античные пьедесталы, на которых когда-то стояли великие произведения искусства. Её голова, слегка наклонённая и подвязанная лесками, будто бы подчёркивала царственное спокойствие, но одновременно странное, зловещее спокойствие безжизненности. В этом молчаливом сходстве было что-то настолько чуждое и пугающее, что Аяко невольно передёрнуло.

– Как будто кто-то… сделал её частью своей жуткой галереи, – прошептала она, наконец признавая, что их убийца с ужасной точностью воссоздал классический образ красоты, изуродовав его до неузнаваемости.

Ито понимал, что это было не просто убийство – это была холодная, тщательно продуманная попытка превратить жизнь в статую, лишённую не только движения, но и всего человеческого. Ито и Аяко обошли всё пространство вокруг бетонного «пьедестала» в тщетной попытке обнаружить хоть малейшую зацепку. Однако чем больше они всматривались, тем явственнее ощущали странное, противоестественное ощущение чистоты, которое совсем не соответствовало ожидаемому беспорядку стройки. Никакой строительной пыли, никаких пятен или отпечатков, даже осколков стекла или камней, которые могли бы случайно попасть под ноги. Здесь было так аккуратно, будто кто-то специально вымыл и вычистил всё до блеска. Аяко замерла на мгновение, и у неё сложилось впечатление, что они уже не на холодной и серой стройке, а в настоящем музее, где стены и пространство будто пропитаны ощущением статичного величия, мрачного и неуместного в этом месте.