– А ну, веди себя хорошо! Сломанная спина – последнее, что мне сегодня нужно.

Мы добираемся до верхней площадки, я снова ставлю ее на ноги, хватаюсь за грудь и жадно вдыхаю ртом воздух. Вот адище!

Нелегкая работенка.

Кейт еле держится на ногах, я хватаю ее за руку и волоку в спальню.

Подвожу к кровати, отдергиваю одеяло и укладываю. Снимаю с нее одну кроссовку, и она вяло брыкается, – видимо, в знак протеста.

– Знаешь… – развязываю шнурки второй кроссовки, – многие женщины были бы готовы жизнь отдать, лишь бы я снял с них обувь в постели.

– От… чайные. – Она с трудом ворочает языком.

– И никакие не отчаянные.

Сняв вторую кроссовку, невольно улыбаюсь. На Кейт светло-розовые носки, я укладываю ее ноги под одеяло и подтыкаю поуютнее со всех сторон.

Она сонно улыбается мне и протягивает руку.

Я беру ее ладонь в свою и сажусь рядом на кровать; веки у нее отяжелели, ей едва удается держать глаза открытыми. Я убираю волосы с ее лба. Смотрю на нее.

Светлые пряди разметались по подушке, пухлые губы – ярко-розовые. Темные ресницы трепещут, когда она силится не закрыть глаза.

А ведь на самом деле она очень…

Обвожу взглядом ее спальню, окрашенную в цвет сливок, с огромной белой деревянной кроватью. Здесь есть книжный стеллаж и трюмо, косметические штучки в корзинках и фотографии в рамках; комната очень обжитая и уютная. Под потолком натянуты елочные гирлянды, в углу – массивное кресло для чтения с оттоманкой. Чем-то напоминает комнату в студенческом общежитии, от такой и я бы в свое время не отказался.

Снова смотрю на Кейт и вижу, что она сладко спит, по-прежнему уцепившись за мою руку.

Рассматривая ее, ловлю себя на том, что улыбаюсь. И что мне теперь делать? В смысле, нельзя же просто оставить ее одну. А если что-нибудь случится?

Это была бы преступная халатность.

Наверное, придется ждать…

Через час природа настоятельно зовет меня в туалет, но Кейт по-прежнему крепко держит меня за руку. Стоит ею шевельнуть, как она хмурится и вцепляется еще сильнее.

– Не надо, – бормочет сквозь сон.

– Я мигом вернусь, – заверяю шепотом.

– Я сказала – нет…

Самодурка какая! А я уже и с голоду помираю, и вот-вот обмочусь.

Вот попал!

Решительно встаю, захожу в смежную ванную комнату и осматриваюсь: маленькая какая!

Корзина для грязного белья; розовые полотенца и коврик в тон. Делаю свои дела, мою руки, потом возвращаюсь в комнату. Подхожу к книжному стеллажу и разглядываю фотографии в рамках: на одной немолодая пара, на другой сама Кейт, совсем юная; должно быть, на первой – ее родители. Фотография собаки, черно-белой бордер-колли. Фотография, где Кейт с мужчиной примерно ее возраста, сделанная пару лет назад. Интересно, это был ее парень?

Помнится, она говорила, что бойфренда у нее нет…

Продолжаю рассматривать ее пожитки – вижу несколько кристаллов, расставленных в малопонятном порядке.

Только не говорите мне, что она из этих психов, которые верят в исцеление кристаллами!

Хм-м…

Очень эклектичная обстановка. Совершенно не похоже на мой идеально обставленный пентхаус.

Пробегаю взглядом корешки книг: что она читает?

Фу, романчики про любовь!

Никогда бы не подумал.

Хрустальная розетка, и в ней несколько золотых украшений. Улыбаюсь, беру одно из ее колец и надеваю на мизинец; дальше первой фаланги не налезает.

Надо же, какие крохотные у нее руки!

Снимаю, кладу обратно и продолжаю смотреть фотографии. Это как игра в «покажи и расскажи», и я узна́ю о Кейт все.

Кстати, как ни удивительно, нигде не видно ни метлы, ни котла.

Достаю из ее сумки телефон, возвращаюсь к кровати и сажусь рядом. Она перекатывается на бок и кладет руку поперек моих бедер.

Внутри все отзывается сладкой дрожью.

Прекрати сейчас же.

На самом деле мне бы давно пора ехать, я здесь уже не один час. Где, черт возьми, носит этого дурацкого Дэниела с его омерзительно белозубым оскалом?!

– Кейт, – пытаюсь разбудить ее. – Ке-эйт. – Подношу к ее лицу аппарат. – Разблокируй свой телефон, мне нужно кое-кому позвонить.

Она хмурится во сне, прижимается теснее к моему бедру, и я провожу пальцами по ее волосам. Не знаю, сколько времени мы проводим в такой позе, и я бы солгал, если бы сказал, что мне она не нравится.

Но голод не тетка; уже около десяти вечера.

– Кейт. – Снова подношу телефон к ее лицу. – Разблокируй телефон, пожалуйста.

– М-м-м…

– Кейт!!

Она вводит код, не открывая глаз, и снова отдает мне.

Укладывается на прежнее место, уткнувшись в мое бедро, и я пару секунд смотрю на нее.

Ладно. Признаю.

Она мне нравится.

Не то чтобы прям нравится-нравится, я просто ненавижу ее не так сильно, как мне казалось.

Просматриваю список контактов, ища имя Дэниела.

Хм-м, никакого Дэниела здесь нет.

Я же не знаю его фамилию… черт!

Этот поц совершенно бесполезен, с какой стороны ни посмотри.

Проходит еще час. Может быть, просто спуститься в кухню и поискать там что-нибудь съедобное? А потом, возможно… просто лечь спать рядом с ней?

В смысле, я же не могу оставить ее одну!

Решено, так и сделаю.

Дверь спальни распахивается, и я, вздрогнув, поднимаю голову. На пороге стоит Дэниел.

Кейт беспробудно дрыхнет, ее ладошка в моей руке.

Дэниел хмурится, видя меня, и переводит взгляд с моего лица на Кейт.

– Она в бессознательном состоянии, – поясняю ему.

– А-а-а… что здесь происходит? – спрашивает он, входя в спальню.

– У нее реакция на какое-то лекарство, помутнение сознания. Я обнаружил ее в беспамятстве в рабочем кабинете и привез домой.

Он встревоженно округляет глаза.

– Надо отвезти ее в больницу!

– Я уже звонил в скорую. Все с ней нормально. Она просто сонная, я проверил. Она в сознании, спит только.

Дэниел долго и внимательно смотрит на нее.

– Ну ничего себе…

Я встаю.

– Теперь, раз вы уже здесь, я, пожалуй, поеду.

Дэниел садится на кровать рядом с Кейт.

– Детка, – окликает ее нежно. – Ты как, в норме?

Незнакомое чувство поднимается внутри, когда я вижу его с ней.

Не называй ее деткой!

Скрипнув зубами, делаю шаг к двери.

– Все, теперь она на вашей ответственности, – говорю ему.

Дэниел встает и протягивает мне руку.

– Огромное тебе спасибо! Я очень благодарен за то, что ты о ней позаботился. Дальше я присмотрю.

Изучающе разглядываю его; та-ак, мне совершенно точно не нравится этот парень!

Слишком уж он… фамильярничает.

– Не уверен, что мне следует оставить ее с вами, – говорю.

Он удивляется:

– Почему это?

– В смысле, откуда мне знать, не воспользуетесь ли вы ее состоянием?

– Так ведь я ее друг… и я с ней живу.

Поправляю галстук, обдумывая имеющиеся варианты.

– Хм-м… – нарочито медленно поправляю манжеты.

– Слушайте, мистер… – начинает он.

– Эллиот Майлз, – перебиваю его.

Он принужденно улыбается.

– Мистер Майлз, спасибо за то, что позаботились о ней, но теперь-то я уже дома. Благодарю за все, что вы сделали.

– Отлично. – Напоследок оглядываю комнату. – Буду на связи.

Шагаю было к двери, потом останавливаюсь и достаю из кармана золотую визитку, протягиваю ему.

– Позвоните мне, если что случится или будут какие-то изменения.

Он хмурится, берет у меня карточку.

– Ладно, позвоню.

– Доброй ночи.

Спускаюсь по лестнице, выхожу из дома, сажусь на заднее сиденье «бентли».

– Куда теперь, шеф? – спрашивает Эндрю, когда мы выезжаем на улицу.

– В любое место, где есть еда.

Просыпаюсь от болезненной пульсации в глубине живота и морщусь.

О-о, менструальные боли!

С трудом открываю глаза – нужно в туалет. Сажусь и непонимающе хмурюсь, оглядывая себя.