– Будет сделано, – отвечает она и начинает смешивать коктейли.

Я требовательно смотрю на Дэниела:

– Как это?

– Ну, он сказал, что не уверен, следует ли ему уезжать, поскольку я могу воспользоваться твоим состоянием.

– Эллиот так сказал? – недоверчиво переспрашиваю я.

– Да.

– Ты не шутишь?

– Ни капельки.

– Он не хотел оставлять тебя со мной. Почему?

– Пожалуйста. – Девушка ставит перед нами заказанные напитки.

– Спасибо, – говорим мы, соприкоснувшись бокалами.

– Очевидно, он не любит, когда трогают его вещи, – объясняет друг.

Расправляю плечи.

– Знаешь, это чушь какая-то! Я не в его вкусе.

Дэниел хмыкает.

– Детка, думаю, мы оба знаем, что он катит к тебе шары. Я имею в виду, он же сам тебе об этом сказал.

– То был Эдгар, – возражаю я. – Он не знал, что я – это я, и, может быть, никогда ничего не сделает, чтобы реализовать свой «горизонтальный интерес». Думать и делать – это две совершенно разные вещи.

Дэниел снисходительно смотрит на меня.

– Детка, ты когда-нибудь слышала, чтобы Эллиот Майлз не пытался добиться того, чего хотел?

Я отвечаю ему прямым взглядом.

– Готовься к его атаке, детка, мы оба знаем, что она будет, – советует он. – Я это спинным мозгом чувствую.

Пригубливаю свой коктейль, на нервах не чувствуя вкуса; в животе все трепещет. Не хочу признаваться, но и я это чувствую.

Черт!

Четырех часов как не бывало. Дэниел, запрокинув голову, весело хохочет, я улыбаюсь, поднеся к губам бокал; он сидит напротив меня на одном из диванов на открытой террасе. С одной стороны от него парень, с другой девушка, пришедшие сюда парой; они оживленно беседуют втроем, вот только я никак не могу понять, с кем из них Дэниелу интереснее на самом деле.

Боже… я такая ванилька!

– Я тебя искал, – неожиданно говорит приятный баритон.

Я оборачиваюсь и вижу рядом с собой Эллиота. Он протягивает мне бокал с каким-то красным коктейлем, судя по его виду, довольно сложным.

Он здесь.

Так. Не терять хладнокровия.

– О, добрый вечер, – светски киваю я, принимая из его рук бокал. – Что это? – указываю на напиток.

– «Позвони в мой бубенчик». С недавних пор – мой любимый.

Улыбаюсь и снимаю пробу.

– Ой… а он крепкий!

Эллиот наблюдает, как я морщусь.

– Я люблю вещи с ярким вкусом.

Волоски у меня на шее встают дыбом: он сказал это с явным сексуальным подтекстом. В горле вмиг пересохло.

– Мы танцевать, – сообщает Дэниел, вторгаясь в мои мысли.

– Л-ладно, – запинаясь, выдавливаю я.

Проклятье… не оставляй меня с ним. Снова смотрю на Эллиота.

– Расскажи мне. – Он делает глоток из своего бокала, и его палец словно сам собой рисует кружок на моем плече. – Как тебе удавалось целых семь лет притворяться скучной айтишницей?

Усмехаюсь.

– Я по-прежнему скучная айтишница.

– Э нет! Ты гребаный Кларк Кент!

Его сравнение меня смешит; прикосновение его пальца к моей коже как-то странно на меня действует.

– А кто прячется под вашей маской? – почему-то шепотом спрашиваю я.

Его темные глаза цепляют мой взгляд и больше не отпускают.

– Голодающий.

Воздух между нами искрит.

Он небрежно подцепляет пальцем мое ожерелье и поправляет его, перемещая кулон в центр.

Заправляет прядь волос мне за ухо, неотрывно глядя в лицо.

Ох, что-то мне не дышится.

Он наклоняется так, что его губы почти касаются моего уха.

– Я хочу тебя, Кейт.

Он нежно прикусывает мочку, и по моим рукам рассыпаются мурашки.

Я хочу, чтобы ты была подо мной.—

Мои зубы задевают ее мочку, и все чувства разом обостряются.

Я провожу ладонью по ее руке, чтобы ощутить бегущие по ней мурашки.

Черт!

Она горячая штучка.

Здесь темно, и я обхватываю ее лицо ладонями и нежно целую; чувствую, как она улыбается и отвечает на поцелуй.

Возбуждение мощной волной прокатывается по моему телу, и член под тканью брюк наливается твердостью.

Ее язык танцует с моим, и я удивленно поднимаю брови. Гребаный ад…

В ней целое море страсти!

Да.

Да-а-а!

Наши языки продолжают танец соблазна, и я начинаю терять контроль над собой. Льну к ней всем телом.

Ладони крепче сжимают ее лицо, пульсация в теле становится сильнее, тяжелее. Она отстраняется и облизывает губы, глядя на меня в упор.

Я тянусь за ней, не желая отпускать, и она поднимает руки, словно пытаясь меня остановить.

– Что ты делаешь? – спрашиваю, тяжело дыша.

– С меня хватит. – Она выпрямляет спину и совершенно хладнокровно достает из сумочки блестящий тюбик.

Мои брови лезут на лоб от удивления. Не понял…

Она раскрывает складное зеркальце и начинает подновлять ярко-розовую помаду.

Я тянусь к ней, целую в шею, нежно тереблю кожу зубами, и по ее рукам вновь рассыпаются мурашки. Она улыбается.

– Да брось ты эту помаду – все равно сотрется о мой член, – жарко выдыхаю ей в ухо.

Она поворачивает голову и соблазнительно облизывает мои губы; я едва не кончаю на месте.

– Я ухожу, – шепчет она.

С предвкушением улыбаюсь, собираясь встать.

– Да… мы уходим.

Она убирает помаду.

– Сиди, ты никуда не идешь.

– Что?

– Извини, – пожимает она плечами. – Похоже, ты не настолько мне нравишься.

О чем это она?

Она наклоняется к моему уху.

– И просто к сведению, это ты был бы подо мной.

Усмехаюсь. Мне нравится эта игра.

Она сильно кусает меня за ухо, я хватаю ее за голову и притягиваю к себе.

Один долгий миг мы так близки, купаясь в море электрических разрядов, волнующихся между нами.

И, чтоб мне сгореть, их много!

– А что мне делать с этим? – Беру ее руку и кладу на свой каменный член.

Ее глаза темнеют, она подается вперед, снова целует меня…

– Поднимись наверх и трахни какую-нибудь модельку, – выдыхает она мне в рот.

Я шарахаюсь от нее, оскорбленный ее тоном.

– Эй, поосторожнее, – предостерегаю ее.

Она встает, переступает через меня так, что я оказываюсь прямо между ее длинными ногами, и еще раз наклоняется ко мне.

– Эллио-от, – шепчет с непонятной интонацией.

Я веду ладонями вверх по ее длинным ножкам.

– Не ломайся, мы сейчас же едем ко мне. – Я порываюсь встать, а она толкает меня обратно в кресло. – Мой член иначе не успокоится, – жалобно шепчу я ей.

Целуя меня, она нашаривает что-то на столе, а потом я чувствую ее ладошку на своем пахе.

Дьявол… представляю, как мы смотримся со стороны!

Да кому какое дело?

Она снова целует меня, и я улыбаюсь ей в губы, чувствуя, как она расстегивает молнию.

Она что, собирается отдрочить меня прямо здесь? Черт… вот сексуальное животное!

Да… да… да!

Вдруг яйца словно окатывает огнем, и я мгновенно распахиваю глаза.

Холод, ледяной холод, едрить твою!

– Так лучше, малыш? – ласково спрашивает она, встает, проводит рукой по моей щетине.

Опускаю взгляд и вижу, что она высыпала мне в трусы целую горсть ледяных кубиков.

– Ты охренела?!

Она смеется, посылает мне воздушный поцелуй, и я оторопело провожаю взглядом ее сексуальную манящую попку, мелькающую в толпе.

Ежась, выгребаю лед из трусов и швыряю под стол. Украдкой осматриваюсь, пытаясь понять, видел ли кто-нибудь, что́ только что произошло. Пытаясь выровнять дыхание, провожу ладонью по лицу.

– И как это понимать? – бормочу себе под нос.

Откидываюсь на спинку кресла и вытягиваю руки.

Тестостерон гудит в моем теле, первобытная похоть – сильна и реальна.

На ум приходят ее слова: Похоже, ты не настолько мне нравишься…

Врунишка!