— Да ты сама себе их заговорила.

— Что теперь будем делать? — Агриппина уставилась на меня очень выжидательно. — Смотри, у меня почти получилось пробить эту штуку! Надо как-то развить тему. Не знаешь, где найти железные сапоги? Или хотя бы обувь с железной подошвой…

Я покачал головой.

— Похвальная смелость с твоей стороны. Но я думаю, что в железных сапогах ты точно ноги переломаешь. У меня другая идея… — я сделал паузу, обдумывая, как бы лучше сформулировать.

— Ну! Чего замолчал?

— Да пытаюсь понять, как это так подать, чтобы ты меня сразу не убила… А то нападешь, тебя Проклятье и щелкнет.

— Многообещающее начало, — кивнула Агриппина. — Давай сразу другую идею.

— Другая идея — вызвать авиацию с бомбами.

— Хорошо, рассказывай первую. Обещаю, что буду держать себя в руках.

К чести Агриппины, она свое слово сдержала.

— Если ты… Когда-нибудь… Хоть кому-нибудь!.. Хоть словечком!..

Агриппина аж задохнулась, не совладав с эмоциями. Я поежился: у меня было ощущение, что ее пальцы вот-вот раздавят мои колени, так она в них вцепилась.

— На меня можно положиться, — заверил я ее. — Ведь заметь, я еще ни одной плоской шутки не отпустил!

Хотя вариант про «объездить кобылок» так и вертелся на языке. Чтобы не выпустить его наружу, мне потребовалось все самообладание!

— Если бы ты отпустил плоскую шутку… — процедила Агриппина.

— То ты бы разогналась до сверхзвука, чтобы с меня кожу и мясо встречным потоком воздуха содрало? — спросил я.

— А их что, срывает? — Агриппина неожиданно заинтересовалась, задрав голову. — Как же военные пилоты летают?

— В защитных костюмах.

— Так может, и мы, дети-волшебники…

— Так, потом! Мы и так уже целый час болтаем! Ты будешь разгоняться, или звоним в Службу?

— Блин, буду! Не свались, ты… Наездник фигов! — и Агриппина полетела в сторону от перевала, чтобы набрать дистанцию.

И снова я еле удержался от того, чтобы ударить ее пятками и заорать «н-но, залетная!»

Да, я сидел на Агриппине верхом. На плечах, естественно, не на спине — чтобы я не сваливался в полете, ей приходилось придерживать мои ноги. Благо, силы и выносливости у детей-волшебников куда больше, чем у их биологических ровесников или даже взрослых спортсменов. Учитывая, что по росту и комплекции мы почти не отличались, смотрелось это со стороны не слишком комично… Не более комично, чем один мальчишка верхом на другом. Надеюсь. Но если Агриппина думает, что я и сам горю желанием кому-то об этом рассказать — она здорово не понимает мужскую психологию! Чтобы взрослый мужик (ну ладно, об этом она не знает, но мальчики-подростки еще более гордый народ!) прокатился верхом на девчонке? Я и предложил-то это только из естествопытательской добросовестности, будучи совершенно уверенным, что она откажется!

А Агриппина возьми и согласись. Похвальная целеустремленность, для девочки в принципе редкая — обычно так закусывает удила только мужской пол.

На сей раз она отлетела довольно далеко и набрала большую высоту, выше облачного слоя. Летать я уже привык, поэтому даже на тоненьких девчачьих плечах чувствовал себя вполне уверенно — в смысле, не нервничал каждую секунду, что вот сейчас свалюсь и превращусь в месиво из мяса и костей при ударе о землю. Ветрогон лежал у меня в руке, даря полную уверенность: что-что, а разбиться мне сегодня не грозило.

Во всяком случае, не о землю. О розовый кокон — может быть.

Серая пелена зимних облаков осталась под нами, вокруг теперь сияло яркое голубое небо, а в редкие разрывы ослепительно белой ваты, какими облака виделись сверху, проглядывала яркая розовая точка на белом снегу — далеко внизу и позади, чуть ли не у горизонта. Мне в голову пришла мысль, что кто бы ни было это существо, на маскировку оно эволюционные силы тратить не стало.

И правильно, с такой защитой — зачем ему еще и маскировка? Жаль, у Ордена не хватает возможностей вести постоянную воздушную разведку в горах, а то б всей этой глуповатой истории не случилось бы, враз кокон с неба засекли!

— Так, все, я пошла! — предупредила Агриппина.

И ка-ак пошла!

Очень впечатляюще она рванулась с места. Если я в курсирующем режиме, как уже говорил, летел не быстрее автомобиля средней руки, то насчет Агриппины сразу стало ясно: про авиалайнер она не врала.

Холод и сильный ветер ударили меня в лицо так сильно, что вышибли слезы — впервые с момента инициации. Земля помчалась навстречу, ускоряясь с каждой секундой — Агриппина помогала гравитации изо всех своих немалых сил. Розовая точка стремительно росла, приближаясь.

Ща-ас ка-ак…

Я выставил вперед Ветрогона, сцепив зубы. Ну же, не подведи, наследие древних магов!

Ветрогон не подвел. Сияющий кончик моей глефы впился в тонкую пленку защитного поля — и прорвал ее! Я почувствовал это прекрасно, как будто алебарда была частью меня, или же я сам оказался на ее острие. Силовое поле лопнуло, как воздушный шар, мы с глефой врезались во что-то упругое, довольно жесткое, как очень-очень твердый сыр, который едва поддается ножу — но все-таки поддается!

(Странное описание, да, но не знаю, как еще распаковать тот комплекс ощущений, который в реальности пришелся на какие-то доли секунды.)

Яркий зеленый свет и потоки розовой слизи фонтаном рванули из получившегося разрыва. Гейзер, наверное, поднялся в воздух метров на двадцать, если не больше — с нашего угла обзора трудно было оценить.

— Ура! — завопила Агриппина. — Кир, сукин ты сын, получилось!

— Попрошу не обижать мою маму, — фыркнул я, — она как минимум волчица. А скорее, медведица.

— Я же любя!.. Бли-ин…

Последнее было сказано совсем другим тоном и относилось не ко мне и не к моей родне. Просто мы, отлетев в сторону — наверное, для повторного удара, или не знаю, что уж там Агриппина замышляла — четко увидели, как длинный зеленовато-лиловый разрыв, образовавшийся в розовом боку кокона от наших усилий, быстро затягивается.

— Давай, пока он не закрылся! — рявкнул я на свою коняшку. — Быстрее!

И тут же почувствовал, как ноют от ударной нагрузки руки, держащие Ветрогона. Надо же. А при ударе даже не ощутил.

Но ничего, если жив, второй раз ударить смогу.

Агриппина рванула снова — тщетно. На сей раз мы были ближе, почти вплотную, девочка-лошадка не успела разогнаться и моя глефа лишь бесполезно скользнула по пленке защитного поля, которое, оказывается, тоже восстановилось — куда быстрее, чем зажила рана.

Да вы издеваетесь!

Следующие несколько минут мы с Агриппиной ругались.

Не между собой.

Мы стояли на снегу под боком кокона, пинали его, колотили кулаками и обзывали всеми матерными словами, которые только могли вспомнить или придумать. Мой запас был обширнее, чем у Агриппины, но она зато ругалась на нескольких языках, включая здешний «древнегреческий».

«Входило в программу элитной школы, которую мне нужно было освоить», — пояснила она.

Когда мы выдохлись и одновременно немного отдышались, я устало спросил Агриппину:

— Ну теперь-то ты готова вызвать Орденские ВВС? Звено бомбардировщиков камня на камне от этой гадости не оставит.

— Тут, наверное, надо артиллерию подгонять, которая чем-то зажигательным стреляет, — не согласилась она. — Самолетам так низко над горами опасно летать, а с высоты бомбы неточно…

— Это если бомбы, прошлый век. Можно же управляемой ракетой.

— Ну разве что. Только ВВС мы звать не будем!

— Да почему⁈ — рявкнул я. — Чего ты мне мозги паришь⁈ Видно же, что нам вдвоем эту хрень не одолеть! Проклятье не зря детей-волшебников целыми табунами иногда выгоняет на одного монстра!

— А о чем я в блоге писать буду⁈ — воскликнула возмущенно Агриппина.

В ответ на мой неверящий взгляд она чуть сконфуженно, но все равно упрямо добавила:

— Что⁈ Блог — это важно! Как я, по-твоему, должна девчонок развлекать и высокий моральный дух поддерживать? Они видят, что число подписоты растет, и меньше депрессуют, если что-то не получается! И с дисциплиной меньше проблем.