— Бьёрн, ты мне внизу нужен.

Мужчина покосился на меня, словно не был уверен, стоит ли меня оставлять здесь, наконец кивая Эйнару, но тут же повернулся ко мне, почти прорычав:

— В кабинет зайдешь, только когда тебя пригласят! Не раньше и не позже! И чтобы ни шагу с этого места!

Вот ведь вредина!

Я только кивала и понимала, что в этот раз перечить не буду.

— Парни присмотрят за тобой! — в конце концов буркнул Бьёрн, ловя почти на ходу двух проходящих мимо викингов, которые даже не пикнули ничего, безмолвно вставая рядом, куда бы ни шли изначально.

Я замерла, чувствуя, как начинают дрожать колени.

А ведь здесь меня все считали сумасшедшей и безрассудной!

Была бы такой на самом деле, открыла бы дверь с пинка и сразу стала бы раздеваться, чтобы чертов Варг ошалел.

В какой-то момент захотелось даже попросить этих молчаливых викингов проводить меня до каюты и сделать вид, что они меня не видели вовсе.

Но ничего сказать я не успела, когда мимо нас королевской походкой от широкого бедра проплыла какая-то краля в мини-юбке и на каблучищах, не потрудившись спросить даже, кто крайний на аудиенцию к дьяволу.

Она в буквальном смысле оттолкнула меня вероломно плечом, проплывая мимо, и вошла в кабинет Варга, оставляя за собой шлейф терпкого и приторно сладкого аромата. Без стука.

Отчаянная дама!

— Это кто? — спросила я не пойми зачем, удивленно покосившись на викингов, потому что один из них гыкнул:

— Баба Варга! — но, заметив мои округлившиеся глаза, поспешно кашлянул — В смысле подружка его.

Так.

Чудесно.

И почему я не подумала, что у него могут быть какие-то отношения?

Почему для меня это не было очевидным и логичным?

Зато теперь, видя, какими взглядами проводили эту фифу викинги, я сникла прямо на глазах, отчетливо понимая, что в своем даже самом лучшем виде я не смогла бы составить ей конкуренцию. Что уж говорить о том, как я выглядела сейчас: без прически, маникюра, какой-либо косметики, с одним кусочком мыла и на стирку, и на мытье себя родимой!

Мужчины смотрели на нее, как два бульдога на сочный кусок мяса хозяина, капая слюнями до пола, потому что фифа была действительно эффектная.

Пусть и невысокая, но с длинными ухоженными волосами, тонкой талией и такими широкими бедрами, что позавидовала бы вся семейка Кардашьян! Большего рассмотреть просто не получилось, да это и не было нужно.

Мужчины были падки именно на такую красоту — глянцевую.

И видимо, Варг не был исключением.

— Ну всё, матрешка, теперь нет смысла ждать. До утра Варг точно не освободится, — гнусно и похотливо хмыкнул всё тот же не в меру разговорчивый викинг, и на смену страху вместо облегчения пришла тошнота.

Я совершенно не хотела думать о том, что этот сумасшедший будет вытворять со своей жопастой куклой в собственном кабинете, а мысли всё равно были об этом…

Тяжело было в этом себе признаться, но, черт побери, меня это задело!

Не потому, что я помнила, как он целуется и как выглядит без одежды!

Просто мой план разрушался на глазах, не успев еще даже ступить на начальную ступень!

И это было более чем удручающе.

— Док просил передать, что русская хочет с тобой увидеться.

Бьёрн положил передо мной на стол сегодняшние накладные, и я молча стал просматривать их, не выражая ничего.

— Скажешь что-нибудь? — в конце концов не выдержал друг, всматриваясь в мое лицо в надежде уловить хоть какие-то проблески эмоций. Но за последнее десятилетие я виртуозно научился быть холодным.

— Что сказать?

— Разве тебя это не удивило?

Я не знал, что на это ответить. Действительно не знал.

Эти слова Лизы я услышал сам еще утром, когда наблюдал за ней через камеру. И не понимал ее стремления.

Прошлый день открыл для девушки совершенно иного Варга.

Того, кем я был на самом деле. Без прикрас. О ком шептались люди, боясь смотреть мне в глаза.

Мне не важно, что она слышала обо мне.

Было ли это правдой или ложью.

На тот момент я был для нее гнусным похитителем и мерзким типом, отнявшим ее свободу.

Я не планировал пугать ее или смертников, как бы к ним ни относился.

Но правила «Чертога» должны были соблюдаться всегда и неизменно.

Это было важно.

Каждый, кто приходил к нам однажды и клялся в своей преданности и верности, знал, что будет наказан за любое отступление от правил. Жестоко.

Это была плата за мир у нордов. За то, чтобы наши семьи жили в достатке и покое.

Всё, чего я хотел, — это соблюдение правил и правды, какой бы она ни была.

Те, кто придерживался моих жизненных позиций, оставались и становились викингами, остальные просто уходили. Или умирали.

До этого дня я видел в глазах Лизы ненависть, презрение, ярость, иногда омерзение.

Но лишь вчера я увидел в них настоящий испуг.

Я видел, как она не спала ночь, то и дело вскакивала и начинала ходить из угла в угол. Потом снова ложилась, но чтобы продолжать крутиться в плену одеяла.

И я не спал.

Смотрел на нее через камеру, пил водку и понимал, что вид крови и чужой боли трогал ее куда больше, чем я мог предположить изначально.

Она была гораздо более хрупкой и отзывчивой, чем я думал.

И это заставляло меня хмуриться и отгонять мысли о том дне, когда Бьёрн заберет ее в круглую комнату. В игру.

Неожиданности ждали меня с самого утра, когда после нескольких часов сна в кабинете на кушетке, первым делом кинув взгляд на монитор ноутбука, я увидел, что девчонка не спала.

Она сидела в своей любимой позе — укутавшись в одеяло с головой, поджав ноги к груди, на краю стола — и нетрепливо всматривалась в окно.

Ждала меня?..

Я криво усмехнулся, сначала не поверив в это.

Просто отчетливо помнил ее ярость и смущение, когда в прошлый раз решил показать, что мне льстит ее скромное подсматривание за моими водными процедурами.

Мне нравилось само осознание того, что всё это время она смотрела на меня. Наблюдала. Иногда что-то бормотала недовольно себе под нос, но не уходила то тех пор, пока не понимала, что я ее заметил.

В ее голубых глазищах не было омерзения от вида моего тела. И мне немало поднимало это… настроение.

Признаюсь, что эти отрывки я просматривал не один раз.

Даже не смог сдержать смех, когда увидел в первый раз, как Лиза свалилась со стола, не ожидая, что я оглянусь.

А ведь тогда я еще не подозревал, что она стала свидетелем моего заплыва. По ее вине.

Хотя признаюсь, что во второй раз сделал это намеренно.

Мне хотелось увидеть собственными глазами, было это ошибкой или станет системой и нашим маленьким мокрым секретом.

Я знал, что эту ночь она не спала из-за меня. И лучше бы это было связано с какой угодно эмоцией, но только не со страхом. Передо мной.

Лиза была едва ли не единственной, кто нашел в себе смелость просто смотреть мне в глаза. И мне нравилось в ней это.

Я подпитывал в ней эту ярость и огонь, наслаждаясь его жаром, но не позволяя своему ледяному сердцу дрогнуть.

Этот огонь непокорности и упрямства завораживал меня.

И вот я слышал собственными ушами, что она хочет увидеть меня.

Так скоро?

Чтобы что?..

О желании Лизы док сказал мне лично.

Он был смущен, встревожен, если не сказать откровенно испуган смелостью русской смертницы, которая решила, что может говорить на равных с Варгом.

— Девушка отважна и смела, но порой говорит глупости, — мужчина явно пытался защитить ее, делая это мягко и деликатно. Он стоял передо мной еще утром, не решаясь смотреть мне в глаза, но найдя в себе смелость, чтобы попытаться защитить ее.

Мне нравилось это.

Док был честный и порядочный человек. А еще умел держать язык за зубами.

Я уважал его свершено искренне и потому мог позволить ему говорить многое, что не дал бы сделать другим.

— Не принимай ее слова за наглость. Она совершенно не знает правил «Чертога».