— Ну вот как-то так, — неловко констатировал полицейский.

— А что было дальше? — вспоминая разговор в Бюро, Алек испытал острое желание начать курить прямо сейчас.

— Грабитель собрал деньги в сумки, продолжая кричать на посетителей. Сделал еще два или три выстрела в воздух, пугая толпу. Потом он вышел в общий зал. В этот момент приехала полиция и приказала грабителю выходить с поднятыми руками. Полиция не успела договорить свои условия, как грабитель разбежался и выломал стену. Потом он скрылся в неизвестном направлении.

— А что делала полиция?

— Никто здание с этой стороны не охранял, — полицейский, до последнего пытающийся держать лицо, вдруг сорвался на взволнованный шепот. — Да мы даже не подумали, что такое возможно! Кирпичи полетели, мы подумали, что взрывчатка… Пока сообразили, его уже и след простыл!

— А это не взрывчатка?

— Никак нет, мы проверили. И свидетели подтвердили… Вы вообще такое встречали когда-нибудь? — закончил он озадаченно.

Алек задумчиво покачал головой, медленно достал из нагрудного кармана очки и нацепил на нос. Огляделся.

Мир вокруг засиял новым светом. Предметы вокруг будто намазали сливочным маслом: многое в банке было сделано с применением магии. Решетки на окнах залоснились, переливаясь жирным блеском. Больше всего блестела дверь сейфа, очевидно заговоренная от десятков способов вскрытия.

«Но любая тончайшая работа не устоит против обычного лома», — мрачновато констатировал Алек, подходя к двери поближе. Она лежала внутренней частью кверху, являя миру половину, обычно невидимую обывательскому взгляду. Алек внимательно рассмотрел её со всех сторон, попытался перевернуть и потерпел фиаско — дверь была огромной и неподъемной.

«Интересно».

Алек прошелся вокруг, внимательно оглядывая зал. Ничего подозрительного, засыпанная строительной пылью бумага, упавшие стулья, пара одиноких денежных купюр.

— Грабитель обчистил кассу?

— Нет, сразу отправились к сейфу, касса не тронута.

«Интересно», — повторил Алек, разглядывая паутинку следов на полу. Потом замер на секунду, выскочил из здания и снова оказался перед пробоиной с той стороны. Присел на корточки.

— Что там у вас? — из пролома показалась голова полицейского.

— Сюда никто не подходил? Отлично. У вас с собой фотографический аппарат? Или хотя бы художник? Я нашел след преступника.

Чуть припорошенные пылью, на земле отчетливо виднелись отпечатки обуви. Ботинки были действительно огромными: Алек оценил свою ногу, и ступня бандита была на четверть, а то и на треть больше.

Покружив по банку и не найдя больше ничего стоящего, Алек вышел к свидетелям. Служащие банка и граждане сидели на лавочках у выхода: кто-то давал показания, кто-то пил чай из огромного термоса в цветочек, который притащили из соседнего кафетерия. Одна бабушка надрывно плакала.

Руфин, не доверяя коллегам из полиции, опрашивал пострадавших по второму кругу, и непонятно, что сулило им больше стресса: само ограбление или опыт общения со следователем Бюро. Алек едва слышно хмыкнул и хотел было перекинуться с Руфином парой слов, как заметил примостившуюся на бордюре знакомую.

Он не спеша подошел, поддернул брюки и сел рядом.

— Госпожа Дайвари, если не ошибаюсь?

Вид у неё был то ли уставший, то ли расстроенный. Пучок на голове растрепался, и несколько волнистых прядей выпало и запуталось в воротнике. На темной юбке, неровным облаком окружающей девушку, повсюду были белые меловые пятна. Она подняла на него глаза и кивнула, то ли приветствуя, то ли просто показывая, что узнала его. Алек ожидал увидеть в её глазах испуг, но заметил там только мировую печаль.

— Я уже дала показания вашему напарнику, — словно через силу проговорила она. — Я ничего не увидела, упала со стула после первого выстрела, и Спанос — банковский служащий, утащил меня под стол. Слышала удары, крики. Стало нечем дышать, и затем меня вывели полицейские. Это всё.

Он задумчиво кивнул.

— Видели лицо грабителя?

Она покачала головой, потом как-то тяжело вздохнула и, посомневавшись, спросила:

— Как думаете, банк теперь объявит о банкротстве?

— Маловероятно, — Алек пожал плечами. — Но его ждут не очень приятные времена. Особенно с учетом инфляции и кризиса.

Госпожа Дайвари промолчала в ответ, задумавшись о чем-то своем.

— Если вы уже дали показания, то можете ехать домой, — Алека вдруг растрогал её печальный вид. Дайвари чему-то фыркнула и произнесла:

— Посижу еще тут, вряд ли дома мне удастся успокоится. Иронично, но кажется, этот бордюр — самое спокойное место в этом городе.

Алек хмыкнул, не задаваясь вопросами, посидел минуту рядом и поднялся на ноги.

— Может быть, хотите чаю из термоса?

— Не откажусь.

Набирая чай в стаканчик, он подозвал жестом Руфина.

— Останься здесь, пожалуйста, и проследи за опергруппой. Как бы они не просмотрели какие-то улики. Все важное собери, опиши и вези к нам. Я забираю у вас художника и еду в больницу к управляющему, попробую составить с ним портрет грабителя.

Он молча передал госпоже Дайвари стакан чая — судя по запаху там была ромашка и мелисса — и, не задерживаясь более, запрыгнул в автомобиль.

* * *

Алек откинулся на пассажирское сидение автомобиля и задумчиво разглядывал портрет грабителя. Теплый ветер из открытого окна трепал волосы, отгоняя усталость. Смеркалось.

Лицо с рисунка смотрело на Алека с легкой насмешкой. Массивная челюсть, объемный нос, пушистые брови. Щербинка между зубами. Глубоко посаженные глаза будто бы спрашивали: «Ну, следователь, что теперь?»

Алек подпер щеку рукой, отвлекшись на смену пейзажа за окном. Вся эта история дурно пахла. Грабитель обладал огромной физической силой, несовместимой с возможностями человека.

«Невозможно стать супер сильным, если ты человек. Отметаем обычных бандитов сразу. Остаются маги, наша юрисдикция…»

Видов магии немного, и никто из её носителей не смог бы такое провернуть. Эмпаты влияют на эмоции и восприятие реальности — но этот гигант физически выломал дверь, а не запудрил свидетелям мозги. Энергеты могут забрать свойство предмета и передать его другому предмету — грабитель просто дернул за ручку двери, и дверь выпала вместе со стеной. Не похоже. Артизаны и вовсе бесполезны, их стезя — создавать артефакты. Остаются кроссбриды, дети зверей.

«Большая физическая сила даруется детям Дома Медведя, но „медведи“ никогда не могли пробить двойную кирпичную стену насквозь, даже под Гранулой»…

Снова и снова возвращаясь мыслями к Грануле, Алек незаметно для себя начал нервно подергивать ногой. Ничего не сходилось, он никогда не слышал о таком эффекте лекарства. Щепотка усиливала магические способности, а половина чайной ложки уже считалась пограничным количеством. Маг мог либо достигнуть личного магического потолка: либо перегореть и потерять способность к колдовству, либо и вовсе отправиться к праотцам. Либо встретиться с праотцами на следующее утро из-за побочек: невыносимой мигрени, тошноты, лихорадки. В любом случае, даже если сын Дома Медведя принял пол чайной ложки Гранулы, его способности ограничены собственным магическим потенциалом: он не смог бы выломать огромную стальную дверь и пробить двойную кирпичную стену.

«Или в городе завелся какой-то сверхсильный уникум. Или сверхумный алхимик, который создал новый тип Гранулы без побочек». Оба варианта звучали безумно, нереалистично, и от этого пугающе.

— Едем ко мне домой, а не в Бюро, — бросил он оперативному художнику, сидящему за рулем. Тот хотел было возмутиться, но наткнувшись на прожигающий насквозь взгляд Алека, поджал губы и кивнул.

Алек называл свою квартиру Берлогой, хотя был из Дома Оленя, а не Медведя. Он бывал там нечасто, в основном ночью, а гостей и вовсе не приглашал. Из-за зашторенных окон сумерки внутри казались более густыми, похожими на патоку. Алек прошел всю квартиру насквозь к шкафу и порылся в хаосе вещей. Выудил рабочие штаны, мятую дешевую рубашку, кепи. На скорую руку переоделся, подцепил подтяжки. Потом с куда большей аккуратностью выудил из бардака коробку для маскировки и приклеил небольшие накладные усы. Дождался, пока клей засохнет и выскочил в черный выход на быстро потемневшую улицу.