– Здрасьте, Марья Андревна!

– Марла Андреевна, – молвила графиня, не прекращая бритья и не глядя на мужика.

– Язык у меня не поворачиваецца так говорить, Марья Андревна! – хмыкнул тот виновато.

Одоевцева закончила с левой подмышкой и, споласкивая в воде бритву с перламутровой ручкой, посмотрела на Михайлу.

– И долго ты на мои сиськи пялиться будешь? – спросила она даже с интересом.

Михайло глупо ухмыльнулся, но взгляд не отвёл. И тут получил увесистый подзатыльник.

– Ах ты охальник! За барыней подглядывать! Ужо я тебе! – в окне появилась его жена Василиса. – Здрасьте, Марья Андревна!

– МАРЛА, блядь, Андревна!! – рявкнула графиня. – Пошли вон отсюда!

Она задёрнула занавеску и принялась за вторую подмышку.

Марла, по паспорту Марья, Андреевна Одоевцева и её супруг Виктор Сергеевич были заядлыми англоманами. Графиня неустанно, но безуспешно пыталась добиться того, чтобы дворовые называли её на английский манер – но крестьяне только недоумевали и частенько шептались между собой: «А баре-то у нас ебанутые!»

И причиной тому было отнюдь не только требование барыни называть её басурманским именем. Хозяева вычурно одевались, разговаривали между собой на чужом языке, имели странные привычки (как, например, мыться с не зашторенным окном и ходить по дому голыми), и бесстыдно занимались блудом, в том числе свальным, привлекая к этому и самих крепостных). Кроме того, они были единоутробными братом и сестрой.

С весны по осень они жили в Разумовском, родовом поместье Марлы Андреевны, урождённой Разумовской, а на зиму уезжали на Туманный Альбион. При них постоянно находились лакей Иван, которого супруги называли Джоном, и горничная Лизавета, Лизбет – эти слуги были их постоянными эротическими компаньонами.

Марле Андреевне 26 лет. Это худощавая молодая женщина среднего роста, малогрудая и долгоногая. Она брюнетка, прямые волосы до плеч, резкие, но приятные черты овального лица.

Закончив с бритьём, графиня смазала подмышки оливковым маслом и выправила бритву (английскую, разумеется) на кожаном ремне. Препоясавшись полотенцем, она вышла в гостиную, где Джон, смазливый белокурый парень с бритой бородой, накрывал на стол к завтраку.

– Good morning ma'am, – он весьма сносно, даже хорошо говорил по-английски.

– Hello, Johnny.

Одного взгляда на полуголую барыню хватило, чтобы его штаны встопорщились – что не осталось ею незамеченным. Графиня усмехнулась, с готовностью скинула с себя полотенце и легла грудью на стол, выпятив маленький зад. Лакей, поспешно спустив штаны до колен, овладел ею сзади.

В гостиную вошёл Виктор Сергеевич.

– Ух, уже приступили к утренней гимнастике! – весело сказал он по-английски. Подобные развлечения со слугами были у супругов обыкновенны. – Какие молодцы!

Минут через десять Джон закончил, и граф подменил его.

На завтрак были тосты с маслом и малиновым джемом, овсянка на молоке и чай со сливками.

– Сегодня, похоже, опять будет невыносимо жарко, – заметила Марла Андреевна, промокнув салфеткой губы и прикурив пахитосу.

– Похоже на то, – отозвался Виктор Сергеевич, также закуривая.

– Тем не менее, мы же поедем завтра на боксёрский турнир? Да, Вик?

– Разумеется. Здесь слишком мало развлечений, чтобы пропускать подобное зрелище из-за жары.

– Говорят, будет участвовать сам князь Понуров, – сказала графиня.

– Да, это обещает быть интересным, – сказал граф.

– Может быть, потом пригласить его к нам? В прошлый раз мне весьма понравилось – он красивый мужчина и исключительный любовник, хоть уже и не молод.

– Но ещё и вовсе не стар, – заметил Виктор Сергеевич, затягиваясь. – Давай пригласим, почему бы и нет?

Случай лисы

Молодая лиса без всякой надобности и намерений прогуливалась по опушке леса, невдалеке от просёлочной дороги. Она завидела почти совсем голого человека, неспешно вышагивающего по дороге. «Пойду-как пообщаюсь, – подумала лиса, – всё равно делать нечего». Но человек повёл себя странно: орал не своим голосом, потом снял тапок с ноги и стал им размахивать. Когда он начал подбирать с дороги камушки и швыряться ими, лиса отбежала, недоумённо оглядываясь. «Ебанутый какой-то человек попался, – подумала она, – Бешеный, наверное». И побежала восвояси.

Случай человека

Молодой человек без всякой цели прогуливался по пыльной просёлочной дороге. Ввиду адской жары на нём были лишь бриджи на голое тело. Боковым зрением он заметил кого-то в траве на обочине дороги. «Собака, наверное», подумал человек. Но это оказалась не собака, а маленькая лиса. «Фу! Уйди! Фу!» – заорал он. Снял тапок и попытался отогнать им животное. Потом додумался кидать в лису камнями, и та убежала в кусты. «Ну слава богам, – подумал он, – отбился от бешеной лисы!» И побрёл домой.

Машка с Мишкой только-только поженились. Денег было впритык (к тому же Мишка был детдомовский), и свадьбу сыграли весьма скромную, в дешёвом кафе, которое даже не удалось снять целиком.

На подобие «медового месяца» решили отправиться под Анапу – Турция, Бали или Египет исключались по финансовым соображениям, в Крым ехать опасались. Поскольку большую часть денег на отдых выделила из своего скромного бюджета Машкина мама, то поехала и она сама, с молодым сожителем Варфоломеем, младше её на десять лет.

Алле Викторовне недавно исполнилось 37, она была в самом соку и прекрасно, моложаво выглядела (только груди фатально обвисли, но она постоянно носила закрытый бюстгальтер, который не снимала даже на ночь и во время секса). Гражданский муж её, Варфоломей, был молодым, смазливым и не очень умным мужчиной с внушительным пенисом. Он не работал и находился на содержании любушки, но Алла Викторовна любила его – за большой член и то, что он никогда ей не изменял (по крайней мере, так она думала и так он утверждал).

Машка была красивенькой девушкой с завидным интеллектуальным потенциалом. В прошлом году она окончила школу, но для поступления в ВУЗ не сдала на ЕГЭ обществознание, предмет, будто специально созданный для того, чтобы ломать будущность талантливых отроков. Машка пошла работать в «Магнит-косметик». Машкин новоиспечённый супруг, высокий и некрасивый, но с изюминкой юноша, окончил технический колледж и собирался поступать в институт с военной кафедрой.

В Джемете прибыли в пять утра. По свежей и непривычно пахнувшей морем прохладе неспешно дошли до Пионерского проспекта. Заселились, позавтракали в открытом кафе и оставшийся день провели на пляже. Машка слегка обгорела.

Вечером затарились местным порошковым винишком и разливным пивом, купили чипсов и сухариков. Расположились за пластмассовым квадратным столиком во дворике рядом с номерами. Журчал маленький искусственный водопад, рядом с которым лежал пушистый кот, толстый, сивый и каких-то непостижимых размеров, скорее подходящих для рыси.

Мать с дочкой пили белое вино, Мишка красное, а Варфаломей предпочёл «пивчанское» – он был великим поклонником этого напитка. Лёгкий алкоголь, пусть и далеко не лучшего качества, пошёл на ура, и когда Джемете накрыли тёплые сумерки, все четверо порядком набрались и раскрепостились.

– Ты ни разу и словом не обмолвился, Мишаня, как тебе твоя благоприобретённая молодая тёща? – откровенно кокетливо обратилась Алла Викторовна к зятю.

При этом её сожитель громко усмехнулся с каким-то неуместным самодовольством, но Варфоломей вообще был с громадным самомнением, в разы превышающем размеры его пениса, и не в меру мудаковат.

– Вы словно роза зимой в парнике, Алла Викторовна! – с жаром высказался зять и украдкой взглянул на юную супругу, которая после его фразы пьяно прыснула со смеху, веером брызнув вином на стол.

– Пипец, Майк, ты кавалер! – сказала Машка, отдышавшись. И снова расхохоталась.