Ярга пошла быстрее. Она старалась не думать о том, как устали ноги в изношенных башмачках, как неуютно было в чужом платье и как тяжела оказалась корзинка в руках. Да ещё и кумачовая накидка на плечах то и дело цеплялась за ветки, но Ярга всё шла и шла.

Пока не наткнулась на волка.

Зверь возник на тропе даже внезапней, чем призрак женщины. Ярга моргнула лишь раз – и вот он уже прямо перед ней. Стоит и глядит, низко опустив голову. Это был громадный, мощный волк с медовыми глазами и густой серой шерстью. Не просто пегой или желтоватой, а насыщенного цвета свежей золы в костре.

Ярга замерла, едва завидев его, – думала, мерещится он ей или взаправду явился.

Но волк не размышлял. Он глухо зарычал, а затем прыгнул. Стремительной стрелой метнулся вперёд, да так внезапно, что Ярга едва успела бросить корзинку. Она попыталась продраться сквозь жиденькие кусты, чтобы удрать, да какой там! Волк рухнул на неё сверху, клацнул зубами, стараясь сомкнуть их на шее девушки.

У Ярги оружия при себе не было, но она привыкла выживать и без него. А жить очень хотелось, не зря же потащилась в это гиблое место! Девушка ухватила волка за шкуру прямо под нижней челюстью и приложила всю силу, чтобы отвести смертоносную пасть в сторону. Тот щёлкал желтоватыми зубами и капал вязкой слюной прямо на лицо, но Ярга держала крепко. Она завизжала на весь лес и принялась лягаться, стараясь ударить зверя в живот побольнее. Казалось, что пальцы вот-вот сломаются о его толстую шкуру. Её отчаянный крик эхом разнёсся по чащобе, пугая зверей и птиц:

– Слезь! С меня! Мешок! С опарышами!!!

От напряжения всё тело трясло, на глазах выступили слёзы, сердце зашлось в груди. И когда Ярга решила, что бороться уже больше нет сил, волк вдруг мягко вывернулся из её хватки, точно ему ничего не стоило это сделать и прежде, прыгнул в сторону и принялся кружить подле девушки.

Ярга заслонилась руками. Она дышала тяжело, пыталась лихорадочно сообразить, чем бы защититься, но они, как нарочно, проломили мелкий орешник и рухнули в траву. Вокруг не было ничего, кроме папоротников и хвощей.

Волк облизнулся. Ярга зажмурилась… Но ничего не произошло.

А когда она снова открыла глаза, то обнаружила, что зверь нюхает воздух, повернув голову в сторону корзинки, которая валялась неподалёку.

– Что внутри? – спросил он совершенно человеческим голосом, низким и чуть хрипловатым.

– Пирожки, – рассеянно ответила Ярга.

Волк снова облизнулся.

– С чем?

– С олениной. – Она медленно опустила руки. Волк фыркнул, но Ярге почудилось, что он усмехнулся. – Кто ты такой?

Она села, не сводя взгляда с говорящего зверя. Ей доводилось слышать о животных, которые умели молвить на людском языке. Только все те истории обыкновенно заканчивались плохо, потому как зверь всегда оказывался демоном, колдуном или иным душегубцем.

– Я? – Он наконец перестал пожирать корзинку взглядом и вспомнил про девицу. – Серый Волк, не видишь, что ли? – Волк снова фыркнул и прищурился. – Ну, а ты кто такая будешь?

Ярга промолчала. Она знала: с нечистью говорить нельзя, а уж тем более называть своё имя. Имя – ключ к душе.

– Платьишко вроде как нарядное, а вроде как застиранное и с чужого плеча. – Зверь неспешно двинулся вокруг неё. – Красная лента в золотой косице. Плащик алый, будто праздничный. – Он резко скрылся за одним плечом и вынырнул из-за другого. – Невестушка, поди?

Ярга отпрянула, чуть было не упав снова, но Волк лишь скалился, словно хитро улыбался.

– Не невестушка, – покачала она головой.

– Так что ж ты тут позабыла, в этом гиблом месте, да ещё со своими дивными пирожками, от которых пахнет за версту так вкусно, что я чуть тебя саму не сожрал? – Волк усмехнулся, на сей раз ещё отчётливее. – Не оленина будто внутри, а зелье приворотное.

Он вновь обошёл Яргу и сел в траву напротив в ожидании ответа. Девушка вытерла рукавом его слюни с лица, брезгливо поморщилась.

– Я к Хозяину шла, – наконец решилась она.

Серый Волк перестал скалиться.

– К Хозяину? К самому главному в Дремучем лесу? – Он чуть наклонил голову набок: то ли оценивал девушку, то ли изумлялся. – Невесту он не ищет.

– Да уж явно невесты ему ни к чему. – Она поднялась с травы, принялась отряхиваться. Волк вряд ли собирался её есть, но всё же она поглядывала на него с опаской. – Я пирожки ему снести хотела, гостинец преподнести собиралась.

Волк визгливо засмеялся, разинув пасть так широко, что Ярга увидела кроваво-красный язык и глотку. Она сконфуженно потупилась. Одёжка и вправду была на ней с чужого плеча и некогда принадлежала невестушке из соседнего села, но за свои деньги девушка смогла прикупить лишь это, чтобы предстать пред лесным владыкой в мало-мальски приличном одеянии.

– На что ему твои пирожки, ежели он – древнее божество, как говорят? – отсмеявшись, спросил Волк. – Сам-то я стараюсь подальше от него держаться, уж больно он жестокий даже по моему разумению. Но всяко ему не любы окажутся ни пирожки, ни ты сама. Уж прости, голубушка, – кожа да кости, взглянуть без слёз невозможно.

Ярга сердито поджала губы. Не хватало ещё, чтобы шерстяное отродье ей замечания делало и уродиной обзывало.

– Почём тебе знать? – буркнула она и пошла к корзинке. Подняла, открыла плетёную крышку, чтобы проверить, что пироги целы и надёжно спелёнаты чистым полотенцем. – Хозяин тут один совсем. Вот уж много лет, как говорят, он из лесу не высовывался. Когда ему в последний раз такие вкусные пирожки подавали?

Волк встал и снова потянул носом, обращаясь всем телом к корзинке, как флюгер по ветру, закатил глаза. Ярга торопливо захлопнула крышку и встала вполоборота так, чтобы укрыть съестную ношу собой, будто мать – дитя.

Серый Волк усмехнулся.

– Твоя правда.

Он медленно пошёл вокруг девушки, и она принялась так же медленно поворачиваться, чтоб ни спиной к нему не оказаться, ни корзинку ненароком не подставить под жадную пасть. За эти пироги она выложила пекарю немало.

– А тебе какое дело? – Ярга прищурилась. – Уж не ты ли сам хозяин этого Дремучего леса?

– Я? – Волк развеселился. – Нет, к счастью. Я из тех его слуг, кто вечно в дозоре. Приглядываю за границами, чтоб такие, как ты, настырные девицы к Хозяину не совались.

– Хорош дозорный. – Ярга прижала к себе корзинку покрепче. – Я уж вон как далёко забралась.

– Твоя правда. – Зверь подошёл ближе. От него так и веяло гибелью и опасностью. – Так что за дело у тебя к Хозяину, что пирожки понесла ему в угощение?

Ярга замялась. Сказать правду? Вдруг решит, что это глупости, и прогонит её, а то и вовсе убьёт?.. А солгать – так точно сразу догадается и не обрадуется. Правду, стало быть.

– Слышала я, что у Велеса под его теремом – подвалы, а в подвалах – сундуки с золотом, и…

Волк снова визгливо захохотал, ужасно обидно и презрительно.

– Ты, никак, блаженная? Или просто дурочка деревенская?

Он продолжал скалить желтоватые зубы в насмешливой ухмылке.

– Сам дурак, – буркнула Ярга и поплелась обратно к тропинке сквозь папоротники и проломленный орешник.

Серый Волк потрусил следом. Он даже не пытался её остановить.

– Живёт он в тереме, ты сама сказала, – говорил он на ходу. – Нет у него подвалов, только погреб, а в погребе том – репа, свёкла и морковка. Нет у него золота.

– Врёшь, – не оглядываясь, бросила девушка. – Всегда Перуна изображают со щитом и оружием, а брата его Велеса – со златом и в медвежьей шкуре.

– Так на заборах дети углём и не такое малюют, нельзя всему верить, – парировал Волк, а затем вкрадчиво продолжил: – Да коли и есть у него сокровища, зачем ему с тобой делиться за пирожки, пусть и с олениной?

Ярга не ответила.

– Были у него княжны и царевны, – не унимался болтливый зверь. – Были богини. Даже колдунья, которая лебедицей обращалась, была. На что ему нищая чернавка?

Ярга бровью не повела – её и обиднее называли.

– Ну хорошо, допустим, я тебя пропущу, – размышлял вслух Волк. – Ты пересечёшь Дремучий лес и никого из моего племени, по счастью, не встретишь более. Но Хозяин говорить с тобой не станет, убьёт на месте. Ты ведь слыхала, что вокруг терема у него частокол, а на том частоколе – черепа с горящими глазами?