Ветров выхватил у него из рук пистолет, а Самсонов вцепился пальцами ему в лицо. У них началась ожесточённая борьба за пистолет. Иннокентий схватил Ветрова за глазницы и начал сильно сдавливать глазные яблоки. Сергей же в свою очередь укусил оппонента за предплечье и буквально вырвал кусок плоти, и в результате Самсонов заорал нечеловеческим голосом и прекратил сдавливать Ветрову глаза, убрав руку с лица. Сергей с размаха ударил его по плечу ребром пистолета, от чего тот на время потерял ориентир и завалился, просев на правое колено.

Ветров попытался опустить пистолет вниз, направив в его сторону, чтобы выстрелить, однако киллер снизу схватил его руку и силой стал сдерживать, не давая выстрелить в себя. В какой-то степени Иннокентию было проще, поскольку он держал его руку снизу, а Ветрову приходилось делать явно большее усилие, преодолевая яростное усилие врага. Примерно полминуты они боролись в этой позиции, пока Самсонов не стал вырывать второй рукой пистолет у Ветрова. В итоге Иннокентию с определённой по счёту попытки всё же удалось завладеть оружием, и теперь Ветрову предстояло вести борьбу за то, чтобы не позволить застрелить себя.

Ветров, утратив пистолет, с крутого разворота ударил ногой киллера по корпусу, тот от неожиданности упал навзничь, выронив пистолет из руки. Пистолет как бы проскользнул и пролетел около метра по полу. Сергей в ажиотаже бросился к пистолету. Киллер принялся ползти к выпавшему оружию. В конце концов, Самсонов схватил пистолет и, перевернувшись, выстрелил в Ветрова, который достаточно близко подбежал к нему. Пуля лихо просвистела и пронзила Сергея в область подвздошной части живота. Но тот даже как будто ничего не почувствовал, и, несмотря ни на что, попёр на Самсонова.

Киллер, не ожидавший такого от противника, от отчаяния попытался выстрелить в него ещё раз. Ветров пронёсся как ураган по пустыне и, плюхнувшись на противника, сильно сжал Самсонову руку. В итоге вторая пуля улетела в сторону. Одной рукой подполковник держал его за руку, в которой был пистолет, а второй рукой принялся бить морду оппоненту. «Дегенерат!» – по слогам прокричал яростно Ветров, на каждом из которых он бил Самсонова по лицу. Киллер с разбитым в кровь лицом не оставлял попыток пристрелить подполковника и с каждым ударом по лицу ещё более ожесточённо вырывал свою руку из цепких объятий Ветрова.

Наконец, Самсонову всё же удалось направить прицел на Ветрова, ему оставалось лишь выстрелить. Сергей понял, что если ничего сейчас не предпримет, то, скорее всего, погибнет от последующего выстрела. И тогда он вспомнил приём, которому его учил когда-то Никита Тимофеевич. Приём, позволявший сломать руку противнику. Ветров ещё сильнее сжал руку Самсонову, а ребром ладони левой руки резко ударил киллера в лучевую кость. Послышался совершенно дикий хруст, чувствовалось, как кость внутри руки надломилась на две части.

– А-а-а-а-а-арх! – завопил киллер, словно раненый олень, разжав при этом пистолет. – Падла! Ты мне руку сломал… – чуть ли не плача проговорил киллер, у которого от болевого шока стало невыносимо болеть не только сломанное предплечье, но и вся рука до шеи.

– Ты сам напросился! – подбирая оружие, ответил ему Сергей. – Выбирай: или ты сдаёшься, или подыхаешь. Ты понял меня?

Сергей Александрович лишь уже к самому концу их продолжительной схватки пришёл к выводу, что имеет смысл оставить киллера в живых. Ну, понятно, что это зависело только от того, как поведёт себя сам киллер. Всё то время, пока чувствовалась исходящая от Самсонова угроза, Ветров не исключал, что он всё же убьёт своего противника. Только сейчас, когда Сергей обезвредил своего противника, сломав тому руку, наступал момент истины: либо киллер прекращает сопротивление и сохраняет себе жизнь, либо по-прежнему продолжает оказывать сопротивление и в итоге погибает. Выбор был весьма простым и однозначным: либо гарантированная жизнь, либо же гарантированная смерть. Ничего сложного.

Идея оставить Самсонова в живых возникла в голове у Ветрова не просто так. Сергей хотел это осуществить для того, чтобы в дальнейшем столь ценный свидетель давал показания против Андрея Ивановича в суде, если, конечно, дело дойдёт до такого расклада. Самсонов многое бы мог рассказать о том, кого и когда заказывал Шляпник: имена, фамилии, адреса, мотивы каждого из преступлений, а также записи телефонных разговоров, которые предусмотрительно делались самим киллером.

Но при этом Сергей Александрович был готов дать возможность наёмному убийце спокойно уехать из страны в обмен на добровольное «сотрудничество со следствием». В принципе какая разница, давать показания непосредственно в суде или удалённо, по видеосвязи? Да, при этом наверняка на него самого будет возбуждено уголовное дело по факту дачи признательных показаний, но зато он будет находиться на свободе и жить припеваючи где-нибудь на экзотических островах в Тихом океане.

Самсонов даст показания и тем самым облегчит работу гособвинителей и судей по юридическому обоснованию заключения Андрея Ивановича в тюрьму на длительный срок. Да и Самсонову на душе станет существенно легче, когда он признается и, может быть, даже раскается за то, что совершил. Это же прекрасно, когда такой преступник признаёт свои преступления, а значит, готов исправиться и стать полноценным членом общества. Практически любой человек может исправиться, даже если он совершал заказные убийства. Понятно, что речь не идёт про преступников, совершивших особо тяжкие преступления, таких, как маньяки, каннибалы, педофилы, террористы и люди, разжигающие ненависть и убийства на расовой, религиозной и национальной почвах.

Но для начала Иннокентий должен был согласиться с тем фактом, что он уже не может оказывать сопротивление Ветрову. И только после этого можно начинать разговор о сотрудничестве, на которое, кстати, Самсонов мог и не согласиться. Хотя, скорее всего, он с удовольствием пойдёт на такой шаг, чтобы отомстить Андрею Ивановичу сполна за то предательство, которое он совершил по отношению к нему, пытаясь подло убить, причём два раза. И плюс ко всему, киллер наверняка хотел бы свободно выехать из страны.

– Чёрт тебя бери! Да сдаюсь я, сдаюсь. Пусти руку только! – истошно провопил Иннокентий, выкручиваясь от боли в руке.

– Ладно… – проговорил Сергей и отошёл от лежащего Самсонова, держа при этом оружие наготове на всякий случай. – А я смотрю, ты сделал мудрый выбор.

– Да иди ты со своим выбором! – прикрикнул на него Иннокентий, продолжая кряхтеть от боли.

– Слушай, ну грубить-то не надо…

– Кто ты?

– Я Сергей. А ты – Иннокентий. Верно?

– Верно… Что ж, приятно познакомиться. – протянул левую руку Самсонов.

– Аналогично. Чёрт, тебя было тяжело одолеть.

– Ну, я же не заставлял тебя это делать. Кстати, кто тебя послал?

– А ты как думаешь? – риторически спросил Ветров.

– Я так и понял, что ты был прислан Андреем Ивановичем. Эта тварь давно меня пытается убить. Урод! Он предал меня! – вспыльчиво проговорил Иннокентий, осторожно поднимаясь с четверенек на колени.

– Помочь? – поспешил Сергей предложить ему собственную помощь.

– Спасибо, но не надо. Я в состоянии справиться сам. – вставая с колен, решительно ответил Самсонов. – Я что-то не помню тебя, ты с недавнего времени работаешь на него?

– Да, я у него в команде буквально полтора месяца нахожусь. Но я должен тебя огорчить, я не работаю именно на него.

– А на кого тогда?! – искренне изумился Иннокентий столь странному и загадочному ответу.

– В первую очередь на себя. А во вторую – на закон и справедливость… Я являюсь законспирированным сотрудником полиции.

– Ах, вот оно что. Чёрт возьми, мне эта мысль не приходила в голову. Но я, честно признаюсь, не ожидал такого поворота. Это ж какой уровень конспирации должен быть, чтобы тщательно скрывать данный факт! Всё-таки удивительно… – серьёзно задумался Самсонов.

– Ну спасибо за столь комплементарную оценку. Ладно, оставим эту тему в покое… Так что, считай, тебе повезло, иначе бы я тебя просто убил! Будь я простым бандитом.