На 09:30 Андрей Иванович вызвал к себе Калугина, Ветрова, Гончарова и Дмитриева, что были среди приглашённых. Когда они все прибыли в штаб, Шляпник наказал им всем внимательно исследовать обстановку и доложить ему потом, если они увидят что-то подозрительное. Он до конца не верил, что Кац говорит ему правду; чувствовалось, что тот что-то да скрывает. Андрей Иванович был этаким хладнокровным (не в биологическом смысле) хищником, который чуял, что его потенциальная жертва где-то рядом и что она не может вот просто так от него ускользнуть. А он непременно вцепится зубами в шею своей добыче.
В 09:47 они разъехались обратно по домам, готовясь к праздничной церемонии. Ветров вернулся домой в 10:39 и принялся немедленно собираться, так как времени оставалось совсем немного, всего-то час двадцать. А ведь нужно было ещё доехать до этого парка, что находился на самом краю города, и добираться до него было ужасно неудобно, просто хотя бы потому что Сергею Александровичу нужно было ехать с востока города на запад (немного юго-запад).
Он быстро прошёл в ванную комнату, дважды умылся, побрился, почистил тщательно зубы, после чего усердно вытерся, намочил волосы и зачесал их назад. Далее Сергей как сверхзвуковой самолёт пронёсся по коридору, а потом так же стремительно вбежал в комнату и принялся переодеваться. Он нацепил на себя праздничную белую рубашку, кажется, немецкого производства, чёрный галстук-бабочку поверх застёгнутой сорочки, затем прицепил к рукавам новые запонки. Потом одел часы на левую руку, переодел брюки, вместо джинсов нацепив тёмные брюки, застегнул ремень на поясе.
Далее подполковник надел лакированные туфли, косящие под гангстерский стиль с удлинённым носом у ботинок, и подушился туалетной водой. Ветров вышел из комнаты, схватив телефон со стоящей у дверей тумбы, включил его и принялся вызывать такси через приложение. Он нашёл ближайшую по времени машину, которая предварительно должна была приехать через три минуты, и сразу же выбрал её. Ветров взял солнцезащитные очки, одел их и, открыв дверь, вышел из квартиры. Он, естественно, вызвал лифт и спустился на нём вниз, далее он вышел из подъезда и принялся ждать таксиста. Такси несколько подзадержалось, приехав на две минуты позже, но водитель зато быстро сориентировался и подъехал почти прямо к подъезду. Ветров быстро подошёл к машине и, отворив дверь, сел в неё, на заднее сиденье. Таксист, повернувшись лицом к нему, немедленно спросил:
– Это Вы едете по адресу Петергофское шоссе, 27, в Южно-Приморский парк?
– Да, абсолютно верно. Это я. – уверенно произнёс Ветров, пристёгиваясь ремнём безопасности.
– Что-то у Вас уж больно длинный маршрут получается… – настраивая навигатор, констатировал таксист. – Как Вас так далеко забросило, м? – посмеялся водитель.
– Слишком долгая история, чтобы всё рассказать. Ну, бывает, что ж делать-то?
– Пожалуй, верно говорите. Ладно, поехали тогда уж. – выворачивая руль и нажимая педаль газа, произнёс решительно водитель и дальше спросил: – Вам ко времени там надо быть?
– Да, к двенадцати часам.
– М-да, сложную Вы мне задачу подкинули, навигатор показывает, что ехать придётся почти полтора часа, а сейчас одиннадцать ровно. Мы можем не успеть к двенадцати, но я всё же постараюсь довезти Вас туда ко времени. Эх… – вздохнул водитель, выезжая из кармана на Индустриальный проспект.
IV
В 11:56 таксист привёз Ветрова к парку, и тот, поблагодарив его и заплатив, вышел из машины и отправился пешком к крытой навесом площадке, что находилась примерно в двухстах шагах от него. Сергей практически сразу обнаружил то место, где собрались гости, и полубегом дошёл туда. В 11:59 Ветров, обливаясь потом, наконец-таки пришёл к пункту назначения. Приглашённые гости стояли по отношению к нему как бы перпендикулярно. Сергей принялся глазами разыскивать своих товарищей по банде. Никого из них не обнаружив, он принялся звать Калугина. «Калугин!» – крикнул Ветров во всеуслышание.
И кто-то откуда-то из глубин толпы протиснулся, расталкивая гостей локтями, этим «кем-то» оказался Николай. Он опрокинул взглядом Сергея и моментально крикнул в ответ: «Серёга, иди сюда!» Ветров прошёл за ним сквозь толпу гостей. Они оба смогли протолкнуться через огромную кучу людей и встать рядом с другими ладожцами. Бандиты Шляпника встали близко к красной ковровой дороге, по которой с минуты на минуту должен был элегантно пройти Кац к трибуне. Неподалёку от них стояли члены Совета мафии, кроме Сербинского, которому было поручено стоять рядом со своим шефом, когда тот будет зачитывать текст клятвенной присяги.
Уже к тому времени, когда Ветров прибыл на этот праздник жизни и когда он присоединился к своим так называемым коллегам, оркестр во всю разогрелся вместе с оперными певцами, играя некоторое время девятую симфонию Бетховена, последнюю симфонию великого композитора. По ощущениям Ветрова, неплохо знавшего классическую музыку, вовсю приближался кульминационный взрывной момент во всей симфонии, поскольку началось некоторое плавное утихание, после которого почти всегда неизбежно наступает кульминация. Прошло буквально полминуты и одновременно с мощной радостной кульминацией на дорогу вырвался Кац и неспешно пошёл к трибуне.
На середине пути к нему вышли два меченосца, они вытащили свои шпаги из футляров и, резко выхватив их, преградили Дмитрию путь накрест сложенными мечами. Кац вытянул руку тыльной частью ладони вперёд, как бы показывая знак «стоп». Тот меченосец, что был справа от Каца, протянул к его руке шпагу, и Дмитрий принял этот «дар», схватив его рукой, направив клинок концом в небо. Меченосцы ушли с дороги, а Кац под хоровую кульминацию продолжил свой путь, но уже с мечом в руке. Когда он подошёл к трибуне, то положил шпагу на специальную подставку, после чего Кац придвинул к себе микрофон и положил левую руку на Кодекс, а правую руку приложил к сердцу. Далее он принялся произносить свою инаугурационную речь, которую он заучил наизусть:
«Я, Дмитрий Владимирович Кац, даю торжественную клятву, что буду ответственно выполнять свои обязанности на посту Главы Мафии и обязуюсь полностью соблюдать, защищать и всячески поддерживать Священный Кодекс Мафии. Я готов умереть за Кодекс, если кто-то посмеет осквернить и уничтожить его. Я приношу клятву, что не собираюсь злоупотреблять данными мне полномочиями и прописанными в Священном Кодексе. Я при любом раскладе готов обеспечить законность, легитимность и безопасность самой Мафии, я приложу все усилия для защиты Её и Кодекса. Я, равно как и другие члены Мафии, готов сражаться со своими недоброжелателями. Да поможет мне Бог».
Зачитав текст первой присяги, Дмитрий дождался момента, когда Сербинский подойдёт к трибуне и положит на подставку вместо Кодекса Мафии Кодекс четвёртого криминального конгресса. Когда документ в жёстком переплёте синего цвета был положен Юрием Григорьевичем на трибуну, то Дмитрий немедленно приступил к зачитыванию второго текста, так же выученного им наизусть:
«Я, Дмитрий Кац, как председатель Мафии и наиболее ответственный за неё человек, буду представлять свою организацию, когда она совершит те или иные действия. За любые Её правильные и неправильные действия полностью отвечаю я, как своей жизнью, так и своей свободой. Обращаюсь к делегатам группировок, представленных на Четвёртом Криминальном Конгрессе, в качестве Главы одной из множества группировок. Я имею все те права и обязанности, что и другие главы других организаций. Я ничем не отличаюсь от них. Я приношу данную присягу, чтобы меня признали другие криминальные Авторитеты в качестве единственного, легитимного и законного Главы Мафии. Я готов поклясться своей кровью, что не отойду от своих принципов по взаимодействию с Авторитетами. – Дмитрий на глазах у изумлённой публики взял шпагу и её клинком порезал себе левую ладонь, затем сжал кулак таким образом, чтобы кровь стекла прямо на Криминальный Кодекс. Когда кровью была залита книга, то Кац убрал руку оттуда и продолжил свою инаугурационную речь. – Только что я поклялся на крови, что буду делать всё так, как мне и положено по моему статусу. Если я предам или нарушу клятву, то приму смерть от рук любого из Авторитетов. Да будет так».
