Я уже не раз замечал и проходил неподалёку от изнанки средневековой жизни, и думал, что готов нырнуть поглубже.

Что же… я ошибся.

К счастью продавцов-консультантов — если таковые тут вообще существовали — они к нам не подходили. Во-первых, я бы всё же не сдержался и убил бы на месте тварь, которая с улыбкой счастливого работника универмага попробовала бы мне продать хоть кого-нибудь из здесь присутствующих… что окружающие определённо ощущали. Во-вторых же, весь «товар» находился в зале.

Да, уродам просто повезло…

— … не знаю, радоваться, что её тут нет, или всё же огорчаться, что придётся посетить ещё несколько таких мест, — глубоко выдохнул я, очутившись на улице.

Свежий воздух — откуда он под землёй, интересно? — не шёл ни в какое сравнение с тем тухлым и спёртым, что ощущался на рынке невольников, потому, наверное, он и помог отстраниться от мыслей, дав возможность немного успокоиться.

— К несчастью, к этому привыкаешь, — безрадостно хмыкнула стоящая рядом древняя кицунэ. — Рабство всегда было, есть и будет — оно лишь меняет форму и фасад, суть же остаётся неизменной… и порой она выглядит так, как здесь.

Я в ответ промолчал и отправился дальше, к следующему рынку невольников… в котором присутствовали дети лет от двенадцати! Видеть их в клетках, в которых была лишь какая-то подстилка из соломы и ведро, было просто невыносимо! Я натурально зверел, находясь там, и, если бы не Аура, точно бы сорвался…

Вот только рабов тут были сотни, и вопрос, что с ними потом делать, никуда не делся. Опять же, это относительно взрослых рабов можно попытаться вытащить, а детей я невольно попытаюсь защищать, и многие из них погибнут, если их освобождать насильственными методами — никто не застрахован от шальной стрелы в сердце.

Денег же у меня даже в самом оптимистичном случае не хватит, чтобы всех выкупить. А подвергать опасности детей… нет. Пусть они будут тут и живыми, нежели на свободе, но мёртвыми.

Пожалуй, я только сейчас начал осознавать когда-то сказанную Аурой фразу о том, что пока ты готов меняться и адаптироваться, никакой ошейник на твоей судьбе крест не поставит… ведь покуда в теле есть жизнь, всё ещё можно попытаться исправить. Всё зависит от силы воли и остроты ума, который и должен придумать выход.

Следующий невольничий рынок отличался от предыдущего исключительно дороговизной обстановки и… повышенным содержанием рабов женского пола: на одного мужчину тут приходилось по десять-двенадцать женщин. Вот только предположения касательно этого места не успели даже сформироваться, как глаз уловил ненормальное столпотворение у одной из стен.

А где люди — там что-то их интересующие…

— Я точно об этом пожалею… — вырвался невольный шёпот.

Пробраться сквозь толпу, вызывая недовольный ропот, удалось не сразу. Устраивать драку, которая обязательно перерастёт в смертоубийство, не хотелось, а стена из людей в определённых местах была слишком плотная, чтобы пытаться сквозь них пройти. Не говоря уже о том, что и сами люди ломились в ту же сторону, жажда посмотреть что бы то ни было.

Ауре было легче: от её оскала и ауры народ натурально отпрыгивал, словно от огня, а вот мне приходилось порой работать руками, банально расталкивая людей — при том, что шёл я строго за кицунэ.

Правда, чем ближе я подбирался к намеченной цели, тем сильнее меня разрывали противоречия: в людской гул начали добавляться непонятные, неразборчивые звуки и едва уловимые стоны; а в толпе всё чаще мелькали слова о зверочеловеке.

Уже практически выбравшись в первый ряд, я догадывался, что увижу, но искренне боялся увидеть там то, что ищу…

Смотреть, правда, было особо не на что: участок стены длиной метров семь-восемь был огорожен небольшим, символическим заборчиком, который собравшийся люд не мог даже шелохнуть из-за наложенной на него магии; а возле самой стены имелся небольшой помост… на котором стояло восемь мужчин со спущенными штанами и рвано двигало бёдрами.

Витающие запахи женский соков и мужских выделений были настолько концентрированными и тошнотворными, что, стоя в первой ряду зрителей, я едва сдерживался, чтобы не выблевать завтрак прямо тут — пришлось прикрыть нос рукавом. Впрочем, взгляд нервно метался от одного мужчины к другому в надежде не увидеть ту, кого я ищу.

Вот только, когда один из людей конвульсивно задёргался, постоял и отошёл в сторону…

— Что за?.. — невольно вырвалось у меня.

— Хм, не «дыра в стене», конечно, но… почему бы и нет? — хмыкнула рядом стоящая Аура, безразлично-холодно наблюдая за происходящим.

Я столь хладнокровным состоянием бешенства, ощущаемого от кицунэ, похвастаться не мог — меня потряхивало! Из-за того, что стояли мы непосредственно за спинами действующих лиц, сразу заметить, что из стены торчат нижние половинки женского тела, было невозможно.

Картина выглядела мерзко, и чем больше деталей улавливал глаз, тем запущенней становилось дело!

Я старался не идти на поводу у эмоций, захлестнувших меня, но, когда взгляд зацепился за лисий хвост у одной из «пленниц»… ярое желание пойти и вырезать всех причастных и непричастных буквально вспыхнуло и взорвалось! Тело напружинилось и налилось силой, готовясь к прыжку; ногти превратились в когти; магия забурлила…

— … спокойнее, лисёнок, — опустилась на плечо рука Ауры, пропустившая через меня заряд энергии, сбивший настрой. Сама же кицунэ продолжила медленным шёпотом. — Она не из тех, кого мы ищем. Да, неприглядно. Но мы ведь уже согласились с тем, что здесь ты ничем не поможешь.

Недовольный или даже тихий, яростный рык вырвался из груди сам собой, заставив окружающих неосознанно от меня отойти, но я смог взять себя в руки и, не отрывая взгляда от лисьего хвоста, спросить:

— С чего ты взяла, что это не она?..

— Одна из способностей кицунэ, — тихо пояснила Аура. — Ощущение сородичей, если по-простому.

В голове мелькнул давний разговор с Моририн, но я всё же сконцентрировался на настоящем и твёрдо произнёс:

— Мне нужно этому научиться.

— На данном этапе это бесполезно, — сухо отозвалась кицунэ. — Не выполнены основополагающие условия, которые и позволяют организму кицунэ реагировать на себе подобных. Для каждого лисёнка всё индивидуально и научить кого-то без непосредственного ощущения некоторых тонкостей своего состояния… крайне, крайне сложно. Всё равно что объяснять, как выглядит цвет слепому.

— Может, перестанешь говорить загадками? — поторопил я Ауру, видя, что она замолчала.

— Условие тебе не понравится, — всё же продолжила лиса, после чего фыркнула. — Точно хочешь услышать?

Хмуро посмотрев на собеседницу, я взвесил все «за» и «против», провёл некоторые параллели и уже собирался согласиться… но меня внезапно осенило.

— Завести ребёнка, да?

— Какой догадливый… — усмехнулась Аура. — До этого момента психоэмоциональное состояние попросту не позволит правильно воспринимать поступающую информацию.

Очередное ограничение… Впрочем, я уже привык, что большая часть «фишек» кицунэ завязано на собственных детей. От этого, конечно, не легче…

— Ладно, пошли отсюда, — резко развернулся я и быстро покинул столпотворение.

Выпускали меня гораздо охотнее, нежели впускали… возможно, потому что я излучал огромное желание их тут всех р-р-разорвать к чёртовой матери и окропить стены да пол кровавым дождём!..

* * *

Оставшиеся места содержания рабов мы посетили также быстро.

Вот только никого похожего на маленькую кицунэ так и не нашли. Аккуратные вопросы также не принесли результатов — я старался быть вежливым, но, похоже, что-то в моём голосе говорило собеседникам, что один лис не против выпустить им кишки!

Короче говоря, положение дел удручало, нервировало, бесило и заставляло волноваться: «Не продали ли её уже?»

— Скорее всего, мы не там ищем, — задумчиво протянула Аура, пока я нервно мерил шагами участок дороги.