Когда она вошла, над дверью мягко зазвенел колокольчик. Тепло пекарни обняло её, резко контрастируя с прохладным октябрьским воздухом снаружи. Пожилая женщина с круглым лицом и руками, запылёнными мукой, подняла взгляд от прилавка и тепло улыбнулась.

– Prego, signorina, – сказала она голосом, который звучал как колыбельная. – Что я могу предложить вам этим вечером?

Эмили немного замялась, не зная, с чего начать.

– Всё пахнет невероятно, – призналась она, осматривая полки с хлебом и выпечкой.

Женщина засмеялась и указала на поднос с фокаччей.

– Это только что из печи. Идеально с небольшим количеством оливкового масла и морской соли.

Эмили с готовностью кивнула, и женщина с трепетной осторожностью положила кусочек на маленькую тарелку, подавая его так, словно это было бесценное сокровище.

Хлеб всё ещё был тёплым, его золотистая корочка хрустела, но поддавалась мягкому нажатию. Когда Эмили откусила первый кусочек, вкус раскрылся волнами: насыщенность оливкового масла, солоноватый оттенок морской соли и едва уловимая сладость самого теста. Её глаза невольно закрылись, когда она наслаждалась совершенством чего-то столь простого.

– Вам обязательно нужно попробовать это с этим, – настаивала женщина, подвигая к ней крошечную миску с песто. Ярко-зелёный соус поблескивал в мягком свете пекарни.

Эмили окунула край фокаччи в песто и откусила ещё кусочек. Это сочетание оказалось поистине преобразующим. Базилик был настолько свежим, что казалось, его только что сорвали, а его травяная яркость идеально гармонировала с ореховой ноткой кедровых орехов, остротой чеснока и насыщенной текстурой пармезана.

– Это невероятно, – сказала Эмили почти благоговейно. – Вы готовите песто здесь?

Женщина с гордостью кивнула.

– Это рецепт моей бабушки. Она научила меня, когда я была маленькой девочкой. Секрет в оливковом масле – оно из нашей семейной рощи недалеко от города.

Эмили огляделась вокруг пекарни и только теперь заметила фотографии в рамах на стенах. На одной из них была запечатлена молодая версия этой женщины, стоящая в залитой солнцем роще среди оливковых деревьев. На другой – семья, собравшаяся вокруг длинного деревянного стола, на котором стояли миски с пастой и тарелки с хлебом.

– Это прекрасно, – пробормотала Эмили, скорее себе, чем женщине.

Дверной колокольчик зазвенел снова, и в пекарню вошла группа местных жителей, заполнив небольшое пространство смехом и оживлёнными разговорами. Эмили отошла в сторону, унося свою тарелку к небольшому деревянному столику у окна. С её места открывался вид на площадь, которая теперь была освещена мягким светом уличных фонарей.

Пока она ела, её мысли блуждали. В Манхэттене она редко позволяла себе такие моменты – просто сидеть и наслаждаться. Её приёмы пищи обычно проходили в спешке, на рабочем месте или дома, когда она заказывала готовую еду. Идея посвятить время еде как переживанию, как празднику жизни, казалась почти революционной.

Она задумалась о Carter Brew, о бесчисленных клиентах, которые каждое утро вбегали за кофе, их взгляды были всегда прикованы к экранам телефонов, пока они ждали свой заказ. Что было бы, если бы она привезла кусочек этого итальянского духа домой? Создала пространство, где люди могли бы сделать паузу, соединиться и найти радость в простом акте еды?

Её телефон завибрировал в сумке, ненадолго вырывая её из размышлений. Это был Джеймс, её управляющий.

Джеймс: Инвентаризация склада на Бродвее завершена. У нас закончились миндальные круассаны для утреннего часа пик.

Эмили вздохнула, её пальцы на мгновение зависли над клавиатурой. Она уже представляла себе хаос утреннего часа и недовольных клиентов.

Эмили: Свяжись с резервным поставщиком и сообщи мне. Если они не смогут доставить, замените на другую выпечку. Спасибо.

Она отложила телефон в сторону, заставив себя вновь сосредоточиться на текущем моменте. За окном молодая пара шла, держась за руки, их смех смешивался с тихими звуками аккордеона, доносившимися откуда-то издалека. Эмили в последний раз окунула фокаччу в песто, наслаждаясь каждым кусочком, как будто в нём был спрятан ключ к тайне, которую она искала всю жизнь.

Пожилая женщина подошла к её столику, когда она закончила.

– Как вам всё, синьорина?

– Идеально, – ответила Эмили, и это было правдой. – Спасибо вам за это.

Женщина улыбнулась, её глаза морщинками блестели от тепла.

– Пожалуйста. И помните, жизнь, как хороший песто, – важны простые вещи, свежие вещи, они делают её по-настоящему особенной.

Когда Эмили вышла на прохладный вечерний воздух, эти слова остались с ней. Они казались тихим откровением, напоминанием, что ответы, которые она искала, могли быть не так далеко, как она думала.

Позднее вечером Эмили вернулась в свой номер с бокалом охлаждённого белого вина. Выйдя на балкон, она облокотилась на кованые перила, позволяя мягкому ветру коснуться её лица.

Внизу площадь кипела жизнью: уличные музыканты играли нежные мелодии, смех доносился из ближайшего кафе, и время от времени раздавался звон бокалов.

Это то, какой должна быть жизнь, подумала она, её сердце наполнилось тихим удовлетворением, которое она не ощущала уже много лет. Завтра она поднимется на борт корабля. Завтра её путешествие начнётся по-настоящему. Но сегодня Генуя уже подарила ей то, чего она не осознавала, что ей не хватало – проблеск свободы.

Утреннее солнце искрилось на воде порта Генуи, заливая золотым светом оживлённую гавань. Перед тем как её элегантный автомобиль, предоставленный круизной компанией, увёз её к порту, Эмили позволила себе момент тихой роскоши. Сидя в изысканном лобби своего бутик-отеля, она держала в руках фарфоровую чашку с эспрессо, его аромат был насыщенным и опьяняющим. Кофе оказался откровением – бархатистая смесь крепкого вкуса с едва уловимым оттенком шоколада, идеально сбалансированная лёгкой цитрусовой ноткой. Она пила медленно, наслаждаясь теплом и сложностью вкуса, которые раскрывались на её нёбе.

Само лобби было оазисом утончённого очарования: высокие потолки с изысканной лепниной, витринные окна, через которые утренний свет заливал мраморные полы. Ваза со свежими лилиями на столе консьержа наполняла воздух тонким ароматом, который едва смешивался с запахом её кофе. На мгновение внешний мир перестал существовать. Эмили закрыла глаза и позволила себе насладиться этим кратким побегом от хаотичных мыслей о предстоящем приключении.

Но мечты не могли длиться вечно. Вскоре к ней подошёл консьерж с вежливым кивком, сообщив, что её автомобиль прибыл. Эмили осторожно поставила пустую чашку на блюдце, поправила ремешок сумки и последовала за сопровождающим к выходу.

Прохладный октябрьский воздух встретил её, когда она вышла на улицу, где у тротуара ждал трансфер. Водитель, одетый безупречно, тепло улыбнулся и произнёс:

– Buongiorno.

Когда машина плавно двигалась по булыжным улочкам Генуи, Эмили позволила себе насладиться красотой утра. Приоткрытое окно пропускало в салон солёный запах моря, и едва уловимый сладкий аромат свежевыпеченного хлеба из ближайших кафе. Она слушала оживлённые звуки порта: редкий крик чаек, гул двигателей и весёлый гомон докеров, энергично снующих вдоль причалов.

Её сердце трепетало от смеси волнения и лёгкой тревоги. Казалось, все детали этого утра были обострены, её чувства ожили, как никогда за последние годы. Когда машина свернула за последний угол, и гавань предстала перед ней во всей красе, её дыхание перехватило.

Вот он – ослепительный лайнер Celestia NeoClassica.