Они на мгновение замолчали, прислушиваясь к звуку волн, заполнявших пространство между ними.

Когда их разговор углубился, подали десерт – панна-котта с ягодами и тонкой прослойкой мёда. Кремовая текстура таяла у Эмили на языке, а сладость идеально уравновешивалась с лёгкой кислинкой фруктов. Ива взяла ложку и улыбнулась.

– Раньше я ненавидела окончания, – сказала она. – Но теперь я вижу в них замаскированное начало.

Эмили кивнула, её мысли унеслись к Марку и главам, которые она ещё не закрыла.

– Именно поэтому я здесь, – сказала она. – Чтобы понять, как отпустить.

Ива протянула руку через стол и накрыла ладонь Эмили своей, её прикосновение было тёплым и уверенным. – Море умеет этому учить, – сказала она. – Оно огромное и непредсказуемое, но в то же время постоянно. Оно напоминает тебе приспосабливаться, отпускать то, что ты не можешь контролировать, и принимать то, что можешь.

Они закончили обед в дружелюбном молчании, пока солнечные лучи танцевали на тарелках, а солёный ветер унёс их невысказанные мысли в море.

Когда Эмили возвращалась в свою каюту, она почувствовала, будто груз свалился с её плеч, не только с тела, но и с сердца. Этот день, со всеми его вкусами и историями, ощущался подарком. Напоминанием о том, что даже в умении отпускать можно найти красоту.

Вечер опустился подобно бархатной шторе, окутывая корабль мягким светом ожидания. Великолепный обеденный зал главного ресторана, воплощение морской элегантности, ждал своих гостей. Хрустальные люстры, подвешенные, словно пойманные созвездия, разливали мерцающий свет по отполированным столам из красного дерева. Бархатные занавеси глубокого сапфирового цвета обрамляли окна от пола до потолка, открывая вид на бескрайнее Средиземное море, ставшее чернильно-чёрным с серебряными бликами звёзд.

Эмили Картер стояла перед зеркалом в своей каюте, нанося последний штрих – красную помаду. Её сверкающее платье подчёркивало фигуру, а глубокий вырез на спине открывал бархатную кожу. Её волосы, мягко завитые, ниспадали на плечи, словно расплавленное золото. Туфли на тонких каблуках выглядели почти незначительной деталью, завершая её изысканный образ. Впервые за долгое время Эмили чувствовала себя не бизнес-леди или женщиной, подверженной чужим ожиданиям, а самой собой.

Спускаясь по мраморной лестнице в главный ресторан, Эмили была очарована сценой. Зал оживал смехом и звоном бокалов, воздух наполняли ароматы утончённого вина и едва уловимый оттенок ванили от мерцающих свечей. Официанты в безупречных белых пиджаках грациозно скользили между столами, неся блюда и шампанское. Комната гудела симфонией голосов на итальянском, английском и французском, создавая атмосферу международного единства.

– Эмили! – прозвучал тёплый и радушный голос Ивы. Она стояла у входа, сияя в изумрудном платье, которое изящно контрастировало с её золотой косой. – Идём, я хочу тебя с кем-то познакомить.

Эмили последовала за Ивой через зал, петляя между столами, покрытыми белоснежными скатертями и украшенными орхидеями. Они остановились у уединённого столика, накрытого для двоих. Свечи мягко мерцали, отбрасывая интимные тени на изящный фарфор и хрустальные бокалы.

– Эмили, познакомься с Алессандро Кастелли, – сказала Ива с лёгкой улыбкой. – Вы оба единственные кто путешествует в одиночку в этом круизе. В основном, в круизах путешествуют пары или семьи, и за каждой каютой закреплен свой столик в главном ресторане. Мне показалось странным и несправедливым, что каждый из вас вынужден будет ужинать без компании. Алессандро блестяще владеет английским, и я подумала, что вам будет приятно коротать время за ужином вместе.

Алессандро поднялся со своего места – высокий мужчина с тёмными, слегка волнистыми волосами, доходившими до воротника его идеально сидящего костюма. Его глаза, цвета грозовых облаков перед дождём, встретились с глазами Эмили, и в них теплилось что-то неуловимое.

На мгновение между ними вспыхнуло узнавание. В памяти обоих всплыл момент прошлого вечера на террасе, когда их взгляды пересеклись в толпе, пока корабль медленно уходил из Генуи. Уголки губ Алессандро изогнулись в едва заметной улыбке, его выражение излучало уверенное спокойствие.

– Кажется, мы уже виделись, – сказал он, его голос был мягким, с итальянским акцентом.

Эмили ответила улыбкой, её сердце трепетало от воспоминаний.

– Похоже на то.

Когда они сели, Ива подмигнула Эмили, прежде чем раствориться.

Первая подача – нежное карпаччо из морского окуня с лимонным маслом и микрозеленью – сияло, словно перламутр, в свете свечей. Алессандро сделал глоток своего вина, насыщенного брунелло, и заговорил:

– Вы любите море?

Эмили задумалась, прежде чем ответить:

– Думаю, я ещё учусь любить его. В его безграничности и непредсказуемости есть что-то одновременно смиряющее и освобождающее.

Алессандро задумчиво кивнул, его взгляд оставался устойчивым.

– Море учит нас непостоянству. Оно напоминает, что ничего не остаётся прежним, и учит нас адаптироваться.

Пока они разговаривали, подали второе блюдо: нежное оссо буко с ризотто, пропитанным шафраном. Аромат был опьяняющим, насыщенным и пряным. Эмили наслаждалась первым кусочком, ощущая, как вкусы танцуют на языке, и позволила себе полностью расслабиться в разговоре.

Присутствие Алессандро одновременно успокаивало и заряжало энергией. Он сдержанно, но с увлечением рассказывал о своей работе архитектором, о своей любви к сочетанию исторической сохранности и современной инновации.

– В своей работе, – объяснил Алессандро, – я стараюсь уважать истории прошлого, создавая пространства для будущего. Это тонкий баланс, как и сама жизнь.

Эмили была поражена этой параллелью.

– Как думаете, можно ли сделать то же самое с собой? Уважать своё прошлое, создавая что-то новое?

Его глаза смягчились, пока он обдумывал её вопрос.

– Думаю, это единственный путь вперёд, – ответил он. – Но для этого нужна смелость – встретиться лицом к лицу с тем, кем мы были, и представить, кем мы можем стать.

Их разговор становился всё глубже, переходя от искусства и путешествий к непредсказуемости жизненных путей. Алессандро делился частями своей истории – успешный сорокалетний архитектор из Флоренции, переживающий последствия болезненного развода. Он откровенно рассказывал о трудностях поиска новых смыслов в жизни.

– Раньше я думал, что моя работа – это и есть моя жизнь, – признался он. – Но, когда мой брак закончился, я понял, что строил стены, а не мосты. Это путешествие – моя попытка изменить это.

Эмили слушала, чувствуя, как его слова отзываются в её собственной душе. Она видела в его рассказе отражение своих собственных трудностей – необходимость отпустить стремление к совершенству и принять неизвестность.

Когда они задержались за чашкой эспрессо, капитан корабля появился, приглашая гостей подняться на верхнюю палубу на шампанское и фейерверк.

Алессандро протянул ей руку, когда они встали из-за стола.

– Пойдём? – спросил он, его улыбка была зовущей.

Эмили колебалась лишь на мгновение, прежде чем вложить свою руку в его. Тепло его прикосновения было уверенным, обнадёживающим, пока они шли на палубу.

Музыка оркестра – страстная джазовая мелодия – окутывала гостей, словно шёлковый шарф. Каждый аккорд саксофона, каждая нота контрабаса звучали продуманно, наполняя атмосферу утончённым теплом. Пассажиры, одетые в вечерние наряды, элегантно двигались между рядами белоснежных стульев и маленькими коктейльными столиками, украшенными серебряными подсвечниками. Звук смеха и звона бокалов создавал мягкий, гармоничный ритм.