Мне пришлось сделать несколько вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. Я всё чаще задумывалась о том, что именно Андрей Войтов стал причиной смерти своей жены. Он ещё не знает, что в тот день умерла и дочь…

– Ваше сиятельство, беда! Первый наследник! – пробасил Матвей, ворвавшись к отцу без стука.

– Что такое?

– Обвал со стороны Вардановой гряды, Николай перестал выходить на связь, потери в личном составе уточняются, но уже известно, что погибло девять мастеровых, раненых около двух десятков. Среди них четверо одарённых, один при смерти.

– Николай жив. Это точно, – чуть помедлив ответил отец. Послышался звук отодвигаемого кресла. – Подготовьте вертолёт, через десять минут вылетаем. Общий сбор… и позовите лекаря.

– Одного? На всех не хватит…

– На всех и не надо. Пусть лечит одарённых.

Я отсекла энергетическую линию слухоцвета и принялась обрезать лианы. На четверых раненых одарённых нужно очень много энергетического коктейля. Понятно, что раненых мастеровых будут лечить, но целитель не станет тратить на них магию. Поэтому я уже подготовила несколько полезных травок.

Мало кто знает, что действие всех компонентов усилится, если добавить в готовый восстанавливающий коктейль хотя бы щепотку растёртого в порошок корня бениты. Он ускорит регенерацию настолько, что уже через пару недель раненые смогут вернуться к работе.

Когда дверь в сад распахнулась, я ощипывала уже пятую лозу. Телохранитель прищурился и встал у стены, наблюдая за моими действиями. Я пожала плечами и начала нарезать листья. Тонкие, истекающие соком полоски я сложила в небольшой алхимический котёл и вручила Колуму, чтобы он отнёс его помощнику алхимика. Сама же осталась в саду, чтобы растереть корешки бениты.

Мои мысли то и дело возвращались к словам Матвея. Варданова Гряда… что Николай там забыл? Там ведь ничего нет. Обычные скальные породы, непригодные даже для строительства.

Что-то не сходилось. Отец не послал бы первого наследника в Варданову Гряду, если бы там совсем ничего не было. Разве что… то оборудование, которое видела Ярина, и которое использовалось для добычи разломного фульгурита в местах открытия разломов. Кто-то должен был расчистить путь для его установки.

И этот разговор с неизвестным покровителем. Отец хочет, чтобы Хаос во мне набрал силу.

В двенадцать Ярина была помолвлена с сыном партнёра отца. После трагедии, в которой умерла мама, отец спешно разорвал помолвку и отказал другим претендентам на мою руку. Он знал уже тогда? Знал, что я несу в себе частичку Хаоса?

Когда я закончила растирать порошок бениты и уже собиралась идти к раненым, в дверь сада постучали.

– Леди Ярина? – обратился ко мне помощник целителя. – Ваш отец утверждает, что первый наследник жив, но не может обнаружить его. Нужен маяк на крови.

– Так отправьте целителя, – я пожала плечами и посмотрела время на телефоне.

– Стандартный маяк на крови может скастовать только кровный родственник… и это требует немалого резерва, – смутился лекарь, а потом добавил. – Резерв трёх уровней как минимум, чтобы просто найти живого родственника.

– Вот как… – я задумчиво потеребила телефон и сунула его во внутренний карман жакета. – Значит, я растрачу весь резерв на маяк, а отец останется с полным…

– Медлить нельзя, – помощник целителя отвёл взгляд. – И… леди, это приказ его сиятельства.

– С этого и надо было начинать, – я скривила губы в подобие улыбки и направилась к выходу из поместья.

Ради Николая отец готов угробить меня. С третьим уровнем магии я могу создать маяк на крови, истощив весь резерв. Но кого волнуют такие мелочи? Главное – вызволить первого наследника рода. Конечно, отец будет рядом, но я истрачу все силы, если брат будет далеко.

А ещё мне придётся спуститься в тоннели, разрушенные обвалом.

Злость клокотала в горле, когда пилот подбросил меня и закинул в вертолёт. Злость бурлила в крови, напоминая, что устроить несчастный случай под завалами проще простого. Если отец решил подстегнуть Хаос во мне, лучшего случая не придумать.

Как не вовремя! Я ещё не готова.

Острые пики гор показались впереди и я прильнула к стеклу. Выровненная площадка для вертолёта была пуста. Ни временного лагеря, ни инструментов, ни группы поддержки. Сигнальные огни весело перемигивались, очерчивая контуры для посадки. Хм… неужели никто не встретит?

Спрыгнув, я пригнулась от ветра и с удивлением поняла, что вертолёт возвращается домой. Он не остановил винты, не заглушил двигатель… просто дождался, пока я отшагну, и взлетел.

Плохо. Очень плохо.

Оглядевшись, я заметила вход в тоннели. Идти туда? Одной? Я приблизилась к каменному зеву, и заглянула внутрь.

– Папа! – крикнула я. Эхо разнесло мой напуганный голос по пещерам и тоннелям, возвратилось искажённым до неузнавания и затихло.

Это совсем не дело. Я достала телефон, который почти всегда стоял на беззвучном режиме, и выругалась. Связи нет. И это тоже странно. Очередная аномалия? В Вардановой Гряде вдруг обнаружился редкий металл, экранирующий сигналы?

Не глушилку же тут поставили?!

Я сглотнула и попробовала скастовать светляк. Ничего!

Связь точно была, когда я прилетела – вертолёт бы не сел. Приборы работали, и он улетел. Улетел!

Теперь мне стало по-настоящему страшно. Отец не стал бы при свидетелях загонять меня в ловушку, из которой нет выхода. Хотя… о том, что я лечу к горам, знал только помощник целителя и пилот, даже Колум куда-то исчез. Я никого не встретила в коридорах поместья – ни служанок, ни Матвея.

Значит, всё-таки ловушка.

Я осторожно шагнула в тоннель. Те же сигнальные огни, что на вертолётной площадке, задорно подмигивали мне. Вот только внутри сжималась натянутая пружина страха. Что-то не так.

Шорох позади привлёк моё внимание. Там никого не было, я же проверяла. Обычный светляк мне был недоступен, но зов жизни работал всегда и везде. Его не отключить, не заглушить. Я чувствовала жизнь: зелёные муравьи, блохи на бездомных дворнягах, прорастающие семена сорных трав и корни деревьев – я чувствовала их всегда.

И в этом тоннеле не было живых.

Ни единого живого существа, ни единого семечка или корешка на несколько десятков метров вокруг. Абсолютно пустой и безжизненный камень. Но шорох послышался снова. Уже ближе. Тихий и в то же время какой-то пустой. Словно камни трутся друг о друга или… или когти цепляются за стены.

Я задрала голову вверх и встретилась взглядом с монстром. С призванной тварью, которой здесь быть не должно и которая никогда не станет слушать меня. С тварью, которая уже приготовилась к прыжку.

Больше всего я не любила темноту. Не боялась, но… не любила.

Свет всегда был моей путеводной нитью. Свет жизни внутреннего источника, свет моей души. Свет Великих Сил, когда магия проходит через тело. Свет нашего солнца.

Свет. Он был всем для меня. Он был самой жизнью.

Когда в мой мир пришла тьма, свет души погас. Тот самый свет, который должен был бороться с тьмой.

Скверна, несущая смерть и тлен, поглотила мой мир. Запятнала его своей мерзостью и наполнила тварями. Неживыми. Немёртвыми. Теми, на кого не действовали наши чары. Слуги Незримого призывали увров – таких же неживых тварей – совсем как менталисты в этом мире.

С тех пор темнота всегда была крепко связана в моей памяти с запахом тлена и вкусом пепла на губах. Я почти ощущала дыхание скверны.

Неужели Николай наткнулся на спонтанный разлом, из которого вырвалась эта тварь. Дети скверны, ищущие тепла и света, чтобы поглотить, разорвать, уничтожить всё живое.

Взгляд монстра проникал под кожу. Словно тысячи игл вонзились в меня и только ждут момента, чтобы вспороть податливую плоть.

Тварь не двигалась, не нападала. Просто смотрела. И от этого было ещё страшнее. Они не нападают только в одном случае – когда выполняют приказ. Менталист, призвавший увров, где-то рядом.