– Ну так иногда стоит ради научного интереса заглядывать в такие места, а когда заглянешь, то не надо рожу кирпичом делать, чтобы никто в тебе не почуял оперуполномоченного, а не то сразу выкинут.

– А ты-то как справилась? – удивленно спросил Эльги, присматриваясь к эльфийке: она хоть и была всегда при параде, но ничего необычного в ее макияже и одежде не было.

– Это повседневный образ. Естественно, в той же «Золотой кошке» я буду выглядеть иначе.

– Другой вопрос: почему ты нам об этом не сказала раньше? – спросила Элис, опираясь спиной на стену и складывая руки на груди.

– Как я могла об этом знать? Да вы и не спрашивали, и мало того, я думала, что вы-то уж точно в курсе, – пожала плечами Хельга, а затем Эрих протянул:

– Ах вот так! Ну тогда это многое меняет. Начиная от нежелания общаться с нами и рассказывать о дочери чуть больше положенного, заканчивая этой просьбой.

– Вот вам и благополучная, – хмыкнул Эльги и добавил: – А ты, Хельга, случаем, ничего про Ариссию не слышала? Может, девица на чем-то плотно сидела, схватила передоз, а друзья прикопали ее до весны в каком-нибудь овраге.

Эльфийка покачала головой и ответила, откусывая от печенья кусочек:

– Нет. Кто-то, а вот Ариссия вряд ли была наркоманкой. Она в прошлом профессиональная гимнастка. Таким лишнюю каплю воды запрещено пить, а ты про наркотики.

– Ты так говоришь, будто бы профессиональный спорт мешает потом сторчаться на каком-нибудь порошочке с Юга, он ему чаще всего способствует – фыркнула Элис: – Ушла из спорта, цели в жизни как-то нет, вот и решила расслабиться.

Только Хельга открыла рот, чтобы поспорить, как Ива негромко произнесла:

– Нет, Элис, не сидела. Версия с наркотиками отметается, также как с алкоголем. Даже если спортивный опыт наложил свой печальный отпечаток на ее психику, то Ариссия была не из тех, кто стал бы мешать антидепрессанты с алкоголем.

– С чего ты взяла?

– Наркотики меняют структуру мозга. Мышление тоже становится другим. Пахнут они иначе. Все порошки с юга оставляют такой след – мама не горюй. Я была в комнате Ариссии и в ее квартире, и ничто не выдало в ней наркоманку или алкоголичку. Обычная девушка, только из очень богатой семьи. Подруги не врали, когда говорили, что Ариссия уж очень непохожа на всех остальных членов семьи: почти не избалованная.

– Еще скажи, что подкармливала голодных котят и организовывала приюты, – усмехнулась Элис, на что Ива лишь коротко кивнула, ничего не поясняя. В ответ эльфийка лишь закатила глаза и фыркнула.

– Обычно таким положительным есть, что скрывать.

– Мы это не узнаем, пока не найдем либо ее саму, либо тело.

Ива собиралась было вернуться к делам, как дверь распахнулась и на пороге появился взъерошенный и нервный шеф. Вальтер обвел глазами всех присутствующих и, закрыв за собой дверь, произнес:

– Сидите, да? Чаи гоняете? А известно ли вам, господа, что сейчас рыбаки из ущелья вывезли тело еще одной девицы?

– Нет, уже бежим, – отозвался Эльги, накидывая куртку и на ходу спрашивая:

– Криминалисты там?

– Там, – кивнул Вальтер и добавил: – Иву с собой бери. Туда уже безутешная семья прибыла.

– Тоже богатеи?

– Что? – Шеф внимательно посмотрел на него, на что Эльги независимо пожал плечами и ответил:

– Был бы из семьи богатеев, можно было бы серию связать.

– Есть у нас уже одна серия. Еще одной не хватало, – буркнул шеф, и Ива незаметно вышла вслед за Эльги.

За ними подтянулись Элис и Эрих.

– Может, забьемся, пока идем к телепортам? Если опять гипотермия и ни царапинки, то я проставляюсь, а если что-то другое, то ты, а, Ива? – хитро сощурившись, спросил Волк, на что та лишь хмыкнула и отозвалась:

– А если там руна на лодыжке, то ты, Эльги, купишь мне сертификаты на покупку кофе в пекарне нашего эфольхарсткого друга Гонсале.

– Но-но! Я бы попросил. Ива, это грабеж.

– Как знаешь, – хихикнула Ива и нырнула в сияющий голубым зевом телепорт. В нос ударил запах моря, рыбы, а лицо обжег холод. До ущелья спускаться надо было по узкой, змеистой тропинке, припорошенной снегом: у самой кромки моря медленно плыли гонимые ветром льдины. Ива поежилась и посильнее закутала подбородок в шарф, пообещав себе раскошелиться на теплые вещи с Севера или попросить маму отправить что-нибудь.

– Холодина какая, – отозвалась Элис, и они скорбной процессией направились вниз, где уже копошились мелкие черные точечки-люди.

Оказавшись на берегу, Ива невольно начала оглядываться по сторонам, пытаясь зацепиться за что-нибудь интересное, но вокруг был только голый заснеженный берег. Подойдя ближе к группе, она мельком взглянула на вздувшееся синее лицо девушки. Ее светлые волосы давно покрылись коркой льда, также как и гладкое лицо.

– Доброго дня, Ивушка, – произнес из-за спины их коронер: коренастенький мужичок неопределенного среднего возраста. Про таких еще говорят, что они в самом расцвете сил.

– И тебе доброго, Питер. Как у нас тут дела?

– Дела? А что дела? Девушка бултыхалась в воде три недели, явно не в этом месте утонула, в ущелье она попала вслед за течением. Вероятно, что проплыла где-то километров десять отсюда. Там недалеко есть туристическая база, где даже зимой любят отдыхать. Видимо, там ее и спихнули в воду.

– Почему спихнули? Может, она пьяная была? – спросил Эрих, сложил руки на поясе.

– Экспресс-тест показал, что алкоголя и наркотиков в крови не обнаружено. Особенно точно могу ручаться за второе: порошки с Юга в крови месяцами могут бродить. Девица в одежде, на теле ни царапинки. Обувь у нее тяжелая, шуба тоже, сама худенькая. Такую, если в воду спихнуть, то сама она выплыть не сможет, одежда намокнет и тянуть ко дну будет.

Ива переглянулась с Эльги, на что тот произнес:

– Могу только чашкой кофе у Гонсале угостить, если уж ты совсем-совсем права.

Та ему улыбнулась и, вытащив нож, вспорола голенище сапога и штанину, добираясь до лодыжки. На левой ноге не было ничего обнаружено, зато на правой Иве предстала та самая руна, которую описывал Хендрих. Она едва виднелась на коже и выглядела скорее, как затянувшийся шрам.

– О, а что это у нас? – полюбопытствовал Питер, склоняясь над лодыжкой.

– Скажи, Питер, ты весь материал забрал у нее?

– Ну весь, а что такое?

– Эрих, не найдешь мне кусочек льдинки?

– Ива, не надо… – только и успела произнести Элис, а затем, присела рядом с ней на корточки и произнесла чуть слышно:

– Здесь родственники. Не думаю, что они обрадуются, если ты их дочь спалишь до размеров спичечного коробка.

– Как зовут девушку? – она обратилась к Питеру, на что тот ответил:

– Диллис Уинсфилд. У ее родителей гостиничный бизнес в Нэрине. Сюда переехали год назад.

– Ха! Шеф сказал не богатеи, – хмыкнул Эльги и, заметив приближающуюся процессию, произнес: – Ива, приготовься.

Ива распрямилась, а затем, невысокая женщина в белоснежном пальто, зло и резко бросила:

– Ее убили.

– Вы так считаете? – спокойно спросила Ива, настраиваясь на женщину, которая не обращала внимание на то, как резко сдавил муж ее ладонь. Он явно не хотел, чтобы супруга сказала лишнего.

– А что, по-вашему, она решила искупаться в море зимой? – саркастически отозвалась женщина, на что Ива, не скрывая, усмехнулась и произнесла:

– Нет, я так не считаю, но она вполне могла выпить лишнего, а тут недалеко туристическая база, где есть такая возможность. Дочь ваша утонула не в ущелье, ее сюда принесло течением. Туристических баз в Норфолке три, и каждая из них равноудалена. Если Диллис приняла что-то запрещенное, то такой исход, – Ива кивнула на тело, – вполне предсказуем.

От последних слов щеки женщины заалели, и она резко бросила:

– Нет! Диллис не наркоманка! И никогда ее не была! Моя дочь – профессиональная пловчиха, она бы уж точно не утонула сама.

– Зимой в ледяной воде и в тяжелой шубе? – Ива скептически изогнула бровь, ощущая, что нащупала нужное русло: – Вы же поругались с ней накануне, верно? Она ведь могла разозлиться и не сказать, куда и с кем едет. Или же вы думаете, это из-за бизнеса?