– Это по какому же? – осведомился он, жестом указывая на скамейку у стены, а сам присел на раскладной стул.
– Ты же рунами увлекаешься? Не мог ты нам рассказать, что вот это значит? – она протянула гному листок, на котором аккуратно было написано проклятье из комнаты Диллис. Какое-то время Одо внимательно рассматривал руническую вязь, а потом вздохнул и произнес:
– Ты и без меня, Ивушка, знаешь, что это проклятье… Это кто ж такой участи пожелать мог?
– Там что-то страшнее, чем можно предположить? – поинтересовался Эльги, а затем добавил: – У Ивы даже реакция такая была на это проклятье… В жизни бы не поверил, если б такое не увидел.
Одо покачал головой и грустно улыбнулся:
– Это проклятье смертоносное, могучее. Такое даже злейшему врагу пожелать и то – жалко, а тут… Вы где ж его взяли?
– Слышал про убийства девушек? – спросил Эльги, а когда гном покивал, продолжил: – В комнате одной из убитых Ива обнаружила. По всей видимости девчонка сама на себя сделала.
На эти слова Одо лишь покачал головой и произнес:
– Такие вещи сам на себя никогда не сделаешь, но если уж говорите, что сама, то слушайте: эта руническая вязь на бесконечное везение, удачу, успех… За что не возьмётся такой человек, так у него все спориться будет. Вот только у всего в жизни есть обратная сторона, а у таких могущественных рун особенно: за неестественную удачу платят собственной кровью и жизнью. Девчушка, которая себе такое пожелала, скорее всего и знать не знала про обратный эффект или же решила, что как-нибудь да расплатится. Только руны не приемлют ничего, сделанного спустя рукава, они берут за свои услуги полную и смертоносную плату. Никогда, подчеркиваю, никогда даже самая невинная руна не пройдет бесследно на том, кто ее применяет.
Они немного помолчали, а затем Ива медленно произнесла:
– Это многое объясняет… Диллис была спортсменкой и ее, к тому же, воспитывали идеалом, предметом для подражания, у нее не было ни единого шанса на промах, иначе это позор для родителей. Вот она и пожелала себе бесконечной удачи, а руны, как и все проклятья подобного плана, просто взяли столько, сколько им нужно было. Вся их сила обратилась против нее и начала медленно и мучительно убивать.
– Слушай, а наш-то массовик-затейник, считай, девчонку от страданий избавил… – сказал Эльги, складывая руки на груди: – Думаю, ее бы ждала смерть куда мучительнее, чем та, которая ее настигла. Вопрос в другом: в чем провинилась Диллис? Ну пожелала себе девчушка удачи, попросила ее у смертоносных рун, а в чем предательство-то?
– Может, предала сокомандниц? – неуверенно предположила Ива: – Плаванье это же ведь не только про одиночные соревнования, там же еще и синхронистки есть.
Ива немного помолчала, а затем поинтересовалась у Одо:
– У Диллис были шансы выжить? Отдать долг сполна, а потом вернуться к обычной жизни?
Гном лишь усмехнулся и произнес:
– Какой там! Плата за использование такой магии рун одна – смерть. Ну или сознание меняется настолько, что человек уже и не человек вовсе и тогда, чтобы не платить собственной кровью, он платит кровью или жизнями других, а сам обращается в монстра в буквальном смысле слова: у некоторых отрастает по три горба, или руки растягиваются как лапки паука, в общем, мерзость и только.
Эльги хотел было открыть рот, как Ива его быстро перебила:
– А ты пробовал руническую магию?
На вопрос девушки Одо резко замахал руками и ответил, вставая со складного стульчика:
– Боги упасите! Нет, конечно! Я ж не самоубийца и не убийца. Второе уж тем более. Я читаю, смотрю на рунические связки, узнаю теорию, но никогда не при каких обстоятельствах не колдую. Я жить хочу и заниматься любимым делом.
Он качнул головой в сторону бочек с вином и самогонного аппарата. Эльги, поднявшись со скамьи, подошел поближе к агрегату и осведомился:
– Так ты у нас с вина и медовухи на самогон перешел? Это ж куда в таких количествах?
Одо лишь улыбнулся и ответил:
– Настойки делать, спину больную растирать спиртом, тут вон как сквозит, продувает.
Эльги хитро прищурился и, цокнув языком, покачал головой, давая гному понять, что догадывается, куда и как сплавляет предприимчивый Одо все нажитое добро. Гном лишь отмахнулся от пристального взгляда Волка и буркнул:
– Ну я ж не сивухой торгую, ну ей-богу. Народ не травлю. Все чин по чину. Не цокай мне тут! – резко качнул головой гном, слыша, как Эльги начал цокать куда быстрее: – Ты лучше на огонек забегай, угощу своим… Кхм, рукоделием.
– Главное, чтоб не рукоблудием, – не преминул подколоть гнома Волк, на что тот лишь засмеялся, а Ива закатила глаза: это была любимая игра Эльги и Одо – щипать друг друга за нервишки, оставаясь при этом хорошими друзьями.
Попрощавшись с гномом и клятвенно пообещав ему обязательно заглянуть и испробовать новое увлечение, они вместе с Эльги отправились сначала к Питеру, чтобы узнать не нашел ли он что-нибудь еще у Елены, но тот лишь покачал головой и сказал, что при себе шпионка ничего больше не имела.
– Ни кошелька, ни ключей… ничегошеньки, – покачал мужчина головой и добавил: – Можно решить, будто бы знала она, что именно сегодня все закончится.
Ива лишь вздохнула и медленно побрела на воздух. Эльги молчал, не вмешиваясь в ход ее размышлений и уже когда они стояли на крыльце морга, Ива повернулась к нему и произнесла:
– Я думаю, нам стоит сходить в центр, где тренировалась Диллис. Поговорим с ее сокомандницами, узнаем, не было ли рядом с ней в последнее время странных личностей… Может, они вспомнят кого-нибудь.
– Уже, – качнул головой Волк и, натолкнувшись на вопросительный взгляд Ивы, добавил: – Элис и Эрих уже давно там. Пока ты беседовала с Питером, я позвонил из приемной и попросил их сходить в тренировочный центр, попутно узнал, не нашли ли они еще чего-то, но у них так же, как и у нас – пусто.
– Значит… – Ива немного помолчала, глубоко вздохнула, в кармане пальто коснувшись снова, сложенного во много раз, письма Елены. Эльги лишь покачал головой, осторожно притянул ее к себе и обнял, поглаживая по голове.
– Устала ты, Ива, устала. Как и мы все. Мы с тобой как псы – за собственным хвостом угнаться не можем.
– Я не знаю, что делать, Эльги… – пробубнила Ива, прижимаясь щекой к груди Волка и чуть прикрывая глаза: – С одной стороны, Елена оказала нам неоценимую помощь, но будь она жива, то помощи было бы больше, а с другой, не могу взять в толк, как и где искать этого чародея. Я иногда думаю, что его не существует, а это всего лишь легенда, сочиненная им же самим.
– Думаешь, это он сам специально водит нас за нос, а на деле все совсем иначе?
– Чем дольше длится это дело и чем больше мы выясняем, тем чаще мне начинает казаться, что все так и есть. Он играет с нами, тасует как карты в колоде, в очередной раз сбрасывая ненужную больше масть… Он – игрок, Эльги, настоящий профессионал. Иногда мне кажется, что он давно все наши шаги просчитал на много ходов вперед.
– Ничего, Ивушка, не кисни… Найдем мы этого игрока и тогда уж точно спросим. Ты знаешь, я думаю, нам пора всем собраться и обсудить все, что обнаружили за день. Канцеляриста своего позови, пусть тоже соображениями поделится.
Ива лишь улыбнулась, отняв лицо от груди Эльги. Решили на этот раз не идти пешком, а просто воспользоваться телепортом до Управы. С чем связано – Ива так и не поняла, но перечить Эльги не стала. Почему-то ей казалось, что дело явно в найденном письме и смерти Елены, а Ива могла точно сказать, что быстрая расправа над такой маститой шпионкой удивила видавшего виды Волка, а потому он не решался отпустить Иву брести по улицам города, даже под его строгим надзором. Даже в этой любезной просьбе пригласить Хендриха на обсуждение насущной проблемы таилось элементарное переживание: уж он-то точно знал, что Хендрих не позволит Иве ходить одной и присмотрит за ней как положено. При всей неприязни к их новоявленному начальству, Эльги прекрасно осознавал, что у того больше возможностей защитить Иву от убийцы. Ива же на это желание не выказывала никакого сопротивления: она и сама понимала, что Елена убита не просто так, и если уж она не смогла спастись, то ей и подавно не тягаться с чародеем. В кабинете все собрались ближе к четырем вечера, когда на улице уже начали сгущаться плотные темно-синие сумерки и зажглись первые фонари. Мороз в этот вечер был куда крепче, чем в предыдущий, хотя день давно уже слился в единый бесконечный поток. Ива сидела, поглаживая теплый бок кружки, куда был налит успокаивающий чай на травках: на просьбу дать ей еще чего-нибудь бодрящего, Элис лишь покачала головой и вручила напиток, приятно пахнущий мелиссой, мятой и ромашкой. После небольшого импровизированного ужина, первым заговорил Эрих:
