Плешивый толстяк, похожий на крысу, угодливо кланялся и причитал, что в одиночку он не справится.

Разбудил его, как ни странно, Ойген, настойчиво потрясший его за плечо и тихо позвавший по имени. Когда Гарри открыл глаза, кажется, всё ещё продолжая видеть перед ними карлика, змею и толстяка, Ойген спросил понимающе:

— Кошмар приснился?

— Ага, — кивнул Гарри, — жуть какая!

И торопливо стал пересказывать свой сон.

— Погоди... постойте, — нахмурился Ойген, когда Гарри описал толстяка. — Северус! — позвал он и попросил: — Расскажите и ему. И опишите этого похожего на крысу человека поподробнее.

— Что опять? — Снейп проснулся сразу, но настроение ему это не улучшило. — Ты какого драккла нам спать не даёшь?

— Га... Пот... ему кошмар приснился, — сказал Ойген, явно не зная, как лучше обращаться к Гарри. — Я не спал — не получалось — и услышал, как он мечется во сне, и разбудил. Ты послушай, что за сон.

— Ага, — согласился Гарри, — жуть такая. Что этот Милорд, что Хвост, что Нагини.

— Милорд, — очень тихо прошептал Ойген, а Снейп потребовал:

— Покажи мне, — и достал палочку. — Я должен их увидеть сам.

— Смотри, — согласился Гарри, — только там половина разговора была на парселтанге. Когда этот урод со змеей говорил.

Эктор, до того внимательно слушавший разговор, грязно выругался.

— Потом переведёшь, — отмахнулся Снейп. — Легиллименс!

Пока он смотрел, Трэверс успел встать и, завернувшись в одеяло, усесться в изножье кровати Гарри. Закончив, Снейп отвёл глаза от Поттера и, опустив некоторое время, сидел так, глядя совершенно пустым взглядом в пространство. А потом сказал: — Лорд и вправду жив. Раз. Петтигрю жив тоже — два. Блэка мы должны найти немедленно!

— Этот крысомордый — Блэк? — не понял Гарри. — Вот этот вот слизняк — мой крестный?

— Это не Блэк, а Петтигрю, — утешил его Эктор, — ну, хоть с бокором связываться не надо.

— Какой Блэк? — раздражённо спросил Снейп. — Я сказал же: это Петтигрю. В этом и проблема!

— Тоже мне, нашёл проблему, — засмеялся, правда, нервно, Трэверс. — Это мы исправим — запросто! Убивать — не воскрешать, — заметил он разумно.

— Я не могу звать человека на верную смерть, — вдруг сказал Ойген. — Тем более, возможно, невиновного. Обещайте, что вы Блэка не убьёте.

— Блэк виновен самим фактом своего существования! — вспылил Снейп.

— Не могу я больше убивать, — твёрдо сказал Ойген. — Не хочу. И не буду.

— Не надо никого убивать, — сказал Гарри, — погодите... Если этот Петтигрю живой, а Блэка обвинили в его убийстве — так, может, и моих родителей он не предавал? Блэк то есть?

— Малыш, — вздохнул Эктор, — я сам слышал, как он повторял, что смерть Поттеров — его вина. Он это на все лады повторял. Да он только это и говорил.

— Вина бывает разной, — неожиданно возразил ему Ойген. — Если Питер жив, всё может быть, я думаю...

— Это ты в тюрьме стал таким трепетным и умным? — язвительно поинтересовался Снейп. — У меня, по-моему, дежавю: я как с Дамблдором разговариваю.

— А давайте я ему сам и напишу, — предложил вдруг Гарри. — Мол, я узнал, что вы мой крёстный, и хочу вам поглядеть в глаза и спросить, зачем вы предали моих родителей.

Гарри решил, что пора брать дело в свои руки, а иначе эти взрослые будут спорить ещё год.

— А он поверит? — усомнился Эктор. — Я вот могу написать, что я — Мерлин. И кто мне поверит?

— Вот поэтому и надо, чтобы писал ты! — Снейп ткнул пальцем в Ойгена. — Он твой почерк знает и поверит.

— Напишу, если дадите слово, что не убьёте его, — упрямо сказал тот.

— Да никто не будет никого убивать! — воскликнул Гарри. — Эктор, Северус, ну пообещайте вы ему!

— Убивать не буду, — буркнул Снейп. — В рыбу превращу — и выпущу. Пускай плавает, пока не сожрут.

— Северус, ну прекрати, пожалуйста! — взмолился Гарри, и Снейп сдался:

— Хорошо. Вернём Блэка обратно в Азкабан — и пускай себе живёт.

— Нет! — отрезал, вздрогнув, Ойген.

— Да дай ты ему слово, — не выдержал теперь уже и Трэверс и пробормотал себе под нос: — Сложно, что ли? Мало ли...

— Эктор, — сердито сказал Гарри, — никаких «мало ли». А почему он твой почерк знает? — повернулся он к Ойгену. — Вы переписывались, что ли?

— Я же говорил — учились вместе, — ответил он. — Должен знать, наверное... Северус! Пообещай мне!

— Да мне проще самому ему и написать, — решил Снейп. — Уж чей-чей, а мой почерк он узнает. Обойдёмся без тебя. И уверен, — усмехнулся он, — Блэк ко мне примчится с другого конца света. Только бы сова его нашла.

— Обещай, — твёрдо потребовал Гарри, — а то я сбегу.

— Ты-то куда лезешь?! — возмутился Снейп. — Он убил твоих родителей, забыл?

— А если нет? — спросил Ойген, и Гарри повторил за ним:

— А если нет?!

— Да идите вы все к Мордреду! — в ярости махнул рукою Снейп. — Мне вообще плевать на Блэка — хотите с ним возиться, занимайтесь! Кто бы мне сказал, за что его так все любят?!

— При чём тут любят? — тоже возмутился Гарри — и вдруг, придвинувшись к Снейпу, крепко его обнял. — Я люблю вас с Эктором — но убивать Блэка не надо всё равно.

— Обещаю, что не убью Блэка, — серьёзно сказал Эктор, — раз ты так хочешь, Малыш. Блэки такая семейка, что прекрасно убьются и без посторонней помощи.

— Да больно он мне нужен, — как-то деревянно выговорил Снейп и, высвободившись из рук Гарри, встал и отошёл к окну, больно стукнувшись голенью о край кровати. — Пусть живёт, если ты не передумаешь.

— Давайте для начала выясним, что там вообще произошло, — сказал Гарри, перемигиваясь с Эктором. — Напишете ему? — попросил он Ойгена. — И как вас, кстати, целиком зовут?

— Мальсибер, — Ойген протянул ему руку, и Гарри, не колеблясь, её пожал. А потом спросил: — Мне никто не говорит, что значит «Пожиратель смерти», и как вообще смерть можно есть. Вы мне тоже не расскажете?

— Почему? Могу, — Мальсибер потёр руки, словно бы пытаясь их согреть. — Мы сначала думали, что это символичное название: мол, мы настолько не боимся смерти, что едим её на завтрак, ужин и обед. Это мы на неё охотимся, а не она — на нас, так что она нам не страшна... Бред, конечно, — он печально улыбнулся, — но нам нравилось. Мне — точно.

Он умолк, задумчиво и грустно глядя перед собой.

— Есть смерть? — с сомнением сказал Гарри. — Ну, не знаю... Дурак какой-то придумал, правда. Ну, хоть бы Победители смерти, что ли.

— Нет — он вовсе не дурак, — возразил Мальсибер. — Мы вот были идиотами... а вы совершенно правы. Мы и вправду её... ели, в определённом смысле — чтобы и самим стать смертью и нести её и сеять... А вот он — тот, кто всё это придумал — и действительно, кажется, смог победить её. И я не знаю, что с нами теперь будет...

— Вот кого бы нам поймать, — мечтательно сказал Трэверс. — И проверить, так ли он смерть победил.

— Поймать, — повторил Мальсибер, и его глаза блеснули. — А ты прав, — сказал он медленно. — Может, мы смогли бы его уничтожить окончательно? Северус?

— По крайней мере, это куда разумнее, чем искать этого психа, — ответил тот.

Гарри вдруг застонал и прижал руку ко лбу.

— Больно, — пожаловался он.

Снейп тут же подошёл к нему и, оторвав ото лба его руки, попытался осмотреть шрам, но Гарри, кажется, от этого становилось только хуже. Он застонал, отталкивая — конечно, безуспешно — его от себя, но Снейп, естественно, не оставлял своих попыток.

— Отпусти его! — вдруг почти крикнул Трэверс и, подбежав к ним, буквально оттащил Снейпа в сторону. — Не видишь, что ему только больнее так?

— Вопрос в том, почему, — пропыхтел Снейп, пытаясь высвободиться из его крепкой хватки. Гарри, между тем, продолжал стонать — и вдруг Мальсибер громко произнёс:

— Империо.

Боль исчезла, как и не было, Гарри обессиленно сжал голову руками и смог, наконец, выдохнуть, а Мальсибер, белый, словно простыни, прошептал:

— Не может быть...

— Тебе жить надоело? — зло спросил его Эктор. — Тебя же сейчас откатом убьёт!