Но почему я все время спорю с Сергеем? Почему его истовый клич «Нельзя Убивать Людей!» не дает мне покоя ни днем ни ночью?..

- ...Я проклинаю тот день, когда мой Костя нашел ваш чертов спортклуб, – сказал Сергей.

- А вы думаете, это он его нашел? – спросил Тимур Анатольевич. – Уверяю вас, Сергей Владимирович, вы заблуждаетесь. Константина нашли мы, только сделали это так, чтобы он подумал, будто инициатива за ним. Он очень способный юноша, ваш сын. Толковый, целеустремленный, восприимчивый, послушный. У него великолепные задатки, а вы всё заставляете его книжки читать. Книжки, между прочим, дело десятое.

- Он не юноша, а мальчик, – сказал Сергей, уцепившись за одно, причем не самое главное, слово из услышанного.

- Пусть мальчик, – согласился Тимур Анатольевич.

- И много мальчиков вы таким образом нашли? – поинтересовался Сергей.

- О, Сергей Владимирович, а вот это уже за рамками допустимого, – покачал головой старший менеджер. – Вы слишком много хотите знать. Это вообще ваша главная беда – слишком много знаете и хотите знать еще больше. Любопытство, между прочим, порок, особенно такое, которое приводит ко всяким «черным книгам».

- Значит, уничтожение «Черной книги» – ваших рук дело?

- Не только моих, Сергей Владимирович, не только моих. Я в одиночку не справился бы. Коллеги поработали. Один из них сидит рядом с вами.

- Это который в банке меня изображал? Похож, ничего не скажешь. Но ведь там и карточка моя должна была быть, и шифр, и подпись.

- Опять пытаетесь понять больше, чем вам положено. – Тон Тимура Анатольевича с каждой фразой становился все холоднее; теперь это была прохлада стального клинка. – У нас есть свои секреты.

- А в Калифорнии у вас филиал, что ли? – продолжал свое Сергей, не обращая внимания на ледяную интонацию. – Американский спортклуб под названием «Торч-сикс»?

- На вашем месте я вообще не стал бы иронизировать, уважаемый Сергей Владимирович, – чугунным голосом сказал Тимур Анатольевич. – Вы, очевидно, не осознаете, в какой тяжелейшей ситуации оказались. Что касается Калифорнии, то зачем же нам нужен, как вы выражаетесь, «спортклуб» в этом дальнем краю? У нас есть там просто друзья. И они вас по-дружески предупредили. А вы не вняли предупреждениям. Нас вздумали разыскивать. Господину Борисову зачем-то про нас сказали. К Синицкому вот сейчас вздумали ехать. Не надо, Сергей Владимирович, уймитесь. Синицкий, между прочим, уже пострадал – исключительно из-за вас пострадал, неугомонный вы человек.

- Как пострадал? – воскликнул Сергей. – Что вы с ним сделали?

- Ничего страшного. Немного убавили его любопытство, которым он заразился, очевидно, от вас.

Сергей замолчал. Этот вежливый, но в то же время как бы начиненный тротилом разговор в темной машине на пустынной ночной улице пугал его невероятно; душа Сергея в буквальном смысле была в пятках, может быть, даже в подметках, тем не менее он пытался сделать все возможное, чтобы не показать, насколько ему страшно.

Сергей понимал, что перед ним не обыкновенная мафия, но какая-то очень серьезная, квалифицированная, организованная сила, а вот почему эта сила с ним цацкается, он до сих пор терялся в догадках.

- Ну что же, – произнес Сергей, – наверное, сейчас вы будете убавлять мое собственное любопытство. Или даже вовсе уничтожите его. Вместе со мной.

- Это мы могли бы сделать очень давно, – неожиданно весело сказал Тимур Анатольевич. – Участь дурака Макарычева, который полез нам поперек дороги, вы могли разделить практически одновременно с ним.

- Сосед мой, Василий Андреевич, тоже полез поперек дороги?

Тимур Анатольевич промолчал.

- Значит, вы подслушивали мои телефонные разговоры? – задал Сергей новый вопрос. – И залезали в мою квартиру?

- Вот еще, «подслушивали», «залезали», какие-то бабские слова вы произносите, Сергей Владимирович, – поморщился «Роммель». – Не подслушивали, а контролировали ваши связи. Вы же не технический человек, дорогой господин Андреенко, когда-то научную фантастику писали, а сами в науке и технике – полнейший профан. Вы даже не представляете, насколько просто – при современных средствах-то – подключиться к телефонному разговору. Плевое дело! И в квартиры нам залезать не к лицу. В квартиры мы не залезаем, а входим. Все те же технические средства. Этого вы тоже не представляете – что можно без особого труда открыть практически любой замок. Дело времени.

На простой замок уходит меньше минуты, на секретный – минуты три, на суперсекретный – минут семь-восемь. Это всё гитики. Наука умеет их оч-чень много.

- Почему же вы все-таки меня пощадили? – Сергей уже не играл в «опасные» и «неопасные» вопросы. Он решил, пока его любознательность еще терпят, задавать любые. Странное милосердие его противников – нет, не противников, а настоящих врагов – занимало его сейчас почему-то больше всего.

- А за это вы должны благодарить своего сына, – весьма охотно откликнулся Тимур Анатольевич. – Вы на него только и делаете, что рычите, а между тем Костя – ваш ангел-хранитель. Очень неправильно было бы убрать отца такого одаренного мальчика. Тогда пришлось расстаться бы и с ним, а нам этого очень не хочется. Есть люди, которые становятся профессионалами уже с детства. Под профессионализмом я понимаю – как, надеюсь, и вы – не сумму знаний и опыта, а готовность к восприятию профессиональной методологии. В этом смысле ваш сын не знает себе равных. Таких, как он, единицы на тысячи, на десятки тысяч. Тем более в столь нежном возрасте.

Для Сергея разговор о профессионализме двенадцатилетнего мальчика звучал совершенно дико. Может быть, потому, что профессионализм он всегда оценивал только с возрастных позиций.

- Зачем же тогда весь этот спектакль с похищением и выкупом? Неужели вам мои деньги понадобились? Какие-то пятнадцать тысяч долларов. Для вас это, наверное, сущий пустяк, мелочь на карманные расходы. Не понимаю. Устроили дешевый водевиль с переодеванием…

- Во-первых, не вам считать наши деньги, дражайший Сергей Владимирович. – Голос Тимура Анатольевича обладал удивительным свойством менять металлические характеристики, это была настоящая металлофизическая лаборатория. Раньше там лязгала сталь, гремел чугун, теперь зазвенела бронза. Впрочем, имени старшего менеджера это очень даже соответствовало: «Тимур, темир» в переводе с тюркского означает «железо». – У нас для этого есть специальные люди, их называют бухгалтерами, то есть «держателями книг». Вам ли, с вашей любовью к этимологии, не знать этого? А во-вторых… Есть несколько вариантов ответа. Вариант «А». Похитили Костю не мы, а другие, мы его только отбили, а деньги собираемся вам отдать – за вычетом той суммы, в которую нам обошлась операция. Вариант «Б». Похитили Костю мы, но устроили этот, по вашему выражению, водевиль не из-за денег, они действительно смехотворны, здесь вы правы, а с целью сделать вам очередное предупреждение – может быть, последнее, – смысл которого очень прост: ложитесь на дно и не рыпайтесь, лечитесь от инсульта, инфаркта, насморка, несварения желудка, только не занимайтесь больше вещами, которыми книжному издательству заниматься не пристало, не делайте больше глупостей. Вариант «В». Обряд инициации. Допустим, это тест – не для вас, конечно, а для Кости: пройдет его – хорошо, не пройдет – тогда на следующий уровень не прыгнет. Вариант «Г». У нас временные финансовые трудности, и мы решили вот таким водевильным способом собрать определенную сумму. Пятнадцать тысяч баксов у вас, двадцать у Пупкина, тридцать пять у Рабиновича… Просить взаймы нам унизительно, а поиграть в «казаки-разбойники» – одно удовольствие. Видите, как много вариантов? – Старший менеджер засмеялся никелированным смехом. – Выбирайте любой.

Из всех вариантов самым чудовищным Сергею показался третий. Если эти «спортсмены» предательство по отношению к отцу называют «обрядом инициации», значит, это не люди уже – таких людей изгнали бы из любого общества, хоть цивилизованного, хоть самого примитивного, – а какие-то инопланетяне. Или новое поколение коммунистов. Тест на «Павлика Морозова». Лихо придумано! Тест… От латинского «тестум» – глиняный горшок, чаша для испытания. О горькая чаша моя!..