Обрыв Мы подходим к обрыву жизни, За ним вода, И холодные щупальца тянутся — Не вздохнуть. Оставаться на самой кромке — Небесный дар, Оставаться в живых, но видеть Сквозь тишину, Как другие сигают в холод Стального сна, Как другие летят и верят: Надежда есть! Только правда вонзится болью, Ведь ты узнал, Что дышать и стоять возможно Лишь на земле. Но летят оголтело снова, Чтоб умереть, Те, кто жить не сумел и верил: Растает сон, И вода унесёт их в сказочной Мишуре! Эта ложь отзовётся сотнями Голосов. Только сможем ли мы сдержаться, Не улетев За наивностью тьмы в коварный Холодный мрак? Не бывает людей бессмертных И вечных стен, И придёт наш черёд: мы встанем У белых врат Рядом с теми, кто прыгал, веря В свою мечту, Рядом с теми, кто жил свободой, Познав полёт. Что поймём мы, когда увидим: Уже идут? Допускаем ли мы хоть мысли: Обрыв не врёт? Писательский плен Замерзают осколки ветров, Опадая снежинками в чай. Чистый бархат небесных даров Оплавляется точно свеча. А под окнами конская гарь От железных рычащих коней. Вечер выдохнул. Город погас. Только тьма улыбается мне. Фонарей неприкрытая лесть Украшает огарки машин. Шестерёнки истёртых колен Достигают последних вершин — Сердце молится, льётся неон, Остывает заваренный чай. Мир опять погружается в сон, Угасая на звёздных плечах. Лист бумажный – мой камень у ног, Зачерствеет в густой тишине. За окном просыпается Бог, Чтобы с ветром посыпаться в снег, Чтобы выбелить чёрный колпак, Покрывающий всё на Земле. Так и мне не приходится спать, Отбывая писательский плен. Зимняя звезда Обледенелых веток перезвон Чешуйками серебряного льда. Над снежной непокрытой головой Волшебный дар, А может быть, вода, А может, это в космосе звенит Тончайших веток звёздная метель, Но падают, потерянные, вниз, Совсем не те, Оставив только тень. Но видит Бог, из памяти миров, Из вытканного временем сукна Не выпадет и не сплетётся трос, Чтоб вырвать нас Из пагубного сна, Чтоб вытравить из космоса души Рассыпанные искорки миров, Где свет луны мигает и спешит Среди дворов На ласковый порог, Под сотканный из веток перезвон, Под музыку серебряного льда. С повинной, непокрытой головой Взойдёт звезда — Последний зимний дар. Тени
Не пытаясь казаться снобом, Я вступаю в обитель-ночь. Веки тянутся под покровом, Разбавляя в крови вино. Не пытаясь искать приюта, Растворяю колдунью-тень. Без каюты, на дне каюты, Жгучим холодом мёртвых тел, Не пытаюсь казаться словом В обжигающем январе. Эта новость давно не нова, Как зажатый в душе порез. Жгучей правдой, давно прожитой, Не пытаясь пройти сквозь нас, В жизни жившие – мы не живы, Вечность мёртвые времена. Нежность холода звёздной ночью Не пытаясь вместить в душе, Крест на шее не предназначен Прикрывать от людей мишень. И не надо пытаться верить, Если видишь в прохожих зло. Вереницей лукавый вереск В красный красит остывший лоб. Растворимся и не вернёмся, Пусть стираются имена. Нам не надо любви до солнца, Только знак, растворивший нас На груди, обжигает правдой — Защищает распятье-медь. На параде и над парадной Нам останется лишь сгореть. Гадание на кофейной гуще Ночь. В кофейной чашке Чёрная вода. Невесомость призрачного слова. Сердце бьётся чаще, Словно этот дар Старый мир перелистнёт на новый. Видишь в крошках чёрный, Обожжённый след? Путаные жизненные нити? Траурным узором Кружатся в воде Россыпи несбывшихся событий… Будущее вяжет, Оставляет вкус Горечи и жжёной карамели. Пепельная тяжесть Выплеснет в строку То, что даже мы не разглядели: Тьму в кофейной чашке И небесный след, Звёздные дороги в бесконечность… Сердце бьётся чаще, Свечи на столе Рассыпают невесомый вечер… Пусть не будет правил! Пусть уйдут в песок Предсказаний смазанные лики! Правда только правда, Будущее – сон, Сон манящий, вечный и великий! |
