Тут Арман склонился над столом и начал что-то писать, явив перед моим взором свой великолепный, абсолютно лысый череп во всей его красе.

Голова его имела исключительно правильную сферическую форму. У большинства лысых кожа бывает покрыта пятнами и родинками, ее испещряют морщины, точно скорлупу грецкого ореха, а иногда сквозь нее просвечивает сеточка голубоватых или багровых вен. Арман являлся исключением из правил. Его кожа здорового розового цвета была натянута ровно, как на барабане. Остатки волос обрамляли лысину белоснежным венчиком, подобно лаврам победителя, потом плавно переходили в бакенбарды и, наконец, превращались в острую козлиную бородку. Все в его казавшейся тщедушной фигурке было насыщенным и плотным; кости, на первый взгляд казавшиеся хрупкими, на самом деле позволяли ему двигаться с проворством белки. Причиной его худобы являлись не старческие недуги, а какая-то необычная жизненная энергия. Мне ни единожды не довелось увидеть его в плохом настроении, и он не упускал ни малейшей возможности посмеяться. Но это внешнее добродушие не могло скрыть пристального взгляда его волчьих глаз, которые следили за тобой непрерывно – даже когда Арман стоял к тебе спиной.

Мой наставник написал несколько строк и, закончив работу, велел мне подойти поближе.

– Вот программа вашего обучения, – заявил он. – Прочитайте ее вслух, пожалуйста.

Листок я не сохранил, но в этом и нет никакой надобности, потому что я прекрасно помню его содержание:

6:30 – 7:00 Утренний туалет. Молитва в часовне. Завтрак.

7:00 – 8:00 Черчение.

8:00 – 9:00 Математика. Геометрия. Лимонный сок.

9:00–10:0 °Cферический зал.

10:00–12:00 Планировка военного лагеря. Топография.

12:00–12:30 Обед. Лимонный сок.

12:30–14:00 Полевая практика.

14:00–15:00 Подчиняться и командовать. Тактика и стратегия.

15:00–16:00 История. Физика.

16:00–17:00 Землемерие. Баллистика. Лимонный сок.

17:00–19:00 Минералогия. Полевая практика.

19:00–19:30 Ужин.

19:30–21:00 Архитектура.

21:00–23:00 Полевая практика. Молитва в часовне.

Так выглядел план моего обучения, хотя в действительности молитв от меня никто не требовал и ноги моей в часовне за два года так и не было.

– По воскресеньям вы будете свободны. Вы согласны с общими направлениями программы? – спросил меня Арман, не переставая улыбаться.

Что мне оставалось делать? Возражать я не стал.

– В таком случае все прекрасно, – поздравил он себя. – Итак, начнем. Пожалуйста, пойдите в соседний зал и принесите мне La nouvelle fortification Николауса Гольдмана[8]. Да, а еще захватите с собой De Secretis Secretorum Вальтера де Милемете[9].

Библиотека занимала также соседнюю комнату. Мне казалось невероятным, что в мире нашелся столь чудной человек, который накопил такую уйму покрытой буквами бумаги. Между комнатами не было двери, я прошел под аркой – и снова увидел Армана! Он стоял на самом верху лестницы и расставлял книги на полках: все та же безукоризненная лысина и козлиная бородка. Те же черные штаны, та же белая рубашка. Взгляд его встретился с моим: на меня смотрели те же самые серые волчьи глаза, а губы кривились в той же самой хитрой и любезной улыбке.

– Вам требуется моя помощь, молодой человек?

– Вы сами прекрасно знаете, зачем я пришел, – ответил я, не переставая удивляться. – Мне нужны De Secretis Secretorum Вальтера де Милемете и La nouvelle fortification Николауса Гольдмана.

Он спустился с лестницы и протянул мне книги.

– Как вам это удалось? – спросил я.

– С помощью каталога. Эта библиотека построена по принципу, именуемому «порядок».

По-прежнему ничего не понимая, я повернулся и сделал несколько шагов в обратном направлении, держа книги в руках. Стоило мне оказаться в первом зале, как передо мной снова возник Арман. Он, как и раньше, сидел за столом!

Тайна раскрылась, только когда к нам вышел из соседнего зала мой библиотекарь. Они были близнецами и походили друг на друга, как два береговых крабика. Даже морщины на их щеках время прочертило одинаково. Оба расхохотались. Позже я выяснил, что им безумно нравилось разыгрывать прислугу Базоша. Братья сводили бедняг с ума своими неисчислимыми шутками, возможными благодаря их невероятному сходству.

– Да вы похожи как две капли воды! – воскликнул я, не в силах сдержать волнение.

– Уверяю вас, что совсем скоро вы научитесь нас различать.

Но в эту минуту мне показалось, что единственная разница заключается в том, что одного звали Арман, а другого Зенон. А может быть, наоборот, потому что различить их я был не в состоянии. Первый велел мне сесть за стол, положил передо мной Милемете и Гольдмана и, приняв совершенно серьезный вид, приказал:

– Читайте. И если поймете хоть что-нибудь, скажите мне об этом.

Вот так указание… Они дали мне довольно много времени на чтение и не прерывали меня. Я решил приложить все усилия, чтобы разобраться в этих текстах, и начал с этого самого Милемете, потому что название показалось мне многообещающим. Раз уж речь шла о всяких там тайнах, я ожидал найти на страницах книги драконов, источники вечной жизни, хищные растения, способные поглотить целиком быка, и все в этом духе. Ничего подобного, страшная скучища. Мое внимание привлекли только картинки, на которых был изображен некий сосуд, похожий на римскую амфору, на четырехногой подставке. Из горлышка сосуда извергался огонь. Что же касается Гольдмана, в нем тоже интереснее всего были рисунки. Они показались мне каракулями выжившего из ума маньяка, который от нечего делать марает страницу за страницей, воспроизводя странные геометрические формы. Через некоторое время прозвучал вопрос:

– Et alors?[10]

Я поднял взгляд от страниц. Врать, пожалуй, не стоило.

– Я не понимаю ни слова.

– Превосходно. Это и был ваш первый урок, – сказал Арман. – Теперь вы знаете, что ничего не знаете.

На следующий день братья Дюкруа тоже были ко мне милостивы и ограничились проверкой моих познаний, чтобы выяснить, с чего следовало начать наши занятия. Я думал о Жанне и потому выглядел, наверное, немного рассеянным.

– Вас что-то беспокоит? – спросил меня Зенон.

– Нет, вовсе нет, – ответил я, пробуждаясь от грез. – Просто я только что приехал и не совсем понимаю, каково мое положение в Базоше.

– Не может быть! – сказал Арман. – Неужели вас еще не представили всем обитателям замка?

Он самолично познакомил меня со всеми слугами маркиза. Надо заметить, что как Зенон, так и Арман были самим воплощением вежливости. В их обращении с прислугой не было и тени высокомерия, присущего обычно аристократам, когда им приходится иметь дело с плебеями. Разумеется, челядь прекрасно знала свое место, но братья-близнецы обращались со всеми столь сердечно, что разница в положении становилась незаметной.

Мои наставники были правой и левой рукой Вобана: они сопровождали маркиза на протяжении десятилетий, знали все секреты его инженерного искусства и полностью разделяли его философию. Они вместе с маркизом разрабатывали первые черновые проекты его укреплений и осуществляли связь между маршалом Вобаном и мирской суетой. На самом деле мне очень повезло, что мой приезд в Базош пришелся на закат эры Вобана. Случись это немного раньше, у братьев Дюкруа было бы больше забот и они не смогли бы посвятить мне столько своего драгоценного внимания.

– А сейчас мы представим вас дочери маркиза.

Когда я услышал эти слова, мне пришлось подтянуть штаны как можно выше, чтобы хоть как-то спрятать вставший член. Однако, к моему разочарованию, передо мной оказалось совершенно не похожее на Жанну создание – ее сестра и старшая дочь Вобана, Шарлотта. Личико этой особы было круглее персика, вытянутые трубочкой губки напоминали гузку черепахи, а нос, начинавшийся слишком высоко, где-то над линией бровей, торчал вперед, точно в лоб ей кто-то воткнул угольник. Когда она смеялась, из ее горла вырывался попугайский клекот, а второй подбородок, не уступавший в размерах меху волынки, ритмично колыхался. А хохотала она всегда добрую половину дня.