Они шагнули на вымощенную плиткой террасу, выходящую на заднюю часть двора. Французские двери были открыты, пропуская в дом свежий воздух. Алина говорила быстро, стараясь рассказать Адаму все. Он слушал с задумчивым выражением на лице. Затем обернулся, чтобы рассмотреть гостей.

– Покажи, где он.

Алине не пришлось долго искать его. Маккену невозможно было сразу не заметить...

– Вон там, – сказала она, – рядом с позолоченным фризом. С ним разговаривает мой брат.

Бросив пристальный взгляд в ту сторону, Адам повернулся и сухо произнес:

– Он идеален. Для тех, кто предпочитает мрачный, задумчивый тип мужчин.

Алина не могла сдержать смеха.

– А есть кто-то, кому не нравится подобный тип?

– Я, к примеру. Что ж, приветствую твою «бурю и натиск», дорогая. Я предпочел бы общаться с кем-нибудь попроще.

– Что за «буря и натиск»?

– А... так... видишь ли, это из немецкой литературы. Это означает сильную страсть, но в твоем случае больше подойдет «буря и страх».

– А разве есть что-то более волнующее, чем буря? – спросила Алина.

Адам усмехнулся, подводя ее к скамейке.

– Только когда ты наблюдаешь за этим явлением природы, сидя в теплом, уютном доме. – Когда они присели, он взял ее руку и сжал в своей ладони. – Скажи мне, дорогая, что нам следует теперь сделать?

– Я пока сама не знаю.

– Маккена уже сказал, чего хочет от тебя? – спросил Адам и, прежде чем она успела раскрыть рот, продолжил: – Не отвечай, я точно знаю, чего он хочет. Вопрос в том, станет ли он уговаривать или принудит тебя силой.

– Нет, – сказала она. – Как бы Маккена не изменился, он никогда не прибегнет к этому.

Адам, казалось, немного расслабился.

– Что ж, это хорошо.

– Я боюсь, Адам, – призналась она шепотом, положив руку ему на плечо. – Но не того, что может случиться сейчас, когда он здесь... а того, что будет потом, когда Маккена уедет. Однажды я уже пережила это, но боюсь, что еще раз не выдержу.

Он обнял ее и прижал к себе.

– Да, ты права, и я здесь, чтобы помочь тебе. – Пауза затянулась, но потом он продолжил: – Алина, то, что я скажу, может показаться несколько странным... и я хотел обсудить это позже, но так складываются обстоятельства, что лучше сейчас.

– Ты о чем?

Адам посмотрел на нее сверху вниз, кончики их носов почти соприкасались. Он улыбнулся. Его серые глаза сверкнули, отражая лунный свет.

– Мы отличная пара, дорогая. За те пять лет, что мы знаем друг друга, я полюбил тебя, как не любил ни одного человека на земле. Я мог бы весь следующий час перечислять твои добродетели, но ты сама прекрасно знаешь их. Мое предложение следующее: мы должны оставаться добрыми друзьями, но с одной поправкой. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

– Ты много выпил? – спросила Алина, и он захохотал в ответ.

– Подумай об этом, ты станешь хозяйкой Маршли. Мы создадим редчайший союз: муж и жена, которые на самом деле любят друг друга.

Она смущенно смотрела на него.

– И ты никогда не захочешь...

– Нет. Каждый из нас найдет для себя свой способ получать удовольствие и в браке, и на стороне. Дружба куда более надежная вещь, чем любовь, Алина. Я достаточно консервативен и понимаю, что сохранить брак гораздо важнее, нежели страсть. Я не стану винить тебя, если ты будешь искать наслаждений на стороне, и ты не станешь упрекать меня за то же самое.

– Но я не буду ничего искать, – пробормотала она. – Любой мужчина, увидев мои ноги, тут же сбежит.

– Значит, ты не позволишь ему видеть их, – спокойно произнес Адам.

Она недоверчиво взглянула на него:

– Но как я...

– Включи свое воображение, дорогая.

Лукавые искорки в его глазах заставили ее покраснеть.

– Я никогда не думала об этом прежде. Это было бы так странно и...

– Все зависит от того, как на это смотреть, – произнес Адам. – Но вернемся к моему предложению: ты готова ответить сегодня?

Смущенно улыбаясь, Алина покачала головой:

– Мне нужно подумать над столь серьезным предложением.

– Зачем думать? – Адам коснулся губами ее виска. – Твое сердце готово разбиться, так дай же мне успокоить его! Позволь мне гладить твои ноги ночью, и обнимать тебя, как сделал бы твой любимый друг. А когда тебе наскучит Англия, позволь мне показать тебе поразительные места, которые существуют на свете.

Алина улыбнулась, уткнувшись в лацкан его сюртука.

– Можно мне немножко подумать над твоим соблазнительным предложением?

– Сколько угодно, дорогая. – Внезапно Адам отодвинулся от нее, хотя его руки все еще обнимали ее, и прошептал ей на ухо: – Мистер Буря движется в этом направлении, мисс Страх. Скажи, что мне делать – идти или остаться?

Алина высвободилась из его рук.

– Иди, – прошептала она. – Я сама справлюсь с ним.

– Мы сделаем это твоим девизом, – пошутил Адам и поцеловал ее в щеку. – Удачи, дорогая. Дай мне знать, если я понадоблюсь тебе.

– Ты не хочешь познакомиться с ним, прежде чем уйдешь?

– Нет. Хватит с меня и твоих рассказов об этом драконе, дорогая, – сказал он и оставил ее, улыбнувшись на прощание.

Все еще сидя на скамье, Алина подняла глаза и увидела Маккену, направляющегося к ней. Его темная тень накрыла ее. Нет, Адам был не прав, скорее Маккена был похож на дьявола, чем на дракона, ему разве что не хватало вил. Высокий, задумчивый, с дьявольским взглядом, одетый в черное и белое... Алина буквально перестала дышать, потрясенная острым желанием, охватившим ее при появлении Маккены. То же самое она испытывала в юности – непреодолимое желание прикоснуться к нему. Чувство давно прошедшей юности – дикое, ненасытное возбуждение, которое она так и не могла забыть.

– Маккена, – произнесла она, чуть-чуть задыхаясь, – добрый вечер.

Он остановился перед ней и, повернувшись, посмотрел на дверь, за которой скрылся Адам.

– Кто это? – спросил он, хотя Алина думала, что он уже знает.

– Лорд Сандридж. Мой близкий друг.

– Всего лишь друг?

Десять минут назад Алина ответила бы без колебания «да». Сейчас же открывшаяся перспектива стать женой Адама заставила ее задуматься.

– Он хочет жениться на мне, – пояснила она.

На лице Маккены не дрогнула ни одна жилка, хотя в глазах вспыхнул странный блеск.

– А ты?

Алина смотрела на него, он стоял перед ней, наполовину в тени, наполовину в свете, и чувствовала, как что-то меняется в ее теле, как кожа дрожит под голубым шелком, а соски становятся тверже. Тепло разливается внизу живота и в груди, словно кто-то обдавал ее жарким дыханием.

– Может быть, – услышала она собственный шепот.

Маккена подошел к ней. Протянул руку в молчаливом приказе. Она позволила ему поднять себя со скамьи и через перчатку почувствовала прикосновение его длинных пальцев, сомкнувшихся вокруг запястья как раз под кольцом белых розочек. И тут же вспомнила силу его рук. Ее сердце бешено заколотилось, когда большой палец Маккены проник в середину ее нежной ладони, даже этого простого прикосновения было достаточно, чтобы пульс участился.

– Маккена, – тихо спросила она, – почему ты не предупредил меня о своем приезде в Стоуни-Кросс?

– Я думал, мой приезд не имеет никакого значения для тебя.

Очевидная ложь была подана мягко. Любой поверил бы в это, но не она. «Не имеет значения?» – подумала Алина, разрываясь между гневом и горьким смехом. Как много рассветов и бессонных ночей она провела, мечтая о его возвращении. И когда она была на пороге смерти, то шептала его имя, молила, звала, мечтала, что он обнимет ее...

– Конечно, имеет, – ответила она, прогоняя воспоминания. – Мы ведь когда-то были друзьями.

– Друзьями, – повторил он бесстрастным голосом.

Алина осторожно высвободила свою руку из его руки.

– Ну да. Очень близкими друзьями. И я часто думала, что случилось с тобой после того, как ты уехал.

– Теперь ты знаешь. – Выражение его лица было твердым и спокойным. – А я думал, что стало с тобой... когда меня отослали в Бристоль. Я слышал, ты была больна...