Тому показалось, что Джо не хочется уходить. Его брат был бабником, всегда им был… Том невольно надеялся, что Джо не заинтересуется вдруг Кэти. Жизнь всегда была запутанной, но сейчас Тому менее всего было нужно, чтобы случилось что-то подобное. Похоже, его брат, который очаровал все женское население Ирландии, готов вмешаться в счастливейший во всем западном мире брак, брак Кэти и Нила Митчелла. И что бы еще ни произошло, этого не следовало допустить в первую очередь.

– Пойдем, Джо, посидим в «Бьюли», – предложил Том, и они ушли.

– Чем Джеральдина зарабатывает на жизнь? – спросил Джо, когда они сидели за столиком с булочками синнабон и кофе.

– У нее рекламное агентство, ты это знаешь.

– Нет, я имею в виду, как она раздобыла денег на все это и как умудряется равняться со мной?

– Забавно, – произнес Том. – Джеральдина то же самое спрашивала у Кэти насчет тебя. Ей хотелось знать, как ты добываешь деньги.

– И что Кэти ей ответила?

– Сказала, что не знает и что, насколько ей известно, я тоже этого не знаю.

– Ладно, а что тебе хочется знать? Спроси, я отвечу.

– Наверное, я просто не знаю точно, чем ты занимаешься. Ты никогда не говорил.

Джо наклонился через стол и посмотрел на брата без своей обычной насмешливой улыбки:

– Боже, но ты ведь знаешь, что я делаю, Том. Я арендую две комнаты в торговом районе Лондона. Я покупаю то, что делают на Филиппинах. Я импортирую, показываю розничным торговцам, они это покупают, а я покупаю еще товар, в Корее, и предлагаю еще большему количеству перекупщиков, и они это берут.

– И это все?

– Конечно, черт возьми! Ты что же, думаешь, я краду пенсионные книжки старых леди или продаю гашиш в пабах?

– Нет, конечно же нет.

– Но тогда в чем дело? Ты знаешь, чем я занимаюсь. Тут никогда не было никакой тайны. Когда ты работал в ресторанах, я знал, к чему ты идешь. Я не признавался в этом себе, а просто гадал: что Том делает в «Квентине»? Я понимал, что ты учился в помощниках у шеф-повара Патрика, как бишь его звали?

– Бреннан. Патрик Бреннан.

– Да, так. Я часто туда заходил, его жена Бренда – это нечто. Когда ты повернул в сторону кейтеринга, я понял, к чему это. Спрашивай что захочешь, если тебе непонятно, чем я занимаюсь, – усмехнулся Джо.

– Да, похоже на допрос в уголовном розыске.

– Даже хуже, похоже на допрос в ирландской налоговой службе! – с выражением насмешливого ужаса на лице воскликнул Джо.

– Кстати об этом, Джо, мы нашли очень порядочного бухгалтера…

– Меняешь тему? – засмеялся Джо.

– Нет, я хочу сказать, он на самом деле задает очень сложные вопросы, а ты меня знаешь, мне нравится, когда мелкие проблемы решаются просто.

– У меня есть действительно безупречный бухгалтер, поверь. И он окажет тебе любую поддержку.

Том решил не двигаться дальше в эту сторону на тот случай, если ему вдруг придется услышать о бухгалтерах далеко не безупречных и узнать то, что ему не хотелось знать.

– А ты когда-нибудь бывал в тех местах на Дальнем Востоке, видел, как шьют всю эту одежду? – спросил он.

– Не слишком часто. Понимаю, ты думаешь, что я капиталистическая свинья, но мне действительно не вынести такого: видеть, как бедны там люди и как мало им платят. Я предпочитаю видеть товар прибывающим на склад.

– Ох, я не могу теперь говорить о капиталистических свиньях, я сам к ним присоединяюсь, – невесело произнес Том.

– Знаю, да еще и фирма «Фезер» тоже будет твоей, – усмехнулся Джо.

– Кстати, об этом…

– Да? – Теперь в голосе Джо прозвучала настороженность, словно он знал, что последует за этим.

– Джо, я не хочу читать тебе проповеди, но разве ты не мог бы хоть иногда навещать маму с папой? Ты никогда с ними не видишься, и мне приходится…

– Нет, Том, ты не должен делать ничего такого, чего не хочешь сам. Я виделся с ними вчера вечером, черт побери!

– Тридцать секунд на вечеринке.

– А ты хочешь, чтобы я тратил часы, слушая, как мама объясняет мне, что я сгорю в аду из-за того, что не хожу на мессу, а папа жалуется, что моего имени нет на вывеске строительной фирмы… Нет, Том, у меня своя жизнь.

– У меня тоже, но мне приходится жить и за тебя… «Где он, почему с ним не связаться…»

Джо пожал плечами:

– Говори, что не знаешь.

– Я так и говорю, и это правда. Я не знаю. Я не знаю, почему ты, такой добрый к людям, не можешь послать родителям какую-нибудь открытку, позвонить изредка.

– Если я поеду в Манилу, то пошлю им открытку, договорились? А пока не можешь ли ты от меня отстать?

– Открытка из Лондона была бы достаточно экзотичной для мамы с папой, – сказал Том, но он понимал, когда нужно отступить.

Том и Кэти часами сидели, придумывая меню для приемов по случаю крещения, премьеры и для делового ланча… Все это было чрезвычайно важным на свой лад. Крещение должно быть событием ярким, богатым, это для людей, которые могут тратить деньги. А потому следовало сделать все правильно, дать немного больше информации о самой презентации. Театральная вечеринка проходила скромно; там хотели чего-нибудь куда более приятного, чем простые сосиски с чипсами, но за те же деньги, в какие обошлись бы сосиски с чипсами. Это требовало серьезных размышлений. Если они справятся с театральной публикой, это действительно пойдет им на пользу, тогда у них будут заказы на самые разные события. Кэти проявляла бесконечное терпение, стараясь придумать дешевую еду, которая выглядела бы высококлассной. Может быть, кростини? И много соусов и питы. Но поскольку люди на самом деле любят сосиски, может, и нужно приготовить немного, с глазурью из красной смородины и меда? Кэти знала, что прибыли в таком случае ждать не приходится, но все это было дорого Тому, а потому он хотел помочь ей с деловым ланчем. Кэти мечтала о том, что они договорятся с какими-нибудь банками или финансовым центром, где они могли бы подавать легкие, изысканные ланчи клиентам компаний как часть корпоративного гостеприимства и находить новые заказы с каждым поданным ланчем. И еще это означало бы больше работы днем.

Как-то раз Кэти спросила Тома, не подумает ли Марселла о том, чтобы помочь с этим первым заказом, просто для начала. Никто не сможет забыть Марселлу, наливающую им минеральную воду и улыбающуюся ошеломительной улыбкой. Тому неприятно было ответить отказом, но он знал: Марселла не станет заниматься ничем подобным, а потому и спрашивать незачем.

– Я понимаю, – пожала плечами Кэти. – Но тебе придется привыкнуть к тому, что когда она станет моделью, то постоянно будет пропадать на каких-то показах.

Том вдруг потрясенно осознал, что он, похоже, думал, будто Марселла никогда этого не добьется. Он почему-то видел будущее иначе: «Алое перо» добьется большого успеха и они наймут управляющего. Будущее, в котором они с Марселлой поженятся и обзаведутся двумя детишками. Но возможно, он просто обманывал себя.

– Кэти, что, по-твоему, будет с нами через десять лет? – внезапно спросил он.

– Я бы сказала, что мы все еще будем сидеть над этим чертовым меню, а дети уже почти вырастут и станут язычниками, поскольку их даже не крестили, – ответила она. – Ну же, Том, давай подсчитаем стоимость лосося и блюда из цыплят, они хотят, чтобы все было отлично, а судя по твоим цифрам, у них вряд ли большая семья и множество приглашенных.

– Это будет слишком дорого, ты и сама знаешь. Богатые всегда цепляются к ценам.

Они вернулись к делу. Сидели и спорили в их новеньком блестящем офисе, пили кофе из чудесных чашек с логотипом «Алого пера». Шесть штук таких, сделанных на заказ, подарила им Марселла. Подруга Кэти Джун, помогавшая им накануне, пришла сказать, что была бы рада работать официанткой по вечерам, и не подскажут ли они ей некоторые тонкости.

– Не уверен, что знаем такие, – ответил Том. – Но все равно постараемся.

Джун, маленькая веселая девушка, училась с Кэти в школе. Когда ей было шестнадцать, она забеременела. Самым замечательным в этом, по ее словам, было то, что сейчас воспитывают ребенка ее родные, а она может делать, что ей нравится. Но иногда Джун чувствовала себя уж слишком свободной, чтобы делать то, что ей нравится, – по крайней мере, так говорил ее муж. Однако Джун лишь смеялась, ведь теперь она ходит только на танцы и в клубы, поскольку именно этого ей не хватало в семнадцать и восемнадцать, когда она катала коляску и присматривала за ребенком.